Беречь, хранить... и премию (СИ)

  
Ковалевская Алиса-Беречь, хранить... и премию
 
Беречь, хранить... и премию
По широкому холлу нашего офиса, находящегося в самом центре столицы, я шла со смутным ощущением предвкушения и тревоги. Мой босс – Денис Васильевич, был человеком широких возможностей, но при этом вспыльчивым и полным неожиданностей. А уж женщинами он вертел как только ему заблагорассудится – по всему офису сплетни гуляли. Но я не прислушивалась. К чему? Ко мне он всегда относился более, чем хорошо – одна только премия в прошлом месяце чего стоит. И поблажки всякие – к примеру, я в отличии от той же бухгалтерши Марины могла отпроситься домой на полчасика пораньше, да и при задержках на обеде он меня не ругал. Нет, я, конечно же, этим никогда не пользовалась, но в силу жизненных обстоятельств подобные уступки порой мне были необходимы. Имея на руках несовершеннолетнюю сестру, сложно предположить, что может случиться не только на следующий день, но и в следующую минуту.
Денис Васильевич вызвал меня к себе неожиданно. Позвонил несколько минут назад и попросил зайти в кабинет. Зачем? Честно говоря, точно я этого не знала, но в душе надеялась, что новости, которые он собирается мне сообщить, будут приятными. По крайней мере, для меня. Что и говорить, а повышение по карьерной лестнице я заслужила уже давно. Да и деньги сейчас очень нужны – у Маши девятый, можно сказать, выпускной класс. Платье, туфли, все дела… Родителей мы потеряли несколько лет назад – мне тогда только-только восемнадцать исполнилось, а она и вовсе малявкой была. Двенадцать – сложный возраст. Но мы справились. Спасибо добрым людям – не бросили. А теперь вот Денис Васильевич… Порой мне кажется, что я даже нравлюсь ему. В принципе, почему нет? На личико я хорошенькая, тело тоже ничего. Волосы длинные, тёмно-каштановые, глаза серые и рот, как сестра говорит, красивый, чувственный. Сам же мой босс… Ох! Он, конечно, мужчина зрелый – тридцать восемь исполнилось, но все наши девочки на полусогнутых перед ним ходят. Ещё бы! Высокий, широкоплечий… А как глянет, так и вовсе хоть стой, хоть падай. На меня, правда, это не действует, но что отрицать очевидное? Видный он мужчина, обаятельный.
Постучавшись, я толкнула дверь и прошла в кабинет. Денис тут же поднял голову от документов и, осмотрев меня с головы до ног каким-то непривычным для меня, как будто оценивающим взглядом, отложил бумаги в сторону.
- Проходите, Анечка, - сказал он, откидываясь на спинку массивного кожаного кресла.
- По телефону я не поняла, что именно Вы хотели, - с улыбкой отозвалась я и подошла к столу.
- Хотел… - Он приподнялся мне навстречу. Ухмыльнулся. – Да, пожалуй, хотел, Анечка…
Обойдя стол, он приблизился и посмотрел на меня уже сверху вниз.
- Вы же не против сверхурочных? – Ладонь его опустилась мне на плечо, задержалась на локте, а расстояние между нами стало недопустимо близким.
Я сглотнула. Вдруг всё это стало жутко меня напрягать. Что он имеет в виду? Неужели… Пальцы его тем временем заскользили по моему бедру.
- Денис Васильевич… - просипела я, отступая назад, но он удержал меня, уверенно перехватив руку.
- У тебя, кажется, сестра? – многозначительно, с нажимом, проговорил он. – Так?
- Так? … - просипела я, прекрасно понимая, к чему он клонит. Лишиться работы для меня смерти подобно, на нищенское пособие Маши мы не то что платье купить к её выпускному не сможем, - есть-то будем через день. А куда я со своим неоконченным высшим? У меня диплом только через полтора года…
- Ну что, будешь хорошей девочкой? – видимо, уловив мои мысли, усмехнулся Денис Васильевич и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.
От его прикосновения вздрогнула и дёрнулась. Во взгляде его промелькнуло недовольство и гнев. Нужно было прямо сейчас развернуться и уйти или… Мне вспомнились разговоры Машки о красивом вечернем платье, о вечере с одноклассниками, её ещё такие детские мечты. Она только-только стала приходить в себя после потери родителей, а если я сейчас ей скажу, что ничего этого не будет? Но сделать то, что он предлагает…
- Я… - Я сглотнула. Голос мой задрожал. – Я… Денис Васильевич…
Он приподнял мою голову за подбородок и тронул пуговицы на блузке. Одну, вторую… В прорехе показался край кружевной чашечки бюстгальтера. Я прикрыла глаза. Я должна. Ради Машки, да и ради собственного будущего тоже. В конце концов, мужа у меня нет, собственных детей – тоже. А мой босс… он красивый, молодой мужчина. Многие бы за радость подобное предложение сочли. Медленно, одну за одной, он расстегнул пуговицы моей офисной блузки и распахнул полы.
- У тебя хорошее тело, - довольно заключил он, скидывая блузку с моих плеч.
Упав, она опустилась возле наших ног белым флагом моего поражения.
Я не знала, что ответить ему. Поблагодарить? Но это выглядело бы совсем уж глупо, а потому я промолчала, стыдливо отведя взгляд. Он же, словно почуявший добычу хищник, втянул носом воздух возле моего виска, обошёл меня сзади и расстегнул лифчик. Медленно, неторопливо. Так же медленно положил свои огромные жаркие ладони мне на поясницу и чувственно, с наслаждением, провел по спине к плечам. Остановился и спустил лямки. Я подхватила чашечки, чтобы не остаться совсем голой, но ему это, кажется не понравилось.
- Ты же обещала быть хорошей девочкой, - просипел он, склонившись к моему уху и, взяв меня за запястья, заставил опустить руки.
Лифчик тут же упал поверх блузки. Я стояла, обнаженная по пояс, и чувствовала, что пылаю от стыда. Распустив мои волосы, Денис распушил их, и только после, так и стоя сзади, накрыл ладонями мои груди вместе с этим тесно прижимаясь пахом к моим ягодицам. Я ощутила его твёрдый член, жар его рук словно бы просочился в меня. Сердце у меня ухнуло, ушло в пятки. В лёгкие проникал запах дорогущего, чуть горького мужского парфюма – запах власти и денег.
- Мне нравятся послушные малышки, - снова выдохнул он у меня над ухом и размашисто шлёпнул по заду. Прикусил мочку уха, облизал гвоздик крохотной жемчужной серёжки, доставшейся мне в подарок от мамы в день шестнадцатилетия. – Ты будешь послушной, Анечка?
- Если Вам этого хочется, Денис Васильевич, - зашептала я и почувствовала очередную его усмешку мне в затылок.
Ладонь его тем временем вернулась к моей груди, пальцы принялись больно пощипывать соски, посылая внутрь меня какое-то извращённое удовольствие. Мне было и стыдно, и больно, и приятно одновременно. До этого момента в моей жизни был всего один мужчина, и не сказать, что полученный с ним опыт мне понравился. Так… приятно, не более того. Как-то всё у нас получалось быстро и устало…
Внезапно Денис подхватил мои груди и сильно сжал их. Я охнула, а он тихонько засмеялся. Опустился вниз, к пуговице на моей юбке. Через миг я стояла перед ним в одних колготках и простеньких белых трусиках. К лифчику они не подходили, и почему-то от этого мне стало неловко. Я вновь попыталась прикрыться, но на этот раз он ничего не сказал. Просто отошёл в сторону и, отвернувшись, принялся снимать с запястья часы. Я так и стояла – дрожащая, растерянная и, признаться честно, немного возбуждённая.
- Что-то не так? – наконец спросила я, подумав, что пауза затянулась.
- Знаешь, что такое деликатесы? – Он присел на край стола и вновь осмотрел меня. Совершенно запутавшись, я мотнула головой, и уголок его рта дрогнул. – Деликатесы - это то, что смакуют. Можешь считать себя деликатесом. Впрочем…
Он вдруг оказался возле меня и резким движением дёрнул колготки. Хлипкий капрон жалобно треснул, а я, испуганная и удивлённая, вскрикнула от неожиданности. Следом за колготками он разорвал на мне трусики. Ладони его мигом оказались на моих голых ягодицах, член упёрся в живот. Он ещё и раздеться-то не успел, а я уже понимала, насколько он мощный и большой. Склонившись, Денис впился в кожу между моим плечом и шеей, прикусил и резко втиснул пальцы мне между ног. Я задрожала и снова вскрикнула. Господи… Да что он делает?! Разве можно так?! Я же не готова к подобному… К первому пальцу прибавился второй, и он начал трахать меня ими. Жёстко, беспощадно. Дыхание перехватило, от боли и унижения из глаз покатились слёзы. И ладно бы только это. Но тело моё начало реагировать. Внизу живота появилось что-то очень схожее с желанием, а по бёдрам разлилось тепло. Груди потяжелели, налились, а соски затвердели.