Прощай, Лоэнгрин!

Без сомнения Керо следил за собой и далеко не стандартной программой, которую предлагают в любом спортзале. Его физическая форма вторила всему облику, который был призван ввести в заблуждение всех и каждого. За молчанием скрывался невероятный ум, за странным изяществом — завидная сила и выносливость.
Вопросы множились в моей голове, но только не в тот момент, когда губы Керо забирали свою награду. Когда он поднял голову, его почти прозрачные голубые глаза, казалось, сейчас вспыхнут едва заметным пламенем, но через мгновенье на губах мелькнула легкая улыбка, и он как ни в чем не бывало раскинулся на камнях, подставляя тело жарким лучам солнца.
Редко попадая под обаяние противоположного пола, я все чаще ловила себя на мысли, что мне его не хватает. Но о каком продолжении могла идти речь?
Кероан жил в Лондоне и меня несколько раз подмывало встретиться с ним, но условия моего существования были слишком категоричны, просто напросто я могла подставить несчастного парня. Он звонил мне, когда ситуация с Отернеем закрутилась на полую катушку, а я не могла ответить. Несколько десятков пропущенных вызовов и кусок пластика, который теперь почти постоянно находился в выключенном состоянии смолк.
Кстати, нужно будет купить новую сим-карту!
Слова Бронеля, что со дня на день грядет снежная буря, постепенно выдавили воспоминания о зное юга, соленом раскаленном морском воздухе и море, которое могло принять в свои объятия хоть днем, хоть ночью.
  - До вечера Ваши услуги наверняка не понадобятся, - задумчиво протянул Брон, обратно ныряя в темноту высокой башни. - Хотите подвезу в город, покажу дорогу? Магазин Хильды рано открывается...
Мужчина будто подслушал мои мысли и я нехотя оторвалась от любования красотами природы.
  - С удовольствием! - мой голос негромким эхом догнал гера Гроссмахта.
Я умяла неприлично много оладий, едва не подавившись слюной. Я видом заботливого дядюшки, Бронель подкладывал мне новые порции. Идиллию прервала фрау Гроссмахт, недовольный вид которой подвел черту под моим завтраком и хорошим настроением.
  - Как вижу, Вы уже прекрасно себя чувствуете? - прозвучал бесцветный голос, в то время как глаза женщины прищурились, окидывая взглядом притихшего мужа. - Прекрасно! А то вчера у меня глаза слезились от вони. Я понимаю все эти европейские вольности, но пренебрегать гигиеной это уже слишком.
Деликатно кашлянув, Бронель засуетился, складывая грязную посуду в мойку.
Глядя, на мое ошарашенное лицо, Элеонор позволила себе едва заметную улыбку. Догадаться о том, что это была проверка на вшивость, я худо-бедно успела, но ярость от подобной формулировки уже застилала мне глаза.
Что поделать?
При всей своей лояльности я не могла контролировать это пагубное чувство, которое набрасывалось на меня, дай только повод, и требовало неимоверных усилий воли, чтобы просто не наброситься на обидчика с кулаками.
Долгие годы самоконтроля и промывки мозгов от мамы, в данный момент могли рухнуть. Только благодаря Бронелю и вкусному завтраку, на желание убивать можно было цыкнуть и проигнорировать.
  - Конечно, конечно, я прямо сейчас еду в деревню, чтобы запастись мылом и дезодорантом! Спасибо, что отпускаете. Гер Бронель, как раз любезно предложил подбросить до Швангау. Я обернусь меньше чем за пару часов.
Белесое лицо женщины некрасиво вытянулось от удивления, а потому мы с Бронелем поняли, что лучшего момента больше не представится и ретировались к выходу. Этот святой человек успел еще с видимым удовольствием поцеловать жену в щеку и пожелать хорошего дня.
Машина главы семейства Гроссмахт была припаркована на стоянке за пределами замка. Полусонный охранник лениво кивнул сквозь утреннюю дремоту, в своей крошечной кабинке. Видавший виды минивен вскоре порадовал теплом, которое вторило его хозяину. На потертых сидениях я не заметила ни малейшего пятнышка, салон автомобиля сверкал, а мотор, когда завелся, порадовал приглушенным, размеренным гулом.
Комментировать слова жены Брон явно не спешил. Мужчина сочувственно и виновато прятал глаза. Его подавленное состояние выдавало лишь, то что за последние пару минут он протер свои очки несколько раз. Я тоже молчала и отвернулась, уставившись в окно, чтобы продолжить любоваться местностью, изредка потирая закоченевшие пальцы на руках.
 
Спустившись с горы, которую венчал Нойншванштайн, дорога выровнялась и окончательно перестала кружить голову. Густой хвойный лес местами сменяли ровные живописные поляны с кустарником, будто вся местность в округе была одним большим ухоженным парком.
  - Извините, Лора! Но обратно Вам придется добираться своим ходом. Я работаю до позднего вечера в ресторане. Здесь ходит повозка с лошадью, а из Фюссена курсирует автобус — семьдесят восьмой. Но если первый стоит немалых денег, то второй, обычно, забит под завязку туристами.
  - Никаких проблем. Я люблю пешие прогулки! Бронель, мне нужен Ваш совет!
Мужчина просиял от того, что может оказаться полезен и настолько внезапно засиял от радости, что я окончательно убедилась, что у бедолаги серьезные проблемы с общением и самооценкой.
  - В Швангау есть приличная пекарня или кондитерская?
  - О, это Вы по адресу! Как таковых имеется целых три заведения, но ни одно не может конкурировать с «Кирше Тренен». Цены немного кусаются, но оно того стоит. Непременно попробуйте шварцвальдский торт. Питаете слабость к сладкому?
  - Для меня это лучший антидепрессант.
  - Понимаю и одобряю. Вы найдете ее если свернете сразу в улочку за почтампом. Пройти мимо будет трудно. Хозяин заведения едва ли может протиснуться в парадную дверь — Петер Оффершмид. Ах, ну сами поймете! Зрелище довольно банальное — полный кондитер, но харизма Петера сводит на нет любые намеки на заурядность.
План быть нелюдимой и с легкой придурью рассыпался на глазах. Уже почти была навязана дружба с Хильдой, почти вызваны шаткие сожаления по поводу заскорузлости местного населения с их патологической тягой к сплетням и вбит клин в желание сцепиться в горло беспардонной «принцессе» - Элеонор, которую охранял милейший из драконов., с очками на щербатом носу.
Притормозив у обочины неприметной аккуратной улочки, Бронель с гордостью ткнул пальцем в магазин своей дочери и пожелал мне хорошего дня.
Первые этажи традиционных домов, отделанных серым камнем и массивными древесными балками, все как один были заняты магазинчиками, лавками и кафе. Единственное, что бросалось в глаза, так это разрозненность построек, которые не лепились друг другу, как например, в Чехии или Англии. Здесь, явно знали, как придать товару спрос, искусственно создавая видимость дефицита.
Не смотря на то, что утро едва подбиралось к восьми часам, магазин Хильды мог похвастаться табличкой «Открыто».
Ощущение идиллии покинуло меня, едва минивен Бронеля скрылся из вида. Контраст между нормальной жизнью и тем, во что превратилась моя, усилился настолько, что во рту я ощутила горечь. Все мышцы лица потянуло вниз, потому что пришлось напомнить себе, что мне нужно уточнить, что творилось в Лондоне, в частности, в семье мистера Гасура.
Внутри было светло и чисто. Полки, забитые товаром, начиная от жевательной резинки и заканчивая термо-костюмами для зимней рыбалки, теснились в узких рядах. За кассой сидела тоненькая светловолосая девушка. Ее осанка поражала, не меньше, чем сдержанная и интеллигентная внешность.
Наверное, у меня на лбу было написано, что я не местная, а потому блондинка поприветствовала меня на английском. Откуда-то из дальнего угла магазина доносилось невнятное и немного возмущенное бормотание.
 
  - Гутен морген, - не без удовольствия ответила я, замечая, как робкая улыбка украшает лицо кассирши.
Бормотание уже переросло в приглушенные ругательства.
  - Маршрут они новый открывают идиоты безмозглые! А я всю жизнь должна на квадроцикле трястись?! Да, конечно, куда же без мэра? Старый импотент... Давайте уже, свое традиционное дерьмо на уши! Тянем на себе вам говносоюз! Конечно, укрепился, кто же скажет, что по старой жабе плачет несколько курсов карбамазепина. Пусть обратится ко мне, могу достать.