Прощай, Лоэнгрин!

  - С чего ты решила что у него есть страшная тайна? - хоть я не подавала вида, но подобные разговоры всегда вызывали во мне умиротворение. Слушая, про то, как несчастны бывают люди, я могла на время позабыть о своей печальной участи.
  - Ты, вообще, его хорошенько рассмотрела? Видела выражение лица?
  - Да, - я утвердительно кивнула. - Вылитый Дункан Маклауд перед смертным боем с Мистосом.
Хильда не сдержалась, и ее заразительный смех разнесся по пустынной башне.
  - Туше, подруга. Кстати, поздравляю, твой противный английский акцент совершенно исчез. Как и твой фингал!
Если бы я в сотый раз не услышала про синяк под глазом, то мир рухнул бы на головы человечества в тот же миг.
  - А ты сомневалась в примочках Иво! Этого несчастного с руками бы отхватили бы какие-нибудь шаманы в Амазонии. Мало того, что он в народной медицине разбирается, так еще заучивает латинские названия растений, - так своеобразно Хильда хвалила своего странноватого юриста, плохо скрывая гордость за верного друга. - На счет акцента, ты не подумай, это не персональная неприязнь, просто не люблю такой выговор как-будто к небу постоянно языком жвачку лепят.
Очередное занятное сравнение было не удивительным делом. Хильда слишком отличалась от всех людей, которых я знала. Подозрения на серьезные психические отклонения только укоренились.
  - Но вся эта ситуация только на руку мне. Главной психопаткой Швангау теперь официально являешься ты. Ранее пальма первенства, разумеется, принадлежала мне.
Я не знала, что и думать, вполне вероятно, что Хильда шутила, но говорить что-то утвердительно в отношении этой женщины было трудно. Растерянность на моем лице снова позабавила фройлин Гроссмахт.
  - Не по-настоящему, конечно! Я вполне адекватный человек. Была... адекватной, точнее. Низкий поклон бабке Вивьен. Кстати, ты завтра познакомишься с ней. Это Тереза Бьюрон! Родная сестра нашего мэра и куратор местного исторического сообщества. На плечи старушки возложили обязанность организовывать ежегодный рождественский концерт. Слышала за Чайковского? Ну, тот, что композитор?
  - Слышала, - яблочные чипсы заканчивались и я с тоской посмотрела в опустевшую упаковку.
  - Лебединое озеро, это же про наш замок. Представляешь? И диснеевский мульт «Принцесса лебедь», тоже про нас. Каждый год двадцать третьего декабря здесь собираются толстосумы, уж прости за снобизм, на концерт. Его проводят в тронном зале. Событие грандиозное и билет стоит бешеных денег, но свободных мест не бывает. Каждый год, одно и тоже. Хоть бы удосужились поменять Одиллию и Лоэнгрина, но попомнишь мое слово - эта сладкая парочка встретит тут пенсию. Ой, Мартин едет!
Хильда подпрыгнула на месте и лихо перевалилась через парапет, отчего я судорожно схватила ее за рукав, пока «подруга» отчаянно махала рукой, привлекая внимание красавца прораба.
  - Вот кто больше всего подходит на роль рыцаря.
  - Настолько загадочный?
Обернувшись, чтобы посмотреть на меня с округлившимися глазами, Хильда фыркнула.
  - Загадочный? Я точно знаю расцветку всех его плавок. У Мартина подписчиков в «Инстаграмм» больше, чем у Нойншванштайна. Скажешь еще! Каждая белка в этом лесу знает подноготную, не говоря об армии поклонниц. Он у нас звезда, но звезда с мозгами - разборчивый и умный. Не путается с кем попало.
  - Я про то и говорю. Одиллия не знала настоящего имени Лоэнгрина и это было для нее своеобразным ящиком Пандоры. Благородный рыцарь любил ее и просил никогда не спрашивать о том, кто он на самом деле. И в тот день, когда принцесса узнала настоящее имя возлюбленного, он покинул ее навсегда. Прекрасный пример того, что не надо ворошить прошлое.
  - Ну, ты загнула! Как по мне, то ты совсем отбитая, в хорошем смысле и твое место где угодно, но не на должности уборщицы.
Перебрав в голове подробности местной легенды, я порядком загрустила. Отчасти этому способствовали не особо лестные подробности о самолюбии Мартина, с которым я и сама впрочем столкнулась. Нет, он не чурался со мной здороваться и несколько раз мы даже разговаривали с ним. Парень показался мне вполне нормальным, без заносчивости и высокомерия, притягательный облик омрачал только тот факт, что Денглер, во время беседы, практически не смотрел на меня и что-то активно строчил в телефоне.
 
  - А я думала, ты к Рэгги неравнодушна, - я поспешила вернуть тему разговора в прежнее русло.
  - Ах, Рэгворд... Вот уж где точно получишь сотрясение мозга, сломав изголовье кровати, если окажешься с ним в постели. У этого мужчины нет полумер и намека на двуличность. Смотришь в его хищные глаза и не наблюдаешь там ни одной приличной мысли.
Мечтательный и совершенно не серьезный вид Хильды окончательно запутал меня, но тут же последовал завершающий штрих, который расставил все по своим местам.
 -  Он один из тех мужчин, которого если уж и повезет заполучить, то ты даже не будешь знать, что делать с этим счастьем и тебя, всенепременно, одолеют старые комплексы, которые мы скрываем за скромной улыбкой, ну, или черной лыжной шапкой.
К моей неописуемой радости, из-за витого поворота дороги выскочил грузовичок, который обычно, привозил дрова. Легкая подколка Хильды, насчет моего бессменного головного убора осталась безответной, поскольку данный образ был неотъемлемой частью плана, в соответствии с которым местный контингент не должен был особо присматриваться ко мне.
По словам Зеро не запоминающаяся внешность, однажды, может спасти мне жизнь.
  - Спасибо за чипсы! Мне пора бежать. Если завтра нагрянет мэр, то лучше расправиться с кучей дров как можно скорее.
  - Бог мой! Не представляю к чему может мамуля придраться, если под рукой такое покорное и неприхотливое создание, как ты...
Так элегантно «бесхребетной» меня еще никто не называл и было видно, что Хильда смаковала каждое слово, но провокация опять не удалась и с виноватым видом, она окинула роскошный пейзаж долины и ненавязчиво добавила:
  - Пойдем в субботу пару пива пропустим? Почти месяц, как ты тут безвылазно сидишь.
Наблюдательность фройлин Гроссмахт поражала и настораживала. Я осеклась и паника мгновенно подступила к горлу. Действительно! Для молодой женщины, мое поведение считалось более чем не типичным и давно стоило немного расслабиться. Тоскливые длинные вечера, на пару со свистом сквозняков, заставляли перебирать в голове мрачные мысли и накручивать себя.
  - Хорошо! Созвонимся! - крикнула я, торопливо сбегая по каменной витой лестнице и на ходу, надевая грубые перчатки.
Щурясь от яркого солнца, я не сразу заметила строгий взгляд Элеонор. Грузовичок как раз вывалил сухие дрова на расчищенный от снега участок двора и уже сдавал назад, но грозные нотки в голосе женщины я услышала, даже сквозь симфонию работающего мощного двигателя и бессменный вой перфораторов.
  - Дружба с кем бы то ни было, не дает Вам право увиливать от работы. Дрова должны быть сложены прежде чем отсыреют!
Волна негодования уже поднималась в моей груди, но куда больше наслаждения я получала от того, как лицо фрау Гроссмахт вытягивалось от растерянности, если я не отвечала на очередной грубый вызов.
С бесшабашной улыбкой, я пересчитала в голове калории, которые получила от съеденных утром эклеров, и с завидным рвением принялась молча нагружать руки поленьями.
  - Не надорвись! - послышались насмешки со стороны строителей, которые украдкой оказывали мне посильную помощь.
Пару раз Элеонор становилась свидетелем подобного безобразия и обращалась к Мартину, чтобы тот лучше следил за своим персоналом, но все претензии были исчерпаны, когда этот красавец сам начинал помогать мне.
 
Неудел оставался лишь Рэгворд. Он оставался абсолютно безучастным. Я принимала подобное поведение только на свой счет, ведь переступить порог его мастерской было невозможно даже под благовидным предлогом уборки. Моя не особо вышколенная совесть дергалась как от ударов тока, когда я вспоминала, как выбила бедолаге зуб, а потому хотелось хоть немного загладить вину перед ним. Но мистер Полссон лично таскал себе дрова в таком количестве, что можно было не наведываться в его скромную обитель на протяжении недели.