Полюбить двуликого (СИ)

Но вот отец показался на пороге — непомерно довольный, и Айрис обреченно вздохнула. Нельзя не любить собственного отца, это грех, но лучше бы… он дольше оставался у тех знакомых. Пришлось отвечать на его расспросы и поддерживать беседу. Пока он трезв, выглядит, как прежде, разве что под глазами мешки и руки дрожат.
Айрис все чаще выглядывала в окно, размышляя, как бы уйти из дома и не замерзнуть в такую погоду. Мороз крепчал, дело шло к самой середине зимы.
Вдруг на улице словно кто-то позвал. Сердце вдруг забилось взволнованно, хотя Айрис сказала сама себе, что зря надеется. Если ее и зовут, то это наверняка Лорин. Пришел извиняться?
Она отвернулась было от окна, больше никто не звал, но что-то так настойчиво потянуло ее наружу, что Айрис торопливо накинула любимую алую накидку с капюшоном и сунула ноги в сапоги.
— Ты куда, дочь? — рассеянно спросил отец, который завозился в гостиной.
— Скоро вернусь!
Даже если ей показалось — стоит хоть немного прогуляться.
Айрис выбралась из дома и огляделась. На улице давно стемнело, никто не бродил по дорогам, одиноко раскачивалась пара фонарей на перекрестке неподалеку, да в окнах там и сям мерцали свечи.
Но будто какая сила заставила голову повернуться влево, вглубь темнеющей улицы, уходящей к городским воротам, а оттуда — к лесу. Из тени вышел мужчина, и Айрис вздрогнула. Брен!
— Что ты здесь делаешь?
И было так приятно смотреть на его лицо, а ведь она успела мысленно распрощаться навсегда. Но он пришел снова, и от волнения перехватило дыхание.
— Ты забыла, — Брен протянул ей потрепанную муфту.
Надо же! Айрис и не вспомнила о ней, когда уходила из хижины: Брен согревал лучше любого меха, а потом не было настроения для долгих прогулок.
— Спасибо.
Он засунул руки в карманы куртки и смотрел на девушку с легкой улыбкой.
— Мне нет смысла спрашивать, зачем ты пришел на самом деле, о загадочный человек? — Айрис улыбнулась в ответ, пряча легкий смех. — Который так не любит людей, что согревает заблудших девушек и приносит им забытые вещи?
Брен пожал плечами.
— Греться у огня одному оказалось не так весело.
— Я не хожу на свидания с дезертирами, — заговорщически сказала Айрис, оглянувшись по сторонам. — А то вдруг потом меня тоже арестуют…
— Тебя можно подкупить только раненым волком?
— Отец не отпустит меня далеко, — вздохнула Айрис.
— Не знал, что с тобой живет отец. В тот раз ты вспоминала только про экономку.
— Это долгая история. Не хочу.
Но и домой возвращаться не хотелось. Айрис с тоской оглянулась на огни дома, предчувствуя неприятный вечер с папой, который наверняка снова потянется к бутылке.
— Хочешь, я поговорю с ним сам?
— Тебе ведь нельзя на люди.
— Сейчас я без формы. Едва ли твой отец меня узнает, — Брен шагнул ближе, вышел под свет из окон и сейчас был таким таинственным и красивым, что хотелось забыть про все и отправиться с ним куда глаза глядят.
— Не стоит. С ним сейчас бесполезно разговаривать.
Брен явно понял больше, чем она сказала, и стиснул челюсти — заходили желваки на скулах, глубже стали тени на лице. Но не стал настаивать и усмехнулся.
— Ты выглядишь грустной. Не хочу оставлять тебя такой.
— Ладно! Давай… пройдемся. Только недалеко, — предупредила Айрис и запахнулась потуже. — И я рада, что ты пришел, — призналась она вдруг тихо.
Мысль, что она нарушает закон, скакала внутри, но Айрис отмахнулась. Пусть. Потом. Ничего не случится! Глупо ожидать зла от того, кто мог совершить его и раньше, но не стал. И они отправились по улице, говорили обо всем, даже о лечебных травах. Айрис прятала руки в муфте, поглядывала на Брена искоса и с любопытством, а сама радовалась нечаянной прогулке и тому теплу, что снова бежало по венам. Это был самый приятный час, что случился с ней за последнее время.
…Через несколько дней Айрис получила записку без подписи. «Через два часа у леса». О святая дева-заступница, как он лаконичен и прост! И что ей делать? Бросить все и опять бежать к нему?
В конце концов, это уже совсем неприлично и непристойно для юной девушки. Хотя надо задать себе честный вопрос: кто в здравом уме возьмет ее замуж, зная, насколько бессильна она может стать в любой момент? С Бреном же можно было делать вид, что она обычная. Незачем ему знать правду!
 
Предупредив Мари, Айрис в назначенное время выбралась из дома и глубоко-глубоко вдохнула свежий утренний воздух, предвкушая встречу. Она добралась до леса так, чтобы не встречать лишний раз знакомых, спешащих по своим делам.
Но в условленном месте никого не было, тишина, и снег не падал. Айрис растерянно побродила по окрестностям. Не может быть, чтобы Брен не пришел. Он самый порядочный из всех преступников, которых она знала!
Внезапно чьи-то руки сомкнулись у нее на талии, и Айрис взвизгнула.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Испугалась? — мстительно проговорил Брен, шутливо подняв ее в воздух, и глубоко вдохнул запах волос, выпавших из-под капюшона.
— Очень!
Айрис вывернулась резко, чтобы уставиться на нахала.
— То есть тебе можно так делать, а мне — нет? — улыбался он.
Сердце все еще колотилось, точно ненормальное. Айрис пихнула Брена в грудь.
— Ну, знаешь! Мне вообще надо бы держаться от тебя подальше…
От ее слов Брен вдруг заметно помрачнел и стал серьезным. Больше никаких шуток. И чем она его так задела? Раньше про свое дезертирство говорил с легкостью.
— Может, и так. Прости, что испугал, — он убрал назад упавшую на глаза прядь.
Айрис осторожно стряхнула снег, который налип на сапоги.
— Ладно. Ничего… Зачем меня позвал?
— Просто. На обед пригласить. Так — можно?
— В твою-то хижину? — рассмеялась Айрис, но Брен кивнул.
— Хорошо, — осторожно согласилась она. — Пойдем, если не шутишь. Все равно хотела прогуляться.
Айрис поймала себя на мысли, что столько дней чувствует эмоциональный подъем, что даже удивительно. Но лучше об этом не думать. Пусть идет, как идет!
И они снова отправились по лесу, не ища троп, пробираясь наугад — кажется, в этот раз иначе. Брен вел за собой так уверенно, словно прекрасно знал нужное направление.
Он действительно готовил обед — в печи томилось блюдо с чугунной крышкой. Где только Брен его достал? И как только не нашли этого беглеца?
Айрис вспомнились слухи о том, что происходит с той стороны леса. Якобы там собираются вооруженные отряды не пойми кого — то ли разбойников, то ли замаскированных под них иинайских солдат. Несколько деревень возле Фаэртона уже испытали на себе их мечи и топоры, но пока дело обходилось небольшой кровью, и панику никто не поднимал. Правда, болтали, что там применялась какая-то странная магия, но этим словам доверия не было. Любой часовой, заснувший на посту, не захочет признаваться в одолевшей его лени и свалит все на вражескую магию. Что говорить о простых, неграмотных людях, на которых по ночам нападают чужеземные разбойники…
Те же слухи утверждали, что приграничные иинайские деревни тоже не избежали внимания бандитских шаек, поэтому Айрис не знала, что думать. Так или иначе, похоже, сейчас в Иинае не до дезертиров. Но она не стала расспрашивать Брена об этом — лучше как-нибудь потом.
А пока они смеялись, говорили так легко, будто знали друг друга сто лет. Приготовленный Бреном обед был восхитительным, даже Мари так не умеет запекать овощи под корочкой сыра.
Брен достал кувшин, подогрел со специями и разлил по глиняным кружкам. Пахло терпко, насыщенно.
— Я не пью алкоголь, — возразила было Айрис.
 
— Я тоже. Это не вино, морс ягодный. Попробуй.
— Совсем не пьешь?
Брен покачал головой коротко и уверенно.
— Зачем мы это делаем? — спросила она. Пока он делал глоток, попробовала напиток сама — очень вкусно.
— Что именно?
— Зачем встречаемся… Ну, говорим, шутим, проводим вместе время.