Мои семейные обстоятельства (СИ)

«Ваша свадьба назначена на 29 мая этого года. Посланец от сиятельного Фьюрина следует за письмом и найдет тебя почти сразу после твоего ознакомления с этими строками…»
Фьюринов? Сжимаю пальцами переносицу, пытаясь привести мысли в порядок и вспомнить, что я слышала про этот дом. Кажется, их представители были у нас в гостях, когда я была еще мелкой — лет восемь, не больше, а наши родители были живы. Их оберег только стал совершеннолетним и вступил в силу. Если с тех пор ничего не изменилось, то мой жених где-то на десять лет старше. Скорее всего, второй брак. Обереги рано женятся и заводят потомство. Мой брат был исключением: влюбился в ведьму и не мог выбросить плутовку из сердца, как не увещевал его дядя.
Предки! Что делать? Новости не укладываются в голове. Невозможно просто так принять смерть родного человека. Невозможно унять ярость от того, что мне даже не дали проститься с братом, не дождались, не оповестили… А письмо дядя отправил явно после заключения помолвки. Сутки оно болталось в руках курьера, так что до дня свадьбы всего шесть дней остается. Спихнуть хотел племянницу быстрее, понимаю. Жить-то мне придется в землях мужа. А младший братик еще слишком юн, чтобы распоряжаться хозяйством, даже таким бедным, как наше. Всем будет заправлять дядя. Быстро сообразил и вовремя подсуетился, старый хрен.
Пачка документов — официальные заверенные бумаги на брак — мой с неким Эрихом Морестом Фьюрином. Здесь самый полный комплект печатей и подписей, несколько поверенных, подтверждения свидетелей. Только меня не спросили. Зная дядю, могу с уверенностью сказать, что все обстряпано так, что не подкопаешься. Даже я, натасканная мамой в законах и юридических тонкостях, не найду лазейки. Да и что тут искать? После смерти старшего брата я действительно должна выйти замуж или умереть, передав право продолжить род младшему брату. Для магии нашей земли нет другого варианта. Я же говорила: быть аристократкой в наше время — пропащее дело.
  
2. Старший брат и младший брат
 
Настой остыл, но все еще способен освежить голову, прояснить сознание, успокоить. Чистильщики натирают уже вторую половину потолка. Я без единой мысли слежу за их командной работой. Хотя подумать мне есть о чем. То, что произошло в моей семье, периодически случается. Прецеденты бывали. Благодаря истории срок на замужество или женитьбу растянулся до полутора лет — полгода на траур по старшему родственнику в линии и год на поиски нового защитника или жены. Противно? Еще как! Но отсутствие оберега на землях дома приводит к разрушению дома. Меньше всего мне хотелось бы знать, что из-за меня пострадали люди, виновные лишь в том, что живут на землях под влиянием моей семьи.
Я не смогу убить себя. Сколько той жизни мне удалось увидеть? Два года обучения и четыре года нелегкой работы в лаборатории — это всего лишь крупица из того, что мне еще придется испытать и пережить. Сознательно отказываться от жизни я не желаю. Да и как бросить младшего братика?
Второе письмо беру с осторожностью. Оно подписано всего лишь инициалами, идентичными моим, — Л.В.Ф. Левис Виктор Флейм. Контуры букв расплываются, они написаны неуверенной рукой, так что чернила слегка размазаны. Милый Левис — очень мягкий и послушный мальчик, до сих пор находившийся под бдительным вниманием и трепетной заботой со стороны старшего брата.
Левис похож на мать, Амир — на отца, а я — вылитая мать отца. Так, по крайней мере, говорила мне мама. Про почтенную родственницу я знаю лишь то, что две ее дочери стали ведьмами и покинули дом, и на старом семейной портрете она действительно такая же, как я: круглолицая, темнобровая, светлоглазая, с короткой темной стрижкой. Отец добавлял, что высоким ростом и он, и дядя пошли в мать, которая была на два пальца выше их отца, без зазрения совести носила мужскую одежду и курила трубку. Для того времени — почти подвиг в сфере равноправия полов. Но чего еще ждать от дома, где в каждом поколении по ведьме, а в некоторых даже по две?
 
«Сестра моя, Лайм, только тебе я могу доверить весь тот ужас, что царит в нашем доме, и то отчаяние, что охватывает меня…»
Морщусь. Левис с детства испытывает пристрастие к старинным романам и хроникам, из-за чего в момент чрезмерного волнения теперь склонен к излишней витиеватости слога.
«Я на коленях ползал перед слугами, я взывал к силе дома, я молил дядюшку, чтобы повременил он с похоронами дорогого нашего брата. Чтобы дождался он твоего прибытия, Лайм. Но судьба была ко мне не благосклонна. Точнее, дядя был против. Хоронили Амира в закрытом гробу…»
— Вика! Там в магазине какой-то вооруженный хмырь в слишком приличной одежде спрашивает о тебе.
Орест и еще пара ребят поднимаются с лавок и поглядывают в мою сторону.
— А что шеф? — откладываю письмо в сторону. Звать подобных людей в лабораторию никто не будет.
— Говорит, чтоб ты разборки на рабочем месте не чинила.
— А как хмырь выглядит? — мысленно прикидываю, что с подобными типами меня может связывать только факт будущего замужества.
— Лощеный, гладковыбритый, бога-а-атый блондин с длинными волосищами, — описывает один из алхимиков. — На двухместной тачке приехал. Твой?
— Гони его в шею, — уголок моих губ непроизвольно дергается. До нервного тика еще далеко, но слишком много переживаний за это утро. — Меня здесь нет, не было и не будет. А шефу передайте, что разборок на работе никаких не произойдет, но поговорить мне с ним нужно. Зайду в кабинет через четверть часа.
— Ради талисмана нашей скромной лаборатории все, что угодно, — комично поклонились алхимики и, похохатывая, исчезли за дверью.
— Что-то случилось? — Орест, нахмурившись, не сводит с меня взгляда. Отмахиваюсь, объяснять нет желания.
— Дела семейные. Наверное, отпуск придется брать.
— Ничего не поделать, — качает он головой. — Дом — это святое.
Появление «лощеного блондина» все-таки вынуждает меня действовать. На работе оставаться глупо. Необходимо первой добраться до съемного жилья, с которым я сроднилась за эти годы, собрать вещи и купить билет на вечерний поезд домой. Если и можно что-то изменить, то только в месте, где заключалась помолвка. Возможно, переговорив со свидетелями и сделав серьезное внушение дяде, у меня получится добиться расторжения договоренности и возобновления поиска мужа. Его действительно придется искать, но я хотя бы буду иметь выбор и шанс на взаимную симпатию. В общем, план дальнейших действий понятен, но я трачу еще пару минут на то, чтобы прочесть письмо Левиса дальше.
«История падения нашего брата весьма туманна. Ежели, дорогая сестра, ты не интересовалась последними новостями, то сообщаю, что 16 числа мая месяца в наших землях прошло землетрясение высокой силы. К счастью, задеты были лишь малонаселенные районы, но брат посчитал нужным выехать на место происшествия. Ведь всем известно, что твари, разбуженные тряской земли, рано или поздно добираются до человеческого жилья и несут разрушения и смерть. Вместе с братом было несколько человек охраны и две ведьмы из Минорского ковена. Из рейда вернулась лишь одна из ведьм. Бессознательная, она из последних сил летела к нашему дому и несла с собой исковерканное тело брата. Только по одежде, шраму на руке и остаткам темных волос он был опознан. Что за неудача постигла нашего любимого брата? Как случилось, что не смогли справиться с неприятелем ведьмы? Почему не помогла отряду сила оберега? То мне неведомо. Само тело я не видел, ведь хоронили нашего любимого и единственного близкого родственника в закрытом гробу…»
 
Это просто бред какой-то, фантастический сюжет из бульварной книжонки… Избавиться от чувства нереальности сложно. Я будто выпадаю за грань, где мысли текут в обратную сторону, а слова — это медлительные точки на горизонте. Но мне удается вернуться к более-менее логичному мышлению, правда, только у самого кабинета шефа.