Господин Зима
Терри Пратчетт
Господин Зима
© Аллунан Н., перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016
* * *Введение
Перевод некоторых слов и выражений Нак-мак-Фиглей, с поправкой на требования приличий (из неоконченной на сегодняшний день книги «Волшебные создания и как избежать встречи с ними» г-жи Констатанции Тик)Большой Человек – предводитель клана (как правило, муж кельды).
Бураны – покрытые густой шерстью создания, которые едят траву и блеют. Не путать с известным погодным явлением.
Верзуны – люди.
Всекарга – очень важная ведьма.
Глазья – глаза.
Гоннагл – бард клана, искусный музыкант, поэт и рассказчик.
Гюйс – очень важное обязательство, нарушить которое невозможно в силу традиций и магического подкрепления. Не пернатое.
Догробный мир – понятие, связанное с верой Фиглей в то, что они мертвы. Наш мир так прекрасен, утверждают они, что наверняка сюда после смерти попадают те, кто хорошо вёл себя при жизни. Поэтому когда кто-то из Фиглей умирает здесь, он просто возвращается к жизни в Догробном мире, который, в их представлении, является довольно скучным местом.
Заморочный – жуткий, странный, иногда – почему-то – продолговатый.
Изводиться – волноваться, переживать.
Карга – ведьма, независимо от возраста.
Карговство – всё, что делает ведьма.
Кельда – матриарх клана, а в преклонном возрасте – мать большинства его членов. Фигли рождаются очень маленькими, а растут быстро; в течение жизни кельда становится матерью сотен сыновей.
Нахрюксаться – меня заверили, что это означает переутомиться.
Невтерпь – невтерпёж, страстное желание чего-либо: «Чаю охота, аж невтерпь».
Обуделаться – гм, как бы помягче выразиться… очень, очень сильно испугаться. В таком смысле.
Ой-ёи-ёи – традиционное причитание.
Особая овечья притирка – прошу прощения, но это, скорее всего, не что иное, как самогон. Никто не знает, как притирка действует на овец, но говорят, капелька этого напитка согреет пастуха в холодную зиму, а Фигля – в любое время года. Не пытайтесь изготовить её самостоятельно.
Пискля – слабак.
Разбредовина – чепуха, глупость.
Раскудрыть! – восклицание, которое может означать всё что угодно, от «надо же!» до «моё терпение лопнуло – спасайся кто может!».
Расхиляй – см. угрязок.
Спог – кожаный мешочек, носится на поясе спереди. Фигли хранят там памятные вещицы, остатки еды, интересных насекомых, щепки и веточки, которые могут пригодиться, счастливые комья грязи и т. д. Исследовать содержимое спога на ощупь – очень плохая идея.
Старукса – женщина преклонного возраста.
Судьбонос – важное событие в жизни, которое может оказаться роковым.
Таинствия – секреты, тайны.
Тубзя – туалет.
Угрязок – бесполезный член общества.
Упариловка – нечто вроде сауны. Встречается только в больших курганах горных кланов, где есть источники воды в достаточном для регулярных водных процедур количестве. Фигли Меловых холмов считают, что, когда грязи на теле скапливается достаточно, она отваливается сама.
Чувырла – очень нехороший человек/зверь/другое.
Чудила – редкостно нехороший человек/зверь/другое.
Чучундра – нехороший человек/зверь/другое.
Глава 1. Большой снег
Буря колотила Меловые холмы, как молот. Ни одно небо не смогло бы удержать в себе так много снега – и небо не удержало. Снег падал и падал на землю белой стеной.
Там, где ещё недавно высился древний могильный курган, поросший боярышником, теперь виднелся лишь заснеженный бугорок посреди белых просторов. В прошлом году в это время здесь уже расцветали ранние примулы. В этом был только снег.
Снег зашевелился. Комок размером с яблоко приподнялся, из образовавшейся дыры повалил дым. Рука не больше кроличьей лапы помахала в воздухе, разгоняя его.
Очень маленькая и очень сердитая синяя физиономия высунулась наружу и оглядела внезапную первозданную белизну вокруг.
– От же ж раскудрыть! – зло сплюнул её обладатель. – Зимовеева работа, чтоб его переплющило. Ишь, отказьев оно не принимает!
Вокруг появилось ещё несколько голов с комьями снега на макушках.
– Ой-ёи-ёи! – запричитала одна из них. – Он опять сыскнул нашую мал-мал громазду каргу!
Голова, высунувшаяся первой, повернулась к причитальщику:
– Туп Вулли!
– Ась, Явор?
– Разве я не грил тебе про твои все оё-ёйканья?
– Грил, Явор, – признал тот.
– Дыкс с чего ты тогдыть их завёл?
– Звиняй, Явор. Вродь как само выплескнулось.
– Оно оченно духс подрывает.
– Звиняй, Явор.
Явор Заядло вздохнул:
– Увыкс, тута ты правый, Вулли. Он сыскнул малу громазду каргу, как пить дать. Хтой щас призыривает за ней на фермсе?
– Мал-да-удал Штырь, Явор.
Явор посмотрел на небо. Переполненные снегом облака аж проседали посередине.
– Ладныть, – сказал он. – Видно, пора заявиться Герою.
Он скрылся в снегу, комок с его макушки аккуратно лёг на своё место, прикрыв дыру, как будто её и не было. Явор Заядло соскользнул вниз, в глубину обжитого Фиглями кургана.
Пещера внутри была просторной – в самой её середине человек мог бы даже встать в полный рост, но тут же скорчился бы пополам от кашля, потому что именно там, в потолке, было проделано отверстие для дыма.
Вдоль стен тянулись одна над другой галереи, кишмя кишевшие Фиглями. Обычно тут стоял шум и гвалт, но в эту минуту дом Фиглей замер в пугающей тишине.
Явор Заядло подошёл к очагу, возле которого ожидала его жена, Джинни. Она стояла, гордо выпрямившись, как и подобает кельде, но вблизи он заметил, что она, похоже, плакала. Явор встал рядом и обнял её за плечи.
– Лады, вы, мож, ужо скумексали, что оно там творится, – сказал он настороженной синекожей и рыжеволосой публике на галереях. – То не просто так вьюжит. То Зимовей сыскнул малу громазду каргу… а ну кыкс, тихо все!
Он подождал, пока крики и звон мечей стихнут, и продолжал:
– Мы не могём забороть Зимовея за неё! То её путь, и не нам по нему шлындрать! Но всекарга открыла нам другенный путь! Тёмный и опасновый!
Фигли радостно взревели – такое они понимали и любили.
– То-то ж, – сказал довольный Явор. – И для начатку приволокнём Героя.
Раздался дружный смех. Громазд Йан, самый высокий Фигль, крикнул:
– Рановасто ему! Мы разве токо урок-другой геройства ему втюкали! Чих он безнужный, а не герой!
– А я грю, он станет Героем для нашеей мал-мал громаздой карги, и точка! – отрезал Явор. – А ну кыкс, вы, шобла бездельная, топс-топс все в мелову яму! Наройте мне путь в Подземлёвый мир!
Да, это Зимовей, думала Тиффани Болен, стоя перед отцом в холодном доме. Она чувствовала, что происходит снаружи. Такая непогода редкость даже в разгар зимы, а теперь уже пора бы прийти первому весеннему теплу. Он бросает вызов. А может, просто играет. С Зимовеем трудно отличить одно от другого.
