Сезон Маршей
— У полиции есть его фоторобот, — сказала Ребекка. — Фотографии розданы всем полицейским в провинции. Вывезти его сейчас невозможно — придется подождать, пока все немного не утихнет.
— Здесь уже не утихнет, — заметил Блейк.
— Чем дольше он скрывается, тем больше шансов на то, что его найдут. А если его найдут, нас всех ждут большие неприятности.
Блейк посмотрел на Спенсера.
— Где сейчас Бейтс?
Человека, убившего на Фоллз-роуд Имонна Диллона, уже несколько раз перевозили с места на место. Теперь его спрятали в каменном амбаре неподалеку от Хиллсборо. Ему не разрешали иметь при себе радиоприемник — элитные части британской военной разведки располагали первоклассной аппаратурой и могли засечь источник звука. Ему не разрешили пользоваться плитой — армейские инфракрасные сенсоры могли обнаружить наличие необычного источника тепла. Он спал на жестком как камень армейском матрасе, накрывался суровым шерстяным одеялом и вместо подушки клал под голову то самое темно-зеленое пальто из плащевки, которое было на нем в день убийства. Питаться приходилось всухомятку — печеньем, крекерами, орехами, консервами. Курить разрешалось, но только с соблюдением всех мер предосторожности, чтобы не поджечь хранящееся в амбаре сено. Большую и малую нужду он справлял в металлический бак. Поначалу вонь казалась невыносимой, но постепенно он привык и уже почти не замечал ее. Опорожнять бак не разрешалось — его строго-настрого предупредили не выходить из амбара ни днем, ни даже ночью.
Книги, которые ему принесли, не отличались жанровым разнообразием: биографии Уолфа Тона, Имона Де Валеры и Майкла Коллинза[5] и пара томиков сердитой республиканской поэзии. В одном обнаружилась рукописная записка: Сунь-цзы сказал, узнай врага. Читай и учись. Впрочем, большую часть времени человек, застреливший Имонна Диллона, лежал на тюфяке, смотрел в темноту, курил сигареты и воспроизводил в памяти детали случившегося на Фоллз-роуд.
Издалека донеслось тарахтенье мотора. Бейтс поднялся и выглянул в маленькое квадратное окошко. По неровной грунтовой дороге медленно, подпрыгивая, катился фургон с потушенными фарами. Не доехав до амбара, машина остановилась. Из нее вышли двое: водитель, рослый и крупный, и пассажир, поменьше ростом и легкий на ногу. Через несколько секунд в дверь постучали.
— Подойдите к матрасу и лягте лицом вниз, — приказал мужской голос.
Бейтс сделал, как было приказано. В сарай вошли двое. Тот же голос приказал ему сесть. Гость побольше устроился на мешках с продуктами, другой, помельче, расхаживал у него за спиной, как неспокойная совесть.
— Извините за запах, — чувствуя себя виноватым, сказал Бейтс. — Курю, чтобы не так воняло. Вы не против?
Вспыхнувшая спичка позволила увидеть только то, что оба гостя носят балаклаву. Бейтс поднес огонек к сигарете, затянулся и задул пламя. В амбаре снова стало темно.
— Когда уезжать? — спросил он.
Раньше, еще до убийства Диллона, Бейтсу говорили, что его вывезут из Северной Ирландии при первой же возможности, как только напряжение разрядится и внимание полиции ослабнет. Ему говорили о неких «друзьях» в шотландской глубинке, где его никогда не найдут никакие секретные службы.
— Переезжать пока еще рано, — сказал тот, что покрупнее. — У полиции есть ваше описание. Придется еще немного подождать. Как только ситуация успокоится…
Неожиданно для самого себя Бейтс вскочил. Швырнул на грязный пол окурок. Растоптал его сапогом.
— А как же остальные? Агенты, которых послали в Дублин и Лондон?
— Скрываются в надежных местах. Это все, что я могу сказать.
— Кто-нибудь уже взял на себя ответственность?
— Мы сделали это вчера. Там сейчас черт знает что творится; контрольно-пропускные пункты, блок-посты на дорогах. И так от Антрима до границы. В таких условиях о переезде не может быть и речи.
Бейтс снова чиркнул спичкой. На мгновение дрожащее пламя осветило сцену: двух людей в балаклавах, один сидит, второй замер, как статуя в парке. Он прикурил и потушил спичку.
— Мы можем вам чем-то помочь? Вам что-нибудь нужно?
— Меня бы устроила девица с непрочными моральными устоями, — усмехнулся Бейтс.
Ремарка осталась без ответа.
— Лягте на матрас, — снова приказал тот, что сидел. — Лицом вниз.
Чарльз Бейтс сделал так, как ему велели. Зашуршали бумажные мешки с продуктами — мужчина с татуировками на руках поднялся на ноги. Дверь амбара распахнулась.
Бейтс почувствовал, как что-то холодное и твердое прижалось к основанию черепа. Он услышал негромкий щелчок и увидел яркую вспышку. Потом остался только мрак.
Садясь в кабину, Ребекка Уэллс опустила «вальтер» с навинченным на ствол глушителем в карман пальто. Гэвин Спенсер повернул ключ зажигания, развернул фургон, и машина вперевалку покатилась по ухабистой дороге к шоссе В177. Отъехав от амбара на приличное расстояние, они сняли балаклавы. Ребекка Уэллс отвернулась к окну, Гэвин Спенсер крутил «баранку» — дорога вилась между невысокими холмами.
— Не стоило тебе это делать, — сказал он, глядя прямо перед собой. — Я бы и сам…
— Хочешь сказать, что я не в состоянии выполнять свою работу?
— Нет, я лишь хочу сказать, что это не твое дело. Нельзя так.
— Почему? Что нельзя?
— Нельзя, чтобы женщина убивала. Это неправильно.
— А как же Дама? — спросила Ребекка, назвав кодовым именем женщину, доставившую чемодан с взрывчаткой в лондонское метро. — Она-то убила куда как больше народу, чем я сегодня. И сама погибла.
— Не буду спорить.
— Я отвечаю за разведку и внутреннюю безопасность. Кайл хотел, чтобы Бейтс исчез. Моя работа сделать так, чтобы он исчез.
Спенсер промолчал и, чтобы заполнить тишину, включил радио. Через несколько минут машина свернула на автостраду А1 по направлению к Бэнбриджу.
Ребекка вдруг застонала.
— Притормози.
Спенсер съехал на обочину и остановил фургон. Ребекка открыла дверцу и выпрыгнула из кабины под дождь. В следующий момент она рухнула на колени и схватилась за живот. Ее вырвало.
Глава четвертая
Вашингтон
Дату встречи британского премьер-министра Тони Блэра с президентом Соединенных Штатов Джеймсом Бекуитом стороны определили заранее, и то, что она состоялась ровно через неделю после террористических ударов Бригады Освобождения Ольстера, было всего лишь совпадением. Более того, оба лидера сделали все возможное, чтобы подать ее как самое обычное, рутинное мероприятие консультационного характера. Во многих отношениях так оно и было. Встретив премьер-министра, прибывшего в Белый Дом из гостевой резиденции Блэр-Хаус, расположенной на другой стороне улицы, президент шутливо заявил британскому коллеге, что особняк назван так именно в его честь. Премьер-министр продемонстрировал всем присутствующим свою знаменитую открытую улыбку и заверил президента, что Лондон в долгу не останется.
Разговор двух руководителей в присутствии советников и помощников проходил в Зале Рузвельта и продолжался более двух часов. Стороны обсуждали широкий круг вопросов: координацию внешней политики и мер безопасности, денежную и торговую политику, напряженную ситуацию на Балканах, ход мирного процесса на Ближнем востоке и, конечно, проблемы Северной Ирландии. После полудня президент и премьер-министр удалились в Овальный кабинет для разговора с глазу на глаз.
Над Южной лужайкой кружился снег. Оба лидера стояли у окна за письменным столом Бекуита и любовались видом. В большом камине горел огонь; стол перед ним уже был накрыт к ланчу. Взяв гостя за локоть, Бекуит повел его через комнату. Отдав политике едва ли не всю жизнь, президент прекрасно чувствовал себя при исполнении обязательных церемониальных обрядов, сопутствовавших его должности. Все аккредитованные в Вашингтоне журналисты сходились на том, что никогда еще, со времен Рональда Рейгана, Овальный кабинет не занимал столь талантливый актер.