Воплощённый. Падение рода (СИ)

Почему сразу враг? Может быть, это было случайное воздействие. Или его целью было только отвлечь, и это не было атакой…
«Не враг, значит не враг, решать тебе» — Лич «с усмешкой» лишь «пожал плечами» и ощущение его присутствия исчезло.
Я же, как он и советовал, внимательно изучил ажурную вязь наложенного на Вермайера заклинания, старательно запоминая все детали и особенности. Потом попросил Катю развеять эту гадость.
Когда остаточные следы заклинания распались клочками бесцветного тумана, Вермайер с трудом сел и схватился руками за голову.
— Как самочувствие, док? — поинтересовался я у него.
— Херово, Найдёнов! — со стоном ответил Вермайер, — спасибо, что разобрался, а не грохнул меня на месте! Мой долг перед тобой ещё немного вырос.
— Оу, — улыбнулся я на старую шутку, — рад, что ты снова с нами, док. А теперь, в двух словах, что там творится, в городе, и кто тебя проклял этой гадостью?
  
Глава 16
 
Рассказывал Вермайер недолго. Уложился буквально в четверть часа. С его слов выходило, что в городе творилась какая-то дичь.
Дичь качественная, интересная, приятная глазу простого обывателя. В городе происходил передел власти. Апраксины устроили маленький междусобойчик. Этакий турнир, в котором не было ограничения для участников, а победитель забирал титул главы рода.
Самонадеянно, конечно, с их стороны. Но понять их можно. В родовом замке, в месте их силы. Чего им бояться каких-то пришлых?
Но, всё равно дичь какая-то.
— Док, а у Морозовых как глава рода выбирается?
— Тебе то зачем, Найдёнов? Хочешь возглавить погибший род?
— Хочу сравнить, — пожал я плечами, — если это не секрет.
— Секрет, конечно, — поморщился Вермайер, — но не от тебя. Ты, всё-таки, обручён с наследницей рода. Хоть и погибшего.
Мы разговаривали, сидя прямо в снегу, в том самом закутке овражка. Вермайер скинул свой щегольской плащ, свернул его в несколько раз и удобно разместил на нём свою костлявую задницу. Мне в моей экипировке снег вообще не доставлял каких-либо неудобств. Я лишь краем сознания приглядывал за своей бандой, чтобы чего не учудили. Они спокойно нас ждали, занимаясь своими делами. Кто-то следил за округой, кто-то перебирал экипировку, Катя дремала, закутавшись в меха.
— Чтобы сравнить, тебе не нужно разбираться в ритуалах погибшего рода. Тебе достаточно знать, что Апраксины — единственный род в нашем государстве, который даёт человеку, не являющемуся членом главной семьи, или членом семьи старейшин, вообще постороннему, не относящемуся к роду, человеку шанс стать во главе рода. Шанс смешной, мизерный, больше похожий на издёвку. В обычных условиях. Родовая спесь. Высокомерие. Унизительное пренебрежение другими, — словно выплюнул Вермайер.
— В обычных условиях? — зацепился я за уточнение.
— В обычных условиях, — кивнул Вермайер, — никаких шансов у постороннего человека нет. Даже артефактная поддержка никогда не пересилит Воплощённую энергию в самом сердце её Воплощения. И наш новый директор совсем не дурак. Он бы никогда не полез туда, где не имеет никаких шансов. А раз он полез, значит, что-то с этими условиями не так. И ты, Найдёнов, отрываешь меня от самого захватывающего и любопытного зрелища!
— Вот прямо сейчас всё и происходит? — уточнил я у дока, от которого тянуло нетерпением, немного весельем и почти идеально скрываемым раздражением. Урок док усвоил не до конца, но всё-таки усвоил.
— Когда ты меня сюда выдернул, должны были начать, — вздохнул Вермайер.
— И долго они будут «соревноваться»?
— Никто не знает, — хмыкнул Вермайер, — такое происходит первый раз! Но, думаю, до вечера растянется.
— Значит, успеем посмотреть, — подвёл я черту, — не спеши, док. Пока не объяснишь, что там и к чему, мы с места не сдвинемся, но и ты тоже тут, с нами будешь сидеть!
— Да я всё тебе уже рассказал! — возмутился док, — да и нечего вам там делать! Зачем Катю подвергать опасности? И самим рисковать?
— Не всё, — отрезал я, разгоняя энергию костяного двора и заставляя Вермайера побледнеть от ощущений, — Ты, Август Пантелеевич, очень аккуратно и старательно обошёл в своих рассказах настоящую причину, по которой Крылатой бригаде не стоит сейчас соваться к Апраксиным. Ведь даже если глава занят, старейшины заняты, есть ещё и сестрички-близняшки Маришка и Ульяна, которые вполне компетентны нас выслушать. Особенно, Ульяна. А такая угроза от диких — не шутка.
 
Было видно, что Вермайер не хочет отвечать на вопрос. Не хочет отвечать, но не ответить не может. На прямо заданный вопрос.
— Я обещал! — с огромным трудом выдавил из себя док.
— Опа! — искренне охренел я и, само собой, потребовал подробностей.
Ещё четверть часа спустя я сидел и судорожно пытался сложить воедино треснувшую картинку.
Император, по словам Вермайера, догадался, кто тут в нашей банде Некромант. Пан, новый директор, оказавшийся старым сослуживцем дока, довёл до него предложение, озвученное главой государства.
Мы не лезем в дела империи, которая планирует не просто принять участие в ритуале выбора главы рода Апраксиных, а планирует задавить всех претендентов и присоединить Апраксиных к славной когорте младших имперских родов. Это категорическое требование. Не лезть! Не мешать! Ничего не предпринимать! Дать возможность «Палачу Императора» выйти на поле брани и вкатать в сочную плодородную землю Урала красу и гордость Апраксиных. Унизить. Уничтожить. Раздавить. Сделать так, чтобы этот день запомнился им всем навсегда!
Сухарев был настойчив в доведении этой информации до Вермайера. Вызвал к себе в кабинет, где, вместе с какой-то магичкой, тоже вроде, Сухаревой, добрую половину дня полоскал доку мозги, торгуясь за это самое обещание.
Док обещание дал, выторговав себе возможность посмотреть на бои и получить обратно свою родовую вотчину — Оренбург. Заодно ему пообещали, что на наше существование закроют глаза и помогут в восстановлении Оренбурга.
Блеск!
— Док, а нахрена нам Оренбург? Что там вообще сейчас творится? Кто живёт, чем дышат, что делают?
— Найдёнов, ты не понимаешь! — вскинулся Вермайер, — жалованный город — это признание императора! Это официальный статус рода! Это помощь и поддержка на время адаптации и восстановления города и промышленности! Это защита!
Глубоко внутри поднялась волна раздражения, которую я с огромным трудом взял под контроль. Ситуация не нравилась мне категорически. Происходящее было похоже на театр абсурда.
— Док, а что за магичка тебя вместе с директором уговаривала?
— Не знаю, — отмахнулся Вермайер, — первый раз её видел, хотя лицо знакомое. Да какая разница, Найдёнов? Наплевать на неё! Ты понимаешь, что получив свой город, мы можем больше не прятаться по углам? С моей силой и твоими возможностями мы выжжем там всех, кто что-то посмеет нам сказать! Они пожалеют, что уничтожили мой род!
Царапнула фанатичная упёртость дока. Он искренне считал, что род Морозовых мёртв. Не рассматривал даже возможности восстановления рода. А ведь чисто технически, пока жив хоть один представитель рода — род может воспрянуть. И в местной истории такие прецеденты были. Рода уничтожались и восстанавливались. Рода меняли принадлежность к Планам. Рода меняли родовую силу. Рода изменялись, подстраиваясь под возможности, даруемые им ситуацией. Восстанавливались и становились сильнее.
Вермайер даже мысли не допускал, что род Морозовых может быть восстановлен. Морозовы уничтожены. Точка. И эта фанатичная упёртость выглядела очень и очень неприятной. Она была разрушительной, толкая дока на самоубийственные поступки.
 
Вон, даже если сравнить его с Катей. Долина-Туманного-Предела давала каждому, кто мог к ней обратиться то, что последователь желал. Док отдал всё, чтобы получить силу. Он отдал даже жизнь. Она для него не значила ничего. Лишь помеха на пути к силе.
Катя, наоборот. Она тоже хотела силы, но шла к ней очень и очень осторожно, беря совсем по чуть-чуть и только то, что никак на ней не отобразится. Она инстинктивно отсекала всё, что могло сделать её ещё сильнее, но изменить необратимо. Например, как Крыло. Она самая первая получила доступ к изменяющей энергии Долины-Туманного-Предела, общалась со мной теснее всех и могла бы сейчас быть на уровне того же директора. Или ещё сильнее. Но она развивала только магический дар, причём сохраняя его изначальную направленность — магия поддержки. Делая его сильнее, лепя из него что-то невообразимое, но, не пуская эти изменения за границы дара. Не отдавая костяному двору ничего, кроме своей магии и не беря от него ничего, что изменило бы её настолько, что она перестала быть Морозовой.