Охота на фейри (ЛП)

Мое горло пересохло от жажды, голоса в клетке сводили с ума.
— На твоем месте я бы сдался. Жизнь с нами веселее для твоей подружки.
— Так вы зовете страх за свою жизнь? — пробормотала я. — Весельем?
— Это лучше плена в клетке.
— На что споришь?
— На свою жизнь?
Он был смешным. Просто клетка смеха.
Фейри, который гнался за Хельдрой, играл с ней, как кот с мышкой. Он отскакивал в одну сторону и появлялся из тени в другой стороне. С отличным слухом и способностью летучих мышей обнаруживать место звука можно было следовать за воплями Хельдры и создать карту пути — его отсутствия — между горой и кругом Звездных камней.
Мы медленно приближались, ночь сгущалась, и вскоре из света остался только полумесяц, вышедший из-за облаков.
Запах сосен отступил, появился аромат вереска с горных долин, и это должно было утешать. Сколько раз я вдыхала этот запах, следуя за отцом на охоте? Но эта ночь не была спокойной.
Тихая мелодия мандолины вдали была хуже. Мы приближались. И если этот последний фейри сможет увести Хельдру и ее сестру в круг, сколько фейри выбежит в брешь? По легенде — один за одного. Но легенды не всегда были правдой, да? Я выясняла это тяжелым путем.
Если две сестры шли в лес, и одну забирало зло, другая всегда спасала ее. А я не спасла свою сестру.
Если невинную девицу забирала злая магия, красивый принц всегда будил ее. Но где был принц на коне, спешащих спасти Хуланну? Отец ушел. И он не вернулся.
Я стиснула зубы и пошла вперед, чуть не врезалась в темную тень.
— Ой, — Олэн обрадовался. — Это ты. Я услышал крики.
— Мандолина, — выдавила я онемевшими губами. Когда музыка остановилась? Я думала, что слышала ее миг назад.
Он сказал с улыбкой.
— Мне не нужно играть все время, да?
Он был красивым. Красивее, чем я помнила. Хоть один глаз прикрывала повязка, я видела его лучшую сторону, сторону духа, а не обычный… постойте. Нет.
Оба мои глаза были с повязкой. Так почему я видела… и мандолина еще играла? Голос неловко пел древнюю народную песню?
— О, приди ко мне в полночь, любимая! О, приди…
Морок!
Я охнула, и не-Олэн быстро шагнул вперед и прижал ладонь к моему рту. Он был сильным, смог схватить мою руку и завести мне за спину, давил так, что мне пришлось встать на носочки, слезы выступили на глазах.
— Я подумал, зачем вести двух, если можно получить трех, — прошептал он мне на ухо, его щека задела мою и сдвинула повязку. С ней мое зрение пропало.
Он толкнул меня вперед, и я слепо сделала пару шагов среди камней и вереска, рука была за спиной.
Круг Звездных камней ярко сиял впереди. Камни в нем были будто испещрены звездами, словно были частями ночного неба. А в кольце голодные пленники тянулись к нам жадными руками.
Хельдра и Денельда мерцали перед глазами — призраки в этом мире, будто не живые. Олэна у круга видно не было. Я растерянно нахмурилась. Я точно слышала мандолину вдали, но почему Олэн ушел от круга, который поклялся защищать? Это не было похоже на верного Олэна.
Я сглотнула.
— Теперь отпусти других, — шепнул мне на ухо фейри.
— Твоих друзей? — спросила я. — Боюсь, они застряли в той клетке навеки.
Я не знала этого, но не знал и он.
— О, я не про них, — он ехидно рассмеялся мне на ухо. — О, они тебе не сказали? У фейри нет друзей. У нас есть… соперники.
— Тогда кого мне отпустить? — рявкнула я.
— Девочек. Пусти их к камням. Не мешай им. Леди хочет их. И Леди получает то, чего хочет.
— Я не знаю твою Леди, — сказала я, пот стекал по лбу от боли в руке. Мерцающий призрак Хельдры был все ближе к кольцу. Они съедят ее и ее сестру заживо.
— О, ты знаешь. Думаю, ты очень хорошо ее знаешь.
Толпа в круге шумела. Рога, крылья, хвосты, оскаленные зубы и трепещущие крылья стали массой, словно всех существ в мире поймали в один невод. Они толкали воображаемую границу, некоторые у края пропадали в земле, словно в глубокой яме. Тех, кто был в середине, толкали к краям, и мне казалось, что прибыл кто-то важный, потому и освобождали место.
 
Может, Леди?
Мерцание света, и вдруг меня захлестнула громкая народная музыка, Олэн — яркий и красивый — бросился к нам. Он схватил мерцающих призраков Хельдры и Денельды и повернул к лесу.
— Туда! — приказал он в панике. — Туда!
Но от паники он забыл о пении.
Сияющий за мной прошептал:
— Замрите.
И они втроем застыли. Духовные глаза Олэна смотрели на нас, став шире от ужаса.
— А теперь четверо. Но им не нужно быть целыми, чтобы попасть в круг. Им нужно просто быть живыми.
— Не вреди им, — взмолилась я. У мерцающего призрака Денельды глаза тоже были большими, как у Олэна. — Не вреди им, и я поговорю с твоей Леди.
— Боишься? — спросил он с радостью в тоне.
И я знала, что не должна была бояться — не смела бояться. Я должна была превратить страх в топливо, а не давать ему наполнить мои легкие холодной водой.
Но я позволила.
— Тебе нужно бояться, — сказал он с довольной улыбкой. — Когда я с ними закончу, ты не поймешь, где кто. Но сначала убедимся, что ты никуда не уйдешь, да?
И с треском сухой ветки он сломал руку, которую сжимал.
Боль затопила меня, и я прикусила губу до боли, ощущая вкус крови, и упала на колени. Он был невероятно быстрым. Один вдох, и он оказался перед застывшим Олэном, принялся колотить его, и это выглядело как железо, бьющее по коже.
Железо.
Музыка связывает, Огонь слепит, Смотри им в глаза, Убьет их железо.
Я с воем поднялась на ноги, игнорируя ослепительную боль в руке и то, что я видела только фейри, Олэна и мерцающих девочек. Здоровой рукой я полезла в колчан, вытащила стрелу, а потом прыгнула вперед и вонзила ее в спину Сияющему. Я едва порезала его.
Но грубая сила не требовалась. Хватало железа. Железо в стреле и железо в разуме.
— Ты обманщик, — выдохнула я между уколами боли. — У тебя лицо другого. И ты никого не заведешь в этот круг сегодня.
Клетка душ вспыхнула, и в ней теперь было трое.
Я вздохнула с облегчением, Хельдра и ее сестра пошевелились, уже не скованные магией фейри.
— Беги, Хельдра! — выдавила я.
Олэн с болью обмяк на земле, угол был неудобным, он точно был сильно ранен.
— Олэн? — я склонилась над ним, чтобы проверить, жив ли он, но кристальный голос прозвенел:
— Элли? Ты меня слышишь?
Мое сердце трепетало в груди.
Глава девятнадцатая
 
Когда мне было четыре, Хуланна дала мне своего плюшевого мишку, потому что мой упал в камин. Хоть он был ее любимым. Хоть мои родители не могли купить нового.