Охота на фейри (ЛП)

— Продолжай, — прошептал он пылко. Он смотрел на меня как на мандолину, когда Олэн играл на ней.
— Если ты, — я кашлянула. — Исцелишь мою руку, не навредишь мне и не попытаешься как-то убить меня, не сбежишь и не позовешь никого помочь тебе сбежать, пока ты вне клетки, и не заставишь меня помочь тебе сбежать, не станешь убивать себя или кого-то еще вне клетки и не попытаешься уничтожить клетку, убежать в портал или как-то еще не дать вернуть тебя в клетку, и что ты сразу же вернешься в плен клетки, как только моя рука будет исцелена, и не будешь искать лазейки, чтобы избежать своей судьбы.
Он рассмеялся.
— Думаю, мне понравится играть с тобой, Эластру. Ты хорошо придумываешь игры.
Я ощутила холодок на спине.
— Я принимаю условия, — сказал он с широкой улыбкой. — Тебе нужно сказать: «Мы договорились».
— Мы договорились.
Я ощутила холодный пот на лбу и между лопаток, сглотнула и приготовилась открыть клетку.
— Сделка — это сделка, — напомнил он мне, хитро улыбаясь, словно у него была тайна. Может, так и было.
Я осторожно убрала проволоку, он в предвкушении приоткрыл рот.
Я открыла дверцу клетки и выпустила его.
Он вырвался вихрем, из крохотного и духовного стал вдруг в полный рост и осязаемым, как я. Его крылья из черного дыма развернулись вокруг него, и зеленые, как трава, глаза хитро блестели, от этого мое сердце колотилось.
Он был хитростью во плоти, искушением в физическом обличье, воплощением разрушения. Мое сердце предательски трепетало. Как глупый мотылек, оно хотело подлететь близко к огню, который сожжет крылья.
Он был выше меня. Я забыла это.
И он стоял так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо.
Его убийственная улыбка стала шире, он окинул меня взглядом, прикусил губу, глядя на мою грудь, где сердце и легкие выдавали мои эмоции. Я скрывала их на лице.
— Переживаешь, маленькая охотница? — проворковал он.
— Не больше тебя, крохотный фейри, — ответила я, стараясь звучать бойко, но голос дрогнул.
— Эластру Ливото Хантер, — четко произнес он мое имя. — Иди в палатку и жди меня.
Я рассмеялась.
— Уже наглеешь?
Его глаза потрясенно расширились.
— Твое имя… разве это не оно?
— Конечно, оно, — я ехидно улыбнулась. — Ты слышал, как меня так звала мама.
— Но это не работает, — он выглядел потрясенно.
— Работает? Оно указывает, что ты обратился ко мне. Что еще он делало бы?
— Это твое имя? — снова спросил он, шагнув вперед, его лоб чуть не касался моего. Его крылья окружили меня дымом. Я переминалась, как заяц, гадающий, в какую сторону побежать. — Твое настоящее имя?
— Да, — я совладала с тоном. Я не думала, что он будет таким… неотразимым. Таким сильным. Таким непреклонным. Я выпустила его, не помня, каким сильным он был. А теперь я не знала, могла ли заставить его выполнить сделку. Могла ли вернуть его в ту клетку.
Часть меня не знала, стоило ли. Было ли правильно запирать живое существо? Но я видела, что он сделал с другими фейри в клетке. И они были ранены. Я видела, что он сделал с мышью.
Его лицо было в дюймах от моего, он заглядывал в мои глаза своими ярко-зелеными глазами. Я пискнула как мышь.
Он рассмеялся бархатным голосом.
— Сделка, — выдавила я. — Придерживайся сделки.
— О, конечно, — его улыбка стала дразнящей. — Ты меня боишься, маленькая охотница? Или хочешь меня? Жаждешь поцелуя?
Он растянул слово «поцелуй» так, что все нервы в моем теле встали дыбом. Он не ошибался.
— Я видела твою истинную природу, — напомнила я ему… и себе.
Он цокнул языком.
— То не моя истинная природа.
— Ты сказал, что исцелишь мою руку.
Он улыбнулся шире.
— Да, маленькая охотница, но я не сказал, когда.
Я ощутила, как кровь отлила от лица, но он рассмеялся и покачал головой.
Он нежно обхватил мою руку ладонями, размотал повязку на шине. Я вздрогнула от вспышки боли, скрипнула зубами, рука пылала.
— Я думала, правило один за одного, — процедила я, стараясь отвлечься от боли. — Как выбрались те существа?
— Один за одного для людей и фейри, — бодро сказал он. — Существа служат фейри. Они не скованы теми правилами.
 
И фейри могли посылать столько, сколько хотели. И мне придется на всех охотиться.
— Твоя сестра знает прекрасно, что такое количество зверей тебя отвлечет, — он приподнял брови, словно это было забавно. Он сиял бирюзовым светом для моего духовного видения, и это подчеркивало его идеальные черты. Он снял шину и цокнул языком при виде опухшей руки. Он коснулся кожи, я подавила вопль, и он прошипел. — Горячее. Хуже, чем ты думала.
— Как моя сестра связана с существами фейри? — я подавляла слезы боли.
— Она же послала нас сюда? — он взглянул мне в глаза, проверяя, что я знала. — Двое других были у нее при дворе. Я был пленником. Три фейри, чтобы поймать одну смертную девушку. Это звучало просто.
— Зачем ей посылать пленника? — спросила я.
— Может, она думала, что ты убьешь меня.
— Тогда зачем убивать двух других? Видимо, это были ее союзники, раз ты их убил.
— Может, ей все равно, что умрет.
— Это на нее не похоже.
— Может, ты плохо ее знаешь.
Я нахмурилась, недовольная этими «может», но боль стерла эмоции с лица, ослепила меня и наполнила агонией. Я хотела кричать, рыдать, бежать.
Прошло много времени, и боль убежала как раненая лань. Я моргнула и увидела его перед собой. Он все еще сжимал мою руку, склонив голову.
— Что это было? — охнула я.
— Цена. Магия не бесплатна.
— Я думала, ценой были набор для шитья и поцелуй! — мое лицо пылало не только от стыда. Тело покалывало от отчаянного желания ударить его.
Он рассмеялся.
— Это была цена за мою помощь. Магия берет свою цену. Она ускорила исцеление. Ты испытала недели боли в мгновении. Хороший обмен, да?
Вот. Это делало Светлый народец опасным. Я сглотнула желчь. Сделки, которые они считали «хорошими», были жестокими.
Я не стала отвечать, показывать слабость. Вместо этого я проверила руку, двигая в стороны, проверяя, что она зажила правильно. К моему удивлению, мои руки обвивало зеленое сияние в форме шипов. Я охнула.
— Что ты со мной сделал?
— Это не я. Ты ничего не знаешь о цене магии?
Я хмуро посмотрела на него.
Я видела, что он подавлял смех, когда он сказал:
— Первое прикосновение магии оставляет осадок. В соответствии с твоей природой. Этот осадок говорит мне, что ты будешь колючей и склонной проливать кровь.
— Дай угадаю, — я чуть не сплевывала слова. — Твоим осадком магии были змеи.
Он рассмеялся и показал мне руки, и впервые я поняла, что то, что я приняла за татуировки, было чернильным узором тьмы, не-света. Они были в форме перьев.
— Ты — шипы, охотница. Я — легкий, как перышко.
Я закатила глаза от его смеха.
— Для тебя это смешно.
— А ты не веришь, — его глаза невинно расширились, улыбка стала ангельской. — Разве не удобно, что мое развлечение исцелило тебя?
Я не могла отрицать этого, так что и не пыталась.
— Ты сказал, что вернешься в клетку, когда закончишь.
— Я жду плату, — сказал он, глаза стали дикими, и я от этого нервничала. Сердце забилось быстрее. — Вижу, и ты этого хочешь.
Я облизнула губы. Поцелуй. Он говорил о поцелуе.
Я не могла забыть, как он выглядел без морока — хищный взгляд, спутанные волосы, острые зубы, ладони в крови и обрывки плоти на скелетах крыльев.
И я не могла перестать смотреть на него в мороке. Идеального во всем. Идеальное зло.
И я не знала, боялась или восторгалась. Хотела ли отчаянно, чтобы сделка завершилась, или жалела, что он не попросил больше.
 
Я уже почти ощущала его вкус, прикосновение его губ. Он укусит? Это пугало?
Он отпустил мою исцеленную руку и шагнул ближе, склонился лбом и моему лбу.
Мое сердце стучало отрывистым ритмом.
— Не будет поцелуя, в клетку я не вернусь, — прошептал он.