Я потерялась, Дикий (СИ)

Специально располагаю её наверху, а сам остаюсь внизу. Чтобы не было соблазна пойти к ней. Но перед этим делом, делаю вид, что иду к себе.
Когда она закрывается на замок — я облегчённо выдыхаю.
Её страх — наша защита. Я ведь и сдержаться не смогу. Мужик. У меня есть потребности. И Вика… Она не похожа на ребёнка. Теперь. Когда смотрю на неё так. Под другим углом. И это удручает.
Заваливаюсь в гостиной на диван и прикрываю глаза. Проваливаюсь в дрёму.
И я, кажется, спятил окончательно.
Потому что даже во сне…
Чувствую запах моего геля. Или это пахну я? Ведь тоже сходил в душ.
  
Глава 21. Дикий
 
Но нет.
Пальцы её. Ласковые, нежные. Что опускаются сначала на натренированные мышцы. Трогают их пальчиком. Вжимают. А потом переходят на лицо, трогая за щетину.
А я наслаждаюсь сном. Нереальным, который кончится, как только открою глаза.
И чуть не растворяюсь тогда, когда пухлые и чувственные губы касаются моих. Оставляют лёгкий и беглый поцелуй. Как будто стесняется. Понимает, что творит.
И это так похоже… На неё.
Раздаётся тихий топот убегающих ножек.
Такой реальный, но невозможный.
Она бы не сделала это.
А глаза и не стали открываться, чтобы убедиться в этом.
Я просто отпустил больную фантазию. Это не реальность. Особенно от неё. Потеряшка — слишком скромная для этого.
Но даже во сне… Получаю удовольствие.
И после этого засыпаю. Крепко. До самого утра. Пока ко мне не забегает девчонка. Впопыхах. Крича во всё горло своим нежным и ласковым голоском:
— Дикий! Папа скоро приезжает! — бегает вокруг, как марафонец. Судя по звукам.
Я подрываюсь с дивана. Потираю сонно глаза. Ночка тяжёлая. Диван — неудобный. Ещё и этот сон… Не давал покоя всю ночь.
Я спал и видел продолжение. Далеко не невинное.
— Какой папа?
Моего папы нет. Помер уже давно, земля ему пухом.
— Мой папа!
Я распахиваю глаза и смотрю на семенящую вокруг меня девчонку.
— Срочно! Слесаря мне, слесаря!
Она так мило перепугана, что я не могу не послушаться её.
— Успокойся, ща…
Вальяжно дотрагиваюсь до телефона. Звоню одному знакомому.
Честно скажу — он мог ещё вчера это сделать. Но я не захотел. Пожелал, чтобы она поехала ко мне. И даже стырил её парео с ключами. Спрятал в свои плавки этот кусок ткани. Оставил в машине, как и ключи. Чтобы случайно не спалить себя.
Не знаю, чем тогда думал.
Урод? Так точно.
Но я такой, какой есть.
И скажу честно — я пожалел.
Видеть её невыносимо.
И через несколько часов… Когда Валерик звонит мне и говорит, что проблема решена, я провожаю её на пороге своей квартиры. Она упёрлась. Говорит, чтобы я не провожал её. Но я всё равно вызвал ей такси.
Не понимаю, почему она отказалась отвезти её. Но да ладно.
Хоть я и очень хотел. Готов был даже в пижамных штанах поехать.
Но вместо этого… Согласился с ней. Понял, что как только начну провожать её — не сдержусь. Обниму. Поцелую. А потом… Не знаю.
— Ну, что же, — начинаю, понимая, что это была наша последняя встреча. — Потеряшка. Надеюсь, на этом твои приключения закончились?
Я впервые чувствую на душе эту тяжесть.
Что это?
Почему я так не хочу её отпускать?
Успокойся, Яр. У неё отец приехал.
Да, точно. Её надо отпустить, иначе… Ну, не хочется мне срачей. И стеснять перед отцом не хочется. Она всё таки в его лице маленькая девочка, а в моём… Уже нет.
— Угу, — отвечает как-то скромно. — Я очень рада, что встретила тебя. Не думала, что существуют такие люди как ты.
Она искренне улыбается, и я не могу проигнорировать эту улыбку.
Улыбаюсь в ответ.
— Спасибо тебе за всё, Дикий! — восклицает, чуть не подпрыгивая. А мне от её благодарностей только хуже становится. Зачем я ей вообще помог? Пошёл бы к Ирке, да бед не знал. Зачем ключи у неё забирал? Чтобы потом провести с ней один вечер и мучиться? — Я пойду.
Она разворачивается, крепче сжимает сумку. А я её отпускаю. Ну, а что?
Не останавливаться же.
Тем более…
Ей восемнадцать. Всё равно на разницу, но она ещё маленькая. Плюс не местная.
 
Ничего, сейчас она уедет — и я забуду.
Но, а пока…
Наблюдаю за тем, как она доходит до лифта. Жмёт на кнопку и неловко теребит в руках поясной ремешок своей рубашки-платья.
И тут же поворачивает голову ко мне. Опять эта улыбка. Солнечная, настоящая. Не искусственная.
Лифт подъезжает.
А перед тем как войти, она открывает свой прелестный ротик, который сегодня снился мне даже во сне.
— Спасибо за прекрасные каникулы, Дикий!
Я машу ей ладонью. На прощанье.
Что же. Рано или поздно всё хорошее когда-нибудь кончается. Всё это — не конец жизни.
Как и то, что она заходит в лифт. И двери её медленно, но верно закрываются, отрезая нас двоих друг от друга.
Как и моя металлическая дверь. На замок.
Ключ откладываю подальше. А сам иду на кухню. Доедать пиццу, которая была приготовлена вчера двумя старательными руками.
Сажусь на подоконник, смотрю в окно, и невольно опуская взгляд вниз. Жду, когда она выйдет из подъезда.
Дожидаюсь.
А потом взглядом провожаю её до такси. Хоть она и маленькая, всё равно вижу эту точку. Захлопываю двери такси и заставляю её отъехать от моего дома.
И она уезжает.
А я облегчённо выдыхаю.
Отлично.
Пора возвращаться в свою колею.
  
Глава 22. Потеряшка
 
Спустя несколько дней
— Сумку взяла? — папа бдит.
— Взяла, — киваю уверенно. — Всё взяла, папуль. Мне пора уже. Самолёт скоро прилетит.
— Да-да, — копошится. — Маме привет передавай, если она, конечно, слушать обо мне захочет.
— Захочет! — да как у него язык повернулся такое сказать! — Перестань. Вы же остались друзьями, всё хорошо. Я передам. Что-то ещё?
— Ага, — неловко кивает, и протягивает ко мне свои руки. Захватывает в тиски. Стальные. Такие твёрдые. От которых вряд ли убежишь.
И вроде меня обнимает папа…
Но почему я думаю о совершенно других руках, что обвивали мою талию в той самой реке, когда он только вытащил меня воды? Сам же потопил, но всё же…
Эх, Вика.
Дурочка ты.
Так легко привязываться к людям умеешь только ты!
— Обнять тебя забыл, — проговаривает отец, а меня на слёзы пробивает. Глаза щиплет и горят. — Приезжай на следующие каникулы.
— Если получится, — я не даю ему надежды. Я поступаю в университет всё-таки. Могу и не приехать. Тем более маму опять оставлять. Вряд ли. Поговорим по ватсаппу, или типа того. — Но я обязательно приеду. Ну, всё, папуль, мне пора.
Объявляют мой рейс.
И вот я отрываюсь от него, хватаю чемодан в руки, ещё раз улыбаюсь, машу рукой и ухожу.
Но только делаю несколько шагов, как застываю, словно восковая статуя.
— Я забыла!
Поворачиваюсь, лезу в карман джинсовых шортиков и подбегаю к папеньке, хватая его за руку.
— Ты чего, солнышко?
А я его не слушаю.
— Так держи! — отдаю приказ. Достаю из кармана фенечку, сделанную в виде браслетика и вяжу на его запястье. — Это чтобы ты смотрел на неё и обо мне думал! Я такое только самым близким и любимым дарю!
Восклицаю и всё же напоследок опять обнимаю папу, перед тем как убежать. Он говорит мне что-то ещё, успокаивает меня. Чтобы не заплакала.
Но я и не плачу. Он больше себя утешает, чем меня.
А мне и нечего плакать. Всё замечательно! И из России я улетаю на весёлой ноте. Каникулы выдались на славу.
Натягиваю улыбку и не снимаю её даже тогда, когда сажусь на своём место в самолёте и смотрю в окошко. А мне и не надо её убирать. Она — настоящая. И я, действительно рада, что мои каникулы в России кончились так.
 
Весело. С изюминкой.
Заканчиваясь новыми знакомствами. Которые и надо оставить здесь.
Я достаю телефон из сумки и ищу контакт, который записала как «Дикий».