Психиатр

— Интересно, — заметил Томас, наклонившись к Джулии.
— И в самом деле интересно!
Лектор включил портативный компьютер, соединенный с видеопроектором, и на экране появилась диаграмма.
— Безусловно, наши знания в области памяти еще очень поверхностны, — объяснил он. — Однако мы знаем, что память состоит из ячеек и что каждая ячейка содержит так называемый «автоматический выключатель». — С помощью лазерного луча он показал на диаграмме ячейку, рядом с которой располагалось схематическое изображение «выключателя». — Не имея абсолютной уверенности, мы предполагаем, что зачастую информация хранится в ячейках вместе с добавкой-стимулятором — адреналином, очень активным в стрессовых ситуациях. Когда «выключатель» заблокирован, крайне трудно переместить информацию, которая по прошествии нескольких часов переходит из кратковременной памяти в долговременную. — Он указал на первую ячейку, «выключатель» которой не был заблокирован, и на второй, выведенный из работы. — Чем же на самом деле действие мнемониума отличается от других лекарств? Если после нанесенной травмы достаточно быстро ввести пациенту препарат, он проникает в ячейки памяти и, даже если «выключатель» заблокирован, стирает хранящуюся там информацию, тем самым стирая воспоминание о неприятном происшествии. Именно это и произошло с нашим другом, юным шимпанзе Гленном. После полученной трепки он легкомысленно сопротивлялся более сильному и крупному сопернику, в то время как вторая обезьяна, которая ничего не забыла, решила незамедлительно уступить место, дабы снова не вызвать его ярость. Спешу заметить, что модель памяти, с которой в настоящее время работают ученые всего мира, далека от идеала. И все же я хочу сказать, что мы проводим тестирование мнемониума уже на протяжении пяти лет, и этот препарат на самом деле работает. Добавлю, что мнемониум действует в течение двенадцати часов и затем полностью выводится из организма благодаря работе печени. Также нами не было обнаружено ни одного побочного эффекта.
— За исключением добровольного подставления челюсти во второй день эксперимента, — бросила Джулия, которая до сего момента сдерживала свое язвительное чувство юмора.
— За исключением ранения челюсти во второй раз, вы правы, — подхватил лектор, когда в зале восстановилось спокойствие. — Но если серьезно, то важно другое, причина, по которой мы здесь все собрались, — это облегчение страданий наших пациентов. Впрочем, именно по этой причине мы продолжаем выписывать аспирин, не зная в точности, как именно он им помогает. Но вернемся к проблеме памяти. Возьмем к примеру случай изнасилования. По понятным причинам жертва находится в травматическом состоянии. Эта трагедия омрачит если не всю, то по меньшей мере несколько лет ее жизни. Конечно, вам случалось лечить женщин, попавших в подобную ситуацию. Вообще — я говорю в очень обобщенном смысле — насилие не имеет слишком серьезных и грубых физических последствий. То, что действительно опасно и жестоко, увы! — это психические нарушения, вызываемые насилием. Многие женщины после подобных травм в течение нескольких лет не способны на полноценные сексуальные отношения со своими партнерами. В некоторых случаях их отвращение к мужчинам становится постоянным. Всем понятно, что я не касаюсь случаев инцеста, которые гораздо болезненнее и поэтому жертвы более сильно травмированы. Важно понять, что при своевременном введении мнемониум стирает воспоминания о полученной травме и позволяет пострадавшему избежать долгих лет страданий. И в это время за дело принимаетесь вы, врачи-психиатры, ваша работа в общем заключается в том, чтобы убедить пострадавшую принять случившееся как есть и научить жить с этим. Ведь ей удалось, несмотря на всю грязь и унижение подобного опыта, избавиться от этого. Пусть она не считает всех мужчин подряд насильниками.
Зал слушал с удвоенным интересом. Доносились комментарии и обрывки разговоров. Лицо Вика Джексона, на котором с самого начала презентации застыло хмурое выражение, внезапно просветлело.
 
Он тут же склонился к Артуру Кэмпбеллу и, приставив к его уху руку рупором, прошептал тому нечто, что тут же его развеселило. Они продолжали разговаривать вполголоса, потом замолкли и одновременно поглядели в сторону Томаса; погруженный в речь лектора, тот не замечал их.
Пол Стюарт в свою очередь выдержал паузу, чтобы дать время для сопутствующих комментариев, а затем продолжил:
— В основе всякого травматизма лежит память. Есть ячейки, которые сохранили информацию о нем. Нет памяти — нет травматизма. Поэтому препарат, проникая в ячейки благодаря «выключателю» и стирая содержащуюся в них информацию, тем самым освобождает пациента, который, так сказать, перемещается в отрезок времени, предшествующий несчастью, которое могло нанести пожизненную травму.
— Другими словами, — спросила Джулия шутливым тоном, — вы хотите сказать, если я обману своего друга и он об этом узнает, мне останется просто подмешать ему в утренний кофе изрядную дозу мнемониума и все будет в порядке?
— Готов стать подопытной свинкой, если вы захотите попробовать! — сказал молодой врач-холостяк.
— Я тоже! — подхватили его предложение двое других.
— Да, я знал, что ты популярна, но чтобы до такой степени! — подколол Джулию Томас. — Я-то думал, что у меня есть шанс завоевать твою благосклонность, но теперь понимаю, что конкурентов у меня хоть отбавляй…
Шутил ли он или был серьезен? Джулия Купер не смогла бы ответить. Она оглядела его с ног до головы, а затем парировала:
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Вообще-то, это не входит в первоочередную задачу мнемониума, — заметил лектор в ответ на шутливый, но уместный вопрос Джулии. — Действительно, вы можете использовать его и в таком случае. Совершенно ясно, что хранящийся в памяти образ с фотографии или из фильма не может быть уничтожен лекарством, каким бы сильным оно ни было. Необходимо, чтобы вы лично контролировали процесс.
И снова в зале раздался смех; в момент относительного затишья Томас спросил:
— Каковы гарантии, что этот новый препарат не заставит пациента забыть и все остальное: свою личность, возраст и даже язык?
— Великолепный вопрос, — заметил Пол Стюарт. — Кроме того, это один из самых важных вопросов и для наших ученых, они постоянно уделяют ему внимание. Сегодня мы почти наверняка знаем, что центры краткосрочной памяти и долгосрочной различны. Это видно на примере пациентов, страдающих болезнью Альцгеймера или волчьей болезнью. Человек забывает о том, что делал несколько секунд назад, хотя в то же время его долгосрочная память остается активной, даже полноценной, и, например, его детские воспоминания все еще яркие. Состав мнемониума не позволяет ему проникнуть в ячейки памяти, «выключатель» которых уже долгое время находится в действии, и не может попасть в ячейки долгосрочной памяти, которые получили информацию из ячеек краткосрочной. Поэтому пациент защищен. В любом случае дозы этого медикамента незначительны, и это одна из причин, по которой мнемониум не появится в свободной продаже в аптеках, а будет продаваться лишь по строгим предписаниям врача.
— Но есть и этическая сторона вопроса, — возразила доктор Жанет Вильсон.
— Это так, — поддержал ее доктор Клоз. Семидесятилетний врач с благородными сединами на голове являлся деканом клиники.
— Этическая сторона? — переспросил лектор.
— Да, травматизм составляет неотъемлемую часть печального опыта пациента, — пояснила доктор Вильсон.
— Это в самом деле так, — сказал старый доктор Клоз. — Не будь горя, никогда не было бы Бетховена, Чаплина. Страдание раскрыло их гениальность.
 
— Я с вами согласен, доктор Клоз и доктор…
Пол Стюарт уже не помнил имени доктора Вильсон, много лет проработавшей в клинике.
— Доктор Вильсон.
— Спасибо, доктор Вильсон. Скажем так, я не верю, что наша практика могла бы быть основана на исключениях. Что касается Чаплина или Бетховена, то помимо им подобных существует множество обычных людей, которые хотят всего лишь облегчить свои душевные страдания, которые никогда не напишут симфонии и не создадут «Джоконду». Напротив, их боль может отравить их жизнь и жизнь их близких.