Он тебя не любит(?) (СИ)
— Ты и меня будешь выкладывать на своих стоках? — насмешливо спрашивал он.
— Да, там как раз пустует раздел о дальнобойщиках. Прогоню через фотошоп и заработаю на тебе кучу денег, — дразнилась Эва, а Макар улыбался.
Ему нравилась поездка, нравилась девушка и нравились свои ощущения. Странные, приятные и абсолютно для него новые. Это не только он заметил, кстати.
— Мак, тебя как подменили, — говорил с ухмылочкой Тим, а Дэн ржал, разглядывая на его спине красные борозды, оставленные тонкими пальчиками Эвы.
Макар сказал ей отпустить себя, вот она и послушалась, она вообще очень послушная девочка… Он покосился на увлеченно щелкающую камерой девушку и поерзал на сиденье, пытаясь принять положение поудобнее. Может, съехать на какую-нибудь проселочную дорогу?..
— Макар, ты совсем на себя не похож, — качала головой Алена, озабоченно сдвигая брови.
— Да он голову потерял от этой малолетки, ты что, не видишь? Даже смотрит как чумной, — раздраженно отвечала вместо Макара Инга, а он молчал и щурился на солнце, выискивая глазами Эву.
Они выходили ненадолго к компании выпить кофе и поесть, Макар прыгал в воду с бортика, Эва рискнула искупаться с ним только раз, слишком холодной была вода. И везде они начинали целоваться, даже в этой холодной воде, чтобы потом, не обращая внимания на едкие замечания окружающих, побыстрее укрыться в каюте. Н-да, пожалуй, не стоит это вспоминать, а то все больше хочется отдать предпочтение проселочной дороге…
Макар упорно отгонял провокационные видения, но одно так и стояло перед глазами — прильнувшая к его груди Эва с распахнутыми глазами и закушенной губой. Он обещал подарок, точно, за ее первый настоящий секс. За это он готов был скупить половину ювелирного салона.
Когда въехали в город, Эва уже выглядела заметно погрустневшей и даже камеру отложила. Наверное, устала, а может не хочет возвращаться к учебе. Макару тоже не хотелось думать об офисе, он с удовольствием провел бы с Эвой еще с недельку, а может и больше.
— Ты зачем здесь останавливаешься, Мак? — спросила она удивленно, когда Макар заехал на парковку возле «Гранд Молла». Он вышел из машины и распахнул перед Эвой дверцу.
— Я кое-что обещал тебе, — достал удивленную девушку и повел в торговый центр.
Ювелирный бутик находился на третьем этаже, и когда Эва поняла, куда он ее ведет, стушевалась и даже попробовала упираться, но тот крепко держал ее за руку. Еще одно новшество в его жизни — последний раз он ходил с девушкой за руку еще в школе, и это была Алена. Тогда. А сейчас он вел за руку Эву и получал ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Выберешь подарок сама, Эвочка, я хочу, чтобы ты его не снимала. Тогда каждый раз, глядя на тебя, я буду вспоминать, почему подарил его тебе.
Теоретически это могло быть колечко или цепочка, Мак был уверен, что она выберет колечко, как и все девушки, которым он делал подарки. Но Эва вдруг зарделась и повернулась к следующей витрине.
— Тогда сережки, только небольшие, пожалуйста, Мак!
Она вообще хотела гвоздики, но благо, в коллекции Tiffany&Co этого сезона гвоздики отсутствовали, и все-таки он выбрал ей подарок сам. Три лепестка из платины, двое усеяны бриллиантами круглой огранки, третий по форме напоминает выпуклую каплю. Макар собственноручно продел серьги в уши Эвы и завис, когда она повернула к нему раскрасневшееся лицо. Он смотрел и не мог наглядеться, как завораживающе блестели ее влажные карие глаза в обрамлении искрящихся бриллиантов.
— Ты очень красивая, Эвочка, — сказал он, целуя ее в висок, почему-то перед продавцами не хотелось целовать ее по-настоящему, слишком интимным был подарок, и знать об этом должны были только они с Эвой.
Целовались в машине, долго, он держал ее за затылок, а она цеплялась за его руки, и когда Макар привез ее к дому, там он тоже начал ее целовать, уже стоя у внедорожника. Но тут первой запротестовала Эва.
— Не надо, Мак, соседи увидят, — она выбралась из его рук и взяла сумку.
— Ну так пусть хоть раз увидят, а то все только слышат, — улыбнулся Макар, Эва тоже улыбнулась напоследок и скрылась в подъезде.
Он приехал домой, разобрал сумку, вещи сунул в стиралку, принял душ и понял, что ему решительно нечем занять остатки вечера. Пытался смотреть фильм, но даже не понял, что смотрел, кажется какой-то сериал. И подумал, что зря отвез Эву к ней на квартиру, можно было привезти ее к себе. Заказать в ресторане еду, вместе принять душ — на яхте он был таким тесным, что там один Макар помещался с трудом. Посмотреть тот же фильм. А потом наконец-то заняться любовью на нормальной, большой и новой кровати, и проснуться здесь же, еще во сне начиная подминать под себя свою шелковую Эвочку…
От этих мыслей Мак еще больше помрачнел. Просто привезти сюда Эву на один вечер или ночь казалось ему кощунством, как потом отправлять ее обратно в ту кошмарную убитую квартиру? Но тогда, выходит, ему следует оставить ее здесь? Это тоже вводило Макара в ступор — ни одна девушка не жила постоянно в его квартире, он не представлял себе, что будет видеть кого-то целыми днями, ночами, а то и сутками. Это его личное пространство, его территория, ему комфортно одному…
И все же Эва не давала покоя. Полночи проворочавшись, Макар пришел к выводу, что Эва — не все остальные, она другая, ни на кого не похожая, поэтому, может быть, она не будет ему сильно мешать?
Днем работа отвлекла, Мак даже позабыл об Эве. День был насыщенный, и уже вечером, возвращаясь с ужина, который он устраивал как приглашающая сторона, Макар понял, что едет в спальный микрорайон, где жила Эва. Безо всякой цели, просто посмотреть на нее, потому что больше в той квартире никакого секса не будет. А там посмотрим.
Дверь открыла Ира, испуганная и расстроенная.
— Макар, как хорошо, что вы приехали!
— Что-то случилось? — он вошел в коридор и привычно сбросил мокасины.
— Ой нет, вам лучше туда не ходить, — сокрушенно покачала она головой, — Эва заболела. Она меня убъет, если вы увидите ее в таком виде.
Макар попытался унять забившееся в бешеном ритме сердце и, отодвинув Ирку, прошел в комнату Эвы.
Она лежала, скрутившись клубком и накрывшись с головой одеялом, Макар даже не понял сначала, как распаковать этот кокон. Зато когда увидел, как она дрожит, у него чуть сердце не выскочило. Развернул, заглянул в лицо и похолодел. Бледная, с потрескавшимися губами и ярко-красными пятнами на скулах, она поначалу его даже не узнала. А узнав, попыталась зарыться обратно в одеяло, пряча лицо.
— Не смотри на меня, Мак, я такая страшная…
Он прикоснулся к ее шее и матернулся, кожа была сухой и горячей, Мак даже руку отдернул. Зато пальцы, которыми Эва вцепилась в его руку, были ледяными.
— У нее тридцать девять и семь, она выпила уже две таблетки жаропонижающего, — лепетала Ирка, Эва продолжала беспомощно цепляться за Макара, а у него внутри все холодело от страха.
— Скорую вызвать нельзя было? Или мне позвонить? Дуры две, — он ругался, чтобы скрыть собственную беспомощность, как хорошо, что он решил приехать к Эве именно сейчас!
Макар позвонил в «Медикал Центр» и вызвал бригаду, а потом сел на пол возле Эвы, гладил спутанные, всколоченные волосы, она же пряталась от него, и он мысленно успел проклясть себя несколько раз, пока в дверь, наконец, позвонили.
Когда доктор, седой мужчина возраста Кравченко, попросил развернуть кокон, чтобы послушать Эву, Макара самого начало лихорадить. Ее трясло как в трясучке, Мак никогда такого не видел, доктор хмурился и диктовал медсестре названия препаратов, а у Макара пол из-под ног уходил, когда он смотрел на дрожащую девушку.
— У меня так всегда, — она даже говорить не могла, так стучали зубы, — если температура, то под сорок, меньше не бывает. И не падает.
— Правильно, и не упадет, потому что у вас нарушена теплоотдача, посмотрите, какие у вас ледяные руки, — медсестра склонилась над Эвой со шприцом, и Макар поспешил отойти к окну, чтобы не мешать.