Тонкая стена (СИ)

— Понятно. — буркнул Мойша. — Пошли наверх, практикант! Любава, что у тебя там?
Любава подошла к нам. В руках у нее были обломки, в которых при внимательном рассмотрении можно было опознать остатки некоего крепко сбитого ящика из толстых планок.
— Любопытно… — протянул Мойша и молча направился наверх.
Там мы встретили раскрасневшегося Зигфрида, озадаченно вертевшего в руках две скрещенные пластины, на которых торчали обломки все той же пресловутой чаши. Этот предмет был изломан куда сильнее нашей находки, но было ясно, что и мы и Зифгрид нашли останки чего-то одинаково устроенного.
— Так. — почесал в затылке Мойша. — Это. это остатки зарядов от Федоровых метателей. А эти штуки — их хвостовые части. Что же тут такое случилось?
Я поднял руку.
— Помните, Любава сказала, что из-под Городища привезли кучу раненых? Похоже, Федор попытался выстрелить из негодного оружия, и оно взорвалось при испытаниях. А вот это — фрагменты внезапно взорвавшегося оружейного ящика. Именно испугавшись его взрыва, испытатели бежали отсюда.
Любава отреагировала довольно резко.
— Какого такого негодного оружия, Шамтор? Да, наверное, что-то здесь взорвалось…Но зачем умножать сущности без нужды? Мы знаем, что Федор испытывал здесь метатели. Вполне может быть, что все это грохнуло еще тогда.
— Не может. — не сказал, а скорее проскрипел Мойша. — Все произошло недавно. Они воюют уже много месяцев, а следы вот эти человеческие путаные совсем свежие.
— Допустим. — продолжала спорить Любава. — Но ведь метатели тоже имеют свойство изнашиваться. Может, они недавно испытывали старое оружие и оно не выдержало.
— Вот это более вероятно — согласился Мойша. — Но тоже странно. Зачем было переть старый метатель в такую даль? Хотя кто его знает…Что скажешь, Шамтор?
— Может, это было и старое оружие — подумав, согласился я.
Думал я совсем не о том, о чем, возможно, подозревали мои коллеги. Я решал — стоит ли выдавать Мирослава с его чертежами. Поразмыслив, я нашел изящный выход из ситуации. — Но, если честно, под эти снаряды и я мог бы что-то соорудить.
— Много на себя берешь, практикант. — ответил Зигфрид. Стоявшая за его спиной Хельга одарила меня томным взглядом.
Зигфрид продолжил:
— Так, теперь к Городищу. Я хочу понять, что на самом деле может это Федорово оружие, кроме как невпопад на деревьях куски человеческого мяса развешивать. Находки — в мешки и все вперед!
Мы двинулись к пункту нашего назначения и едва не проскочили через него. Место, где когда-то стояла деревенька, начало зарастать молодым кустарником. Мы остановились и огляделись. Вокруг не было никаких следов жилья. Около леса из снега торчали две печи, то там, то сям из неестественно высоких сугробов выглядывали отдельные бревна и развалины. И все.
— Интересно, сколько ему понадобилось снарядов, чтобы вот так расколошматить деревеньку…Сколько в ней домов было, Мойша? — поинтересовался Зигфрид.
— Восемь подворий.
— Даже подворий? — удивленно спросил Зифгрид. — То есть тут были и хлевы, и бани?
— Ну да. Все как корова языком слизнула. Я предлагаю осмотреть, как расположены воронки. Смысла искать вот эти хвосты — Мойша потряс одним из мешков — здесь нет. А вот посмотреть, как Федор учился строить атаку — любопытно.
Мы начали изучать ямы в земле. Сначала я думал, что во время первых испытаний Федор расстреливал подворья, но потом заметил, что воронки ложатся примерно по одной линии. Получалось, что Федор выстраивал из взрывов что-то типа «огненной стены» и залп за залпом переносил огонь все дальше вглубь Городища. Я попытался представить себе эту картину и понял, что выглядела она устрашающе. Но обратной стороной такой тактики было то, что существенно повышался расход снарядов. Чтобы уничтожить подворья Городища, советнику князя хватило бы и десятка снарядов. Он же положил на маленькую деревеньку пару дюжин.
Я поспешил поделиться своим наблюдением с остальными.
— Шустер ты, однако — заметил Мойша.
Зигфрид повернулся ко мне и задумчиво произнес:
 
— Шамтор прав. Русины, в отличие от Ганса, провели мало прямых битв. Но в Муроме мне рассказывали, что ни у одного противника не выдерживали нервы после вот такой подготовки. «Огненная стена» его еще ни разу не подводила. Очень разумная тактика. А самое главное — после замирения выяснялось, что в боях и сражениях погибало очень мало народа. Следовательно, практически не было и кровной мести. Федор знает, в какой стране он живет. Но у него осталось всего 24 снаряда, если верить той тряпице…. И, как минимум, на один метатель меньше.
Он помолчал еще минуту и заключил:
— Так, выбираемся отсюда. Иван отвезет нас в Муром, а там посмотрим. Мне надо связаться с Сентом. Я вот только одного не пойму — зачем Федор упорно возвращается в эту глушь? Он мог бы давно начать испытывать оружие близ Мурома…
Мы молча пошли через лес. Хельга незаметно пристроилась рядом со мной. Наконец я услышал ее шепот:
— А Зигфрид-то растерян. В Муроме нам делать нечего. Да, похоже, никто нас там и не ждет.
Я почувствовал, что она сжала мои пальцы жаркой ладонью.
Наконец в быстро падавшем на лес зимнем сумраке обозначилось место, где нас должен был ждать Иван. Он был на месте.
Но не один. Рядом с санями стояло пять или шесть низкорослых фигур. Зигфрид схватился за меч, но раздался голос Мойши:
— Не балуй! Это наши! Лешие это!
— Какого черта им тут надо? — внезапно возмутилась Любава.
Увидев нас, Иван замахал руками, призывая поскорее подойти поближе. Мы ускорили шаг и вскоре подошли к саням.
  
Глава 14
 
Путь в никуда
 
Увидев, кто стоит у саней, Мойша заулыбался. Он выпростал откуда-то из глубины шубы свою бороду и начал ее оглаживать.
— Привет тебе, двенадцатихвостый. — почтительно склонив голову, обратился к Мойше тот, кто, как мне показалось, был у пришельцев старшим. Сначала я не понял, о каких таких хвостах он ведет речь, а потом вспомнил, что у леших чин и старшинство определялись количеством кос, заплетенных у них в бороде.
— С чем пожаловали? — приосанившись, ответил Мойша.
— Доброго здоровья тебе Велех желает. Он нас послал. — ответил старший.
Среди густых волос, покрывавших все лицо лешего, трудно было увидеть хоть малейший клочок кожи, но мне отчетливо показалось, что Мойша побледнел.
— Что желает Великий? — чуть дрогнувшим голосом спросил он.
— Великий желает тебе помочь.
— Я не один. Со мной — вот эти.
Зигфрид дернул плечом. Лешие говорили о людях с каким-то едва скрываемым пренебрежением. Но приходилось терпеть. Велех был фигурой, весьма значимой в Русинских Землях. Тем временем лешие продолжали беседу.
— Хорошо, пусть будут вот эти. Но нас прислали к тебе. Я должен переговорить с тобой с глазу на глаз.
— Это еще что за… — начала было говорить Любава, но тут старший леший внимательно оглядев наш отряда, безошибочно определил кто ему нужен. Он повернулся к Зигфриду.
— Так. Ты, похоже, тут вроде начальника. Меня зовут Беня Косолапов. Слушай. Если эта болотная кочка еще хоть слово скажет — мы повернемся и уйдем.
Любава едва сдержалась, чтобы не закричать на лешего, но справилась с собой, и с пылающими щеками отошла в сторону леса и демонстративно отвернулась от нас.
Лешие отошли в противоположную сторону. Там завязалась тихая, но довольно эмоциональная беседа, в ходе которой Беня что-то доказывал Мойше, а тот слушал сначала отстраненно, а потом со все возрастающим интересом. Наконец лешие начали что-то рисовать на снегу. Один из них сбегал в лес и принес целую охапку шишек.
 
Шишки были немедленно воткнуты в снег, и Беня начал водить палочкой между ними. Постепенно становилось ясно, что лешие рисуют какую-то сложную карту. Наконец Беня закончил. Мойша отошел от карты подальше, немигающим взглядом посмотрел на рисунок и хлопнул в ладоши. Лешие осторожно отошли назад и перебросились еще парой фраз. Беня развернулся к нам и крикнул: