О чём молчат ведьмы (СИ)

Стася стояла потрясённая. Ей нечего было сказать. Урсула двинулась вперёд, взяв девушку за руку. Шли они быстро и молча. Каждая была переполнена эмоциями.
Урсула довела Стасю до самого маяка. Здесь они расцеловались и обнялись, уткнувшись друг в дружку. Они долго стояли на тёплом ветру. И обе плакали, стесняясь своих слёз. На Урсулу нахлынули воспоминания, которые выплёскивались через край, а Стася плакала от того, что чувствовала боль Урсулы и не могла ей ничем помочь…
— Пойдём, — вдруг сказала девушка, наконец глянув на печальное, мокрое от слёз лицо Урсулы. Схватив Лесную ведьму за локоть, она повторила: — Пойдём со мной.
Стася потащила её по лестнице вниз. Они пробежали мимо домика по каменной тропинке, потом по выцветшим доскам настила, пока их ноги не увязли в песке и из-за дюны, покрытой белыми сухими травами, колыхавшимися на ветру, не показалось Оно. Огромное. Спокойное. Живое и величественное. Море.
Они медленно шли по берегу, и дыхание Урсулы стало легче, щёки опять порозовели, слёзы высохли. Подруги молчали, и только набегающие волны иногда нежно касались их обуви.
Почти у самого утёса Урсула благодарно сказала:
— Спасибо тебе… Море — великий растворитель… Оно растворяет печали, смывает грусть, успокаивает раны.
— Когда мне плохо, я всегда прихожу к морю, — прошептала Стася. — Здесь всё просто и понятно…
Вокруг сгустились синие сумерки. Опаловые волны поблёскивали и тихо шуршали. Только чайки закружили низко над берегом и стали печально кричать, о чём-то предупреждая.
Через полчаса над гладью моря стали быстро сгущаться тучи. Ветер усилился и уже не трепал нежно волосы, а рвал их, пытаясь сильнее запутать.
— Бежим! — подхватила Стасю Урсула.
И они понеслись обратно к домику.
У заборчика, белевшего в быстро надвигающейся темноте, Стася спросила:
— Может, зайдёшь к нам?
— Нет, я побегу домой. Я ещё успею до шторма, — и Урсула кинулась к лестнице.
  
Глава 6
 
На крыльце Стася встретила бабулю. Та натянула рыбацкий плащ и выглядела со спины как суровый моряк, но на её лице была усталость и болезненность.
— Иди в дом. А я побегу зажигать маяк, — Старая Ксения подтолкнула Стасю к двери. — Сегодня раньше, потому что из-за надвигающейся бури скоро стемнеет и потом будет трудно подняться по лестнице.
— Нет, я пойду с тобой, — твёрдо сказала девушка, лишь бы не отпускать сейчас бабулю одну.
— Ладно, хорошо. Только быстрее. Шторм налетит в любую минуту.
На перила крыльца вдруг села чайка. С чёрным крылом. Она посмотрела на Ксению и стала кричать, будто подгоняя их. Постояла так, покосилась на них чёрным глазом и улетела.
— Я вижу эту чайку не в первый раз, — сказала Стася.
— Да, она живёт здесь, на скале. Я кормлю её, она считает Медовую бухту своей. Пойдём скорее! — тревожно сказала Ксения, глядя на небо.
Стася кинула на крыльце рюкзак, и они, преодолевая порывы ветра, двинулись к лестнице. Ветер был такой сильный, что уже сбивал с ног, порой, чтобы устоять, приходилось хвататься за что-нибудь.
Наверху лестницы шквал усилился. На пустоши ветер склонил к земле кустики ивы и шиповника, и от этого место у маяка выглядело совсем голым. Ксения и Стася быстро добежали до здания и с трудом открыли старый засов.
Когда они зашли внутрь и закрыли за собой дверь, стало совсем тихо. Толстые стены маяка заглушали все звуки. Ксения включила свет. Лампочка тускло осветила небольшую комнату. Здесь находились тумблеры от маяка, стол и пара стульев. Из комнатки вела ещё одна дверь — в сам маяк. Он был полый, и только винтовая лестница по стене вела наверх.
Ксения включила огни, но на табло один из них не загорелся.
— Ох, боже мой! — она выскочила в помещение маяка, посмотрела вверх и всплеснула руками. — Ну надо же!
Ксения снова подёргала один из рычагов, но лампочка всё равно не зажигалась.
— Задержимся. Один рычаг надо включить вручную наверху. Видимо, застряла задвижка какого-то зеркала. Сиди здесь, а я схожу туда, — предупредила она внучку.
 
— Нет, бабуль, я это сделаю быстрее. Я помню, как поправлять зеркала́. Дед мне показывал.
Стася выскочила в гулкое чрево маяка и стала взбираться по ступеням. Ксения в это время притушила на пульте управления огни, чтобы Стасю наверху не ослепило…
Чем выше поднималась девушка, тем слышнее становились завывания ветра. Через пару минут восхождения Стася была на месте — перед маленькой дверкой. Она вспомнила, как они ходили сюда с дедушкой. Тот же запах пыли и влаги. Те же скрипучие доски под ногами… Стася с волнением дёрнула ручку и зашла внутрь маленькой круглой комнаты с огромной лампой посередине. Стася осмотрела оборудование, вспоминая, как называется каждая деталь, словно сейчас она снова вернулась в детство и дедуля, покуривая трубку, хриплым голосом объяснял ей устройство маяка. Действительно, застряло одно из зеркал. Стася легко всё исправила.
В панорамные окна вокруг лампы ветер швырял пригоршни воды — снаружи начался ливень. Стася придвинулась к одному из стёкол и, сделав руками туннель, пыталась разглядеть, что происходит за окном. Потом, несколько секунд подумав, оглянувшись на входную дверь, она решительно подошла к другой дверце — ведущей наружу. Рванула заглушку и… вышла на узкий металлический балкончик, опоясывавший весь маяк. Тяжёлая дверь за ней плавно закрылась.
Стасю встретил такой порыв ветра, что у неё потемнело в глазах и перехватило дыхание. Её прижало спиной к двери. Она судорожно вытянула руки, схватилась за перила и подтянулась к ним. Под ней было 50 метров до скалы и ещё примерно 70–80 до самого бушующего моря. Оно билось о прибрежные валуны с такой силой, что брызги долетали до Стаси и солёными каплями оседали на лице. А сверху, слева и справа хлестала пресная дождевая вода. Её было настолько много, что казалось, Стася плавает. Девушка мгновенно промокла.
Буря взбила и перемешала воздух и воду, словно в большом миксере, от этого всё вокруг пахло озоном, водорослями и ещё какими-то неведомыми глубинными запахами.
Над Стасей было чёрное небо в сверкающих молниях, под ней кипело море, а в душе царило ликование.
— Ура-а-а-а, — громко и протяжно закричала она, зажмурившись, — ура-а-а-а-а!
Хотя она кричала во весь голос, буря легко потушила её крик, мгновенно утопив его в раскатах грома.
А вода лилась и лилась, словно кто-то открыл наверху кран на полную катушку.
Через пять минут, счастливая, взъерошенная и утомлённая, Стася уже спускалась по лестнице.
Ксения, заслышав её шаги, включила на полную мощность фонари маяка. Но когда она увидела Стасю, напоминавшую всклокоченного помытого тощего котёнка, то сначала испугалась. Однако счастливый вид внучки говорил, что всё хорошо.
— Выходила на балкон? — только и спросила Ксения, качая головой.
— Ага, — заулыбалась Стася, — пойдём домой, бабуль, я кушать хочу.
Они еле открыли дверь — буря не давала им выйти. Заперли замки и стали аккуратно спускаться по лестнице. Первой шла Ксения, держась за перила. За ней — внучка. Металлические ступени были мокрыми и скользкими. На середине лестницы, чуть не поскользнувшись, бабушка обернулась, предупредить Стасю об осторожности, но сама не удержалась и покатилась кувырком вниз. Она пролетела пару пролётов и упала, ударившись головой о торчащий выступ. Стася ринулась к ней, несколько раз едва не сорвалась, повиснув на перилах.
Старая Ксения была жива, только из раны на голове сочилась кровь, смешиваясь с дождём и окрашивая песок под лестницей в алый.
 
— Там, в маяке, есть аптечка со всем необходимым, — слабым голосом пробормотала бабушка, показывая наверх.
Стася секунду думала, что делать. Возвращаться назад? А дойдут ли они? Нет, всё же лучше попробовать дойти до дома.
Заливаясь слезами, перекрикивая шторм, девушка пыталась поднять Старую Ксению. С третьей попытки ей удалось это. Она взвалила на себя бабушку, перекинула её руку через свою шею и аккуратно стала спускаться. У неё дрожали руки, с ладоней мгновенно стёрлась кожа, но больше всего на свете Стася боялась уронить Ксению. А та шла почти вслепую, кровь заливала ей глаза.