Император (ЛП)

          Данте чуть не рассмеялся, но тут же протрезвел.
          — Мы теперь друзья?
          — Нет.
          — Так что же это? Ты прикрываешь мою спину, а я прикрываю твою?
          — Отвали, придурок.
          Чего он и ожидал.
          Сделав глоток из бутылки, он передал ее Тристану, хотя они были несовершеннолетними. Они были несовершеннолетними за много дерьма, которое они совершили. В конце концов, в каком возрасте можно кого-то убить?
          — Этого не должно было случиться, — сказал Тристан после долгого молчания.
          — Нет, — согласился Данте. — Этого не должно было случиться.
          — Ты собираешься что-то с этим делать? — спросил другой парень, самое большее, что он сказал в разговоре с Данте.
          — Да, — кивнул Данте, не сводя глаз с включившихся огней особняка. — Но не сегодня.
          — Хорошо.
          По мере приближения ночи тучи становились все темнее, ветер холоднее минут.
          — Как ты с этим справляешься, — тихо спросил Данте. — Как ты забываешь?
          — Я не забываю.
          Да, он не думал, что они смогут.
          — Спасибо, — пробормотал Данте, сделав еще один глоток из бутылки. — Я ценю это.
          Его встретили молчанием, но на этот раз оно было дружеским. И так они сидели в ту ночь, два молодых убийцы, один свежий, а другой закаленный, глотая алкоголь, заглушая хаос внутри себя, и зная, что любви действительно нет места в их жизни.
Глава 5
Амара
15 лет
          Она никому не рассказывала о трупе.
          В тот день, гуляя глубоко в лесу, Амара видела, как два парня хоронили молодую девушку, ту самую розововолосую девушку, которую она видела целующейся с Данте много лет назад. Перепуганная до полусмерти, она убежала домой и неделю пролежала в постели, боясь, что кто-нибудь придет за ней за то, что она видела.
          Никто не пришёл. Ее мать просто подумала, что это был её плохой день, и позволила ей остаться дома. Она не ходила в школу, даже не встречалась с Вином на той неделе, говоря ему такое же оправдание. Тем не менее, после недели беспокойства и полной пустоты, она наконец смирилась с тем, что ее никто не видел, и медленно двинулась по своей жизни.
          Но ее чувства к Данте? Противоречивые.
          Она не знала, что это говорит о ней. С одной стороны, она не понимала, что за человек, а он теперь был мужчиной, который мог похоронить тело своей возлюбленной. С другой стороны, она все еще находила его привлекательным, даже более привлекательным с течением времени. Возможно, это было потому, что она выросла и всегда знала, что люди вокруг нее не были морально белыми.
          Черт, она видела, как ее собственный лучший друг тренируется с оружием. Она видела его синяки, видела, как со временем его мышцы увеличиваются, потому что он находился в процессе тренировок.
          И вообще, что такое мораль? Та ночь заставила ее серьезно задуматься над этим. Быть хорошим человеком и совершать хорошие вещи не всегда одно и то же. Став старше, Амара поняла, что между этим существует очень тонкая грань. Ее герой мог быть злодеем в чужой истории. Хотя она ненавидела кровь, но если однажды кто-то будет угрожать ее матери или даже Вину, разве она не причинит им боль? Неужели она не способна отнять еще одну жизнь?
          Люди не были черно-белыми, и, к сожалению, эмоции тоже.
          Она знала, что ее мысли не были мыслями пятнадцатилетней девочки, но то, чему она стала свидетелем, повлияло на нее. После этого она перестала ходить на открытые тренировки и стала избегать Данте. Она больше никогда не подходила к его двери, и теперь, если он приходил к Вину, пока она была там, она просто извинялась и уходила. Ее чувства к нему были почти повсюду.
          Он заметил ее поведение. Однажды она услышала, как он загнал Вина в угол и спросил:
          — Амара игнорирует меня?
          А она побежала в противоположном направлении.
          Однажды она наткнулась на него, когда он играл в шахматы с братом в беседке за домом, и убежала. Не самый лучший момент, призналась она. За последний год он тоже несколько раз пытался загнать ее в угол, и каждый раз она ускользала от него. Она знала, что должна просто сказать ему, что это ничего не значит, что он немного напугал ее. Он не пугал ее или что-то в этом роде, но за последний год он стал немного более напряженным, и Амара стала немного беспокойной.
 
          — Муму? — мама позвала ее из кухни, и Амара отложила книгу, которую читала, положив свою самодельную закладку, отмечая и вышла из своей комнаты.
          — Да, мам? — спросила она, внезапно остановившись при виде большого, высокого человека.
          Данте Марони стоял в пространстве ее маленькой кухни. Он никогда, ни разу за все то время, что она питала к нему страсть, не приходил в их маленькую квартирку.
          Ее сердце, предательское маленькое существо, забилось сильнее, вдыхая тот же воздух, что и он.
          Не время для этого.
          — Данте хочет поговорить с тобой, — сообщила ей мама, ее темно-зеленые глаза светились любопытством и некоторой тревогой.
          Амара была уверена, что на ее лице отразилось то же самое выражение. У него не было причин разговаривать с ней, вот так. Только если он каким-то образом узнал, что она в курсе насчет трупа.
          У нее упало сердце.
          О Боже.
          Сглотнув, Амара кивнула и указала на заднюю дверь, молча прося его поговорить снаружи. Задняя дверь штабного здания выходила прямо на опушку леса. Никаких шансов, что кто-нибудь подслушает их разговор.
          Схватив кашемировую накидку, которую Вин подарил ей на день рождения неделю назад, Амара накинула ее на плечи, сунула ноги в чулках в теплые сапоги у двери и вышла в яркое, холодное утро. Он последовал за ней, закрыв за собой дверь.
          Прохладный ветер дул вокруг нее, принося запах деревьев, земли и одеколона. Одеколон? Амара тихонько принюхалась и поняла, что это действительно одеколон. Он был окутан в него, запах был древесным и мускусным и напоминал ей огонь, потрескивающий над деревом и скрученными простынями. Да, ее мысли больше не были такими чистыми.
          Спокойно, девочка.
          — Муму? — спросил он ее слегка удивленным тоном, его длинные ноги соответствовали ее темпу.
          Хотя она была сто семьдесят два сантиметра — благодаря внезапному скачку роста, который подарил ей несколько сантиметров и остановилась, удивительно, но она только достигала его подбородка.
          Амара обхватила себя руками, заставляя себя слегка улыбнуться, чтобы преодолеть напряжение в голове.
          — Да, в детстве я называла маму Ма, а себя МуМу. И это вошло в привычку.
          Данте кивнул.
          — Мой брат делал нечто подобное.
          — Я больше не вижу его здесь, — прокомментировала Амара, прежде чем прикусить язык.
          Ей не следовало этого говорить.
          — Его здесь нет. Он иногда навещает нас.
          Оставив все как есть, поскольку это было не ее дело, Амара остановилась на опушке леса и повернулась к нему лицом, принимая его форму. После той ночи с мертвым телом, если только он не тренировался с Вином без рубашки, Амара видела Данте только в накрахмаленных рубашках и брюках на пуговицах. На его сильном запястье поблескивали тяжелые металлические часы, пиджак был сшит на заказ. И одеколон, чтобы не забыть одеколон. В своем простом сером шерстяном платье и растрепанных волосах она действительно чувствовала себя не в своей тарелке. Его волосы колыхались на легком ветру, а темные, проникновенные глаза неотрывно смотрели на нее.
 
          — Что-то происходит? — спросил он, его голос соответствовал теплому шоколаду его глаз, заставляя ее хотеть прижаться к кошке и книге.