Бисер (СИ)

— Майя Сергеевна зовёт всех пить чай! Чай пить будите?
Хмелевская осмотрелась.
Леонид Николаевич затих напротив неё. Его бледные губы будто застыли в намерении произнести звук «о». Увидев перед собой дочку друга, он нервно моргнул темными глазками. И Ёла поняла, что застала главу семьи, мягко говоря, врасплох.
Матвей высокой статуей стоял к ней спиной. Елагин младший подвел подбородок к плечу, давая понять, что он её заметил.
Воспользовавшись полной тишиной, Хмелевская продублировала объявление:
— Чай пить будете? — скромно улыбаясь, вежливо спросила она, словно подрабатывала у Леонида Николаевича секретарём.
— Ой, Ёла! — глава семьи Елагиных с радушной улыбкой шагнул навстречу гостье. — Как замечательно, что ты нас посетила. Расскажи-ка мне, как прошёл вечер в ресторане.
Девушка попятилась назад.
— Леонид Николаевич, пойдемте я вас провожу. Майя Сергеевна уже ждёт.
— Ёлочка, не уходи от ответа. Тебе всё вчера понравилось?
«Снова врать? Нет уж! Увольте!» — улыбаясь, Ёла спиной зашагала к двери.
Матвей обернулся. Они встретились глазами. В его наблюдающем взгляде застыло любопытство.
Едва упёршись спиной в дверную раму, она скользнула в коридор и лицом к лицу столкнулась с хозяйкой и Светой.
— Майя Сергеевна, мне пора домой. Я позвоню позже, — сбивчиво зашептала она.
Посыпались уговоры остаться, и Ёла едва от них отбилась, соблюдая все приличия.
Оказавшись вне коттеджа Елагиных, девушка почувствовала дежавю.
«Господи, второй раз за день! Пора с эти заканчивать!» — растирая виски, пришла к выводу она.
  
Глава 14. На минуту
 
Валяться на диване вполне интересно, особенно, когда ты вершишь подобное крайне редко. Ёла впервые, что называется, плевала в потолок. К матери на работу она от Елагиных так и не поехала, рванула домой.
Непривычно много Хмелевская получила эмоций, что боялась с ними не справиться под пристальным взором Лилианы Львовны. Это не говоря о тривиальных расспросах кого ни попадя, начинающихся с вопроса: «Что случилось?»
Телефон зажужжал, а потом запел. Ёла подняла руку, чтобы взглянуть на экран. Установленный рингтон оповещал о том, что номер не принадлежит ни одной из групп, неужели опять Матвей?
Она внимательно всмотрелась в набор цифр. Нет, не Матвей! Девушка нахмурилась. Кто там ещё! Вероятно, по работе?
— Да.
— На минуту выйди из квартиры, — звонивший молвил тоном, не допускающим возражений.
Узнав голос Гедианова, в Ёле вспыхнуло желание потешить душу. Ужас как!
— А где «привет»?
— Привет, — без труда отчеканил собеседник и вновь повторил свою просьбу.
— А не пойду. Хватит с меня на сегодня. Тем более ты не соблюдаешь наш с тобой уговор по поводу мобильных телефонов. Света дала, да?
— Да! — Косте было глупо отпираться.
— Мне «за державу» обидно. Считай, что я раздосадована на тебя из-за подруги. Тоже мне проверяющий и судья нашёлся.
Гедианову не составило труда вычислить тактику Хмелевской, он сделал это так скоро, что соседка даже не заметила «технической» паузы.
— Ты злишься на меня?
— Да мне вообще пофиг! — Ёла рывком села на диване. — Ты мне так помог, друг, что я до сих пор от последствий отойти не могу.
— Ты простила её? — в трубке раздался изумленный вздох Кости, — понятно всё. Наивное ты создание с редким именем.
— Мне второго шанса не жалко!
— Я запомнил, — рассчитанная пауза. — Выходи. Я должен поговорить с тобой, глядя в глаза.
— Вот ты упрямый, а?!
— А ты не заметила.
Ёла завершила звонок, а потом поставила телефон на «бесшумный», чтобы больше никто не мешал плевать в потолок.
— Щас я с тобой разберусь! — прищурив глаза, наигранно сурово пообещала Хмелевская своему незримому собеседнику, и стала собираться в гости к соседу.
Едва Ёла оказалась около соседской квартиры, как дверь отворилась и мускулистая рука, схватив её за рукав, увлекла за собой в прихожую.
— Иди сюда.
Замки за спиной Хмелевской зловеще лязгнули. От волнения девушка задышала чаще и заметила, что в воздухе благоухал новый аромат.
 
«М-м-м, приятный парфюм, — оценила соседка, — наверное, куда-то собирается!» — пришла к выводу она.
Ёла окинула взглядом соседа. Одет он по-домашнему, но выглядит всё равно безупречно. А вот взгляд чем-то обеспокоенный.
— Ты чего такой, Костя, напряженный? Интересно, — обозначила Хмелевская, озираясь по сторонам, — сколько раз здесь была, никогда не боялась, а тут странное ощущение возникло, что я будто попала в обитель Бабы-Яги, — усмехнулась она.
Поймав на себе взгляд Гедианова, Хмелевская стерла улыбку.
— Тогда я тебя сегодня съем! — Ёла на миг замерла, а после проследовала за мужчиной, когда он скомандовал, — идём.
Она, как всегда, заняла место на диване, а он опустился в кресло. Заметив, что Костя почему-то не спешит начинать разговор, соседка спросила:
— Ты нарушил правило, которое сам придумал. Мне неприятна мысль, что перед тем, как расстаться с моей подругой, ты попросил у неё мой номер телефона.
— Это было не вчера.
Ёла с интересом посмотрела на Костю.
— Света знала об этом условии, она бы предупредила, если бы дала тебе мой номер.
— Я сам взял, — с неохотой признался он.
— Ты рылся в её телефоне?
— Обычно называется: «Доверяй, но проверяй!»
Ёла украдкой взглянула на свой телефон, радостно припомнив, что ни разу не оставляла свой гаджет без присмотра в квартире друга.
— Что за обвинения, что тебе помощь моя не угодила?
— Со Светкой надо было мягче, тогда бы она меня не сдала. Но я не хочу об этом говорить. Не надо. Только голову на место ставить начала. Ты настойчиво звал меня ведь не для того, чтобы расспрашивать, — напомнила Ёла. — Историю вашего расставания я уже знаю. Так зачем я здесь?
Гедианов достал телефон, пара мгновений и он нашёл нужный файл.
— Послушай.
Ёла хотела было возразить, но запись начала воспроизводиться. Она напрягла слух.
На аудиозаписи был зафиксирован разговор Кости и травматолога. Врач говорил очень сдержанно и тихо, но гнев и возмущение легко определялись по его интонации.
Он открыто негодовал по поводу ложного обращения и сокрушался, что такие случаи забирают возможность и время оказать эффективную помощь по-настоящему травмированным людям, и привел текущий пример.
В отделение поступил десятилетний мальчик с осколочным переломом руки. Вместо того чтобы оказывать помощь нуждающемуся пациенту, он должен разбираться с притворщицей.
Запись закончилась.
— Света сказала, что ей сделала перевязку медсестра.
— Я попросил медсестру, чтобы она мне подыграла.
— А что Света такого, по сути, сделала? Она хотела твоего внимания.
— Будешь защищать её и дальше?
— Буду, — Ёла скрестила руки на груди и вздернула подбородок.
Молодой человек снисходительно поглядел на соседку, которая засобиралась домой.
— Это ещё не всё! Сядь! — жестом руки Костя остановил девушку и запустил следующий файл.
Наткнувшись на не тот отрывок, он поправился:
— Нет. Не здесь. Сейчас, — Гедианов мотнул запись вперед.
Ёла узнала голос Светы. На куске аудиозаписи она отчаянно спорила и что-то доказывала. А потом Хмелевская услышала из уст подруги нелицеприятное мнение о себе. Костя тут же выключил запись.
— И что теперь?
— Тебе решать, — Гедианов положил телефон на журнальный столик, снял очки и потер переносицу, — я бы перестал дружить с такими «друзьями», — он плавно, по-учительски, опустил очки на столешницу.
— Может, мне ещё на улицу не выходить? Костя, иди в детективы!
— Когда, наконец, я успокоил Свету и предложил отвезти домой, она настояла на том, что бы я отвез её загород к родителям, а не в городскую квартиру. Не подскажешь, почему?
 
«Звездец какой-то! Сегодня полный звездец! Он требует от меня отчета, что я делала сегодня ночью? Зачем? Точнее, почему?» — мысленно недоумевала Хмелевская.