Одноклассники бывшими не бывают (СИ)

Но подумала — и нашла вариант лучше. Выгуляю их на Наташкину вечеринку, поверчусь перед камерами, а потом добавлю эти фото в рекламную кампанию.
И, конечно, джинсы под них не подходили.
Зато с былых легких времен у меня осталось летнее белое платье и босоножки, в которых я сама себе казалась юной выпускницей. В эту встречу надо поменьше распространяться о своей личной жизни и побольше — о работе. Буду теперь творческой звездой!
По глянцевой помаде я тоже соскучилась. Она стала для меня символом новой Риты — независимой и яркой, поэтому я мысленно помахала еще одной приличной сумме и отправилась в уже знакомый торговый центр, на этот раз в косметический магазин.
По пути туда я передвигалась перебежками и огородами, чтобы случайно не попасться на глаза слишком проницательной Раисе. Но скрываясь от нее, я попала прямиком в объятия Ангела — сама не заметила, как воткнулась в него прямо по пути к кассе с заветной помадой.
— О. Мой. Бог! — так он отреагировал на мое платье. И сережки.
Но, может быть, ему просто не понравилась укладка?
Он сцапал меня за плечи, отстранил, чтобы присмотреться и прицокнул языком:
— Я же говорил! Ты и без полного бьюти-фарша красавица! Посмотри на себя — такая нежная! Как клубничный йогурт! Мечта мужчин!
— Мужчины не любят клубничный йогурт… — смущенно попыталась я отбиться.
— Это кто тебе сказал? Другие женщины? — насмешливо скривился Ангел. — Опа! Это что у тебя?
И он перехватил мою руку с зажатой в ней помадой.
— Нет, эта не подходит! — отрезал он и решительно направился к другой стойке. — Попробуй вот эту, розовую.
— Как кусочки клубники в йогурте? — прыснула я.
— Именно! Девочки, сделайте ей мою скидку, — бросил Ангел консультанткам. И наклонился ко мне, сообщив заговорщицким шепотом: — Раисе ничего не скажу, обещаю.
Помада добавила последний, самый важный штрих к моему образу. Она превратила все вместе: платье, босоножки, серьги, свет в глазах и нежную помаду — в цельный образ, стильный и продуманный. Не просто юная выпускница, а звезда, которая решила побыть еще и такой.
Ключевое отличие. Особенно для меня.
Пока я любовалась на себя в зеркало в стотысячный раз за этот день на телефон свалилась смс от Наташки: «Выходи гулять!»
Я ностальгически улыбнулась.
Когда-то эти слова она кричала у меня под балконом. Мы тогда все почему-то так общались. Лень было подниматься и звонить в квартиру? Бывало, мы с мамой перекрикивались — она с балкона, я с клумбы внизу.
Что купить?
Можно ли сбегать в кино?
Нет, я не замерзла, но хочу есть, скинь мне булочку!
Хотя забежать домой было — дело двух минут.
Зато теперь общаемся смсками, к величайшему сожалению любопытных соседей.
Впрочем, соседям сегодня предстояло выдающееся зрелище…
Я засунула телефон, кошелек и ту самую помаду в легкий рюкзачок, больше подходящий к новому образу, чем моя обычная сумка и выскочила к подъезду.
Как раз вовремя!
Чтобы увидеть, как неторопливо, будто огромный океанский лайнер, пытается развернуться в наших дворах белоснежный лимузин-«Хаммер», вибрирующий от басов гремящей внутри музыки. Он был похож на огромное инопланетное чудовище, бесконечно чуждое окружающей действительности в виде облезлых качелей, чахлых кустов крыжовника и изрисованного мелками асфальта. Вписаться в проезды, подходящие для скромных машинок жителей нашего дома ему было нелегко, но он справился. Негоже инопланетным чудовищам отступать из-за таких мелочей.
Лимузин остановился ровно напротив меня, слегка наехав колесами на бордюр и чуть не задев сжавшуюся от ужаса «Ладу-Приору». Задняя дверца распахнулась, и музыка выплеснулась наружу тут же пронизавшими до костей децибелами.
Я неуверенно сделала несколько шагов вперед — из темной и мерцающей разноцветными огнями глубины показалась чья-то рука, схватила меня за запястье и увлекла внутрь чудовища словно праведницу в ад. Дверца тут же захлопнулась, и лимузин дернулся, роняя меня в грешные объятия мягкого кресла из белой кожи.
По огромному салону, в котором даже пятнадцать человек моих одноклассников умудрились потеряться, метались разноцветные лазерные лучи, на потолке мигал стробоскоп, под ногами переливалась неоновая подсветка. Лица окружающих становились то лиловыми, то розовыми, то кислотно-зелеными.
 
Посередине, между креслами, был даже шест для стриптиза!
Благо высота «Хаммера» позволяла выпрямиться в полный рост не только мне, но и высоченному Першину, который как раз стоял, нависая над Денисовым и что-то ему втолковывал, покачиваясь то ли от маневров лимузина, то ли от выпитого.
— Всех от школы забрали, одной тебе индивидуальная доставка! — прокричала Рикита, впихивая мне в руки бокал с шампанским.
На этот раз — стеклянный, узкий, тонкий, никаких одноразовых стаканчиков.
Напротив меня алым зевом был распахнут бар с точащими горлышками разнокалиберных бутылок и подвешенными бокалами всех возможных форм под любые напитки, которые только придет в голову распивать в этом лимузине.
— Все равно по пути было! — воскликнула Наташка, чмокая меня в воздух за ухом так громко, что перебила даже музыку.
Голова кружилась от шума, людей, мерцающего неонового мира вокруг и пузырьков в розовом шампанском, щекотно ударивших в нос. Тут действительно были вообще все, кто пришел неделю назад на встречу нашего класса.
— Как ты умудрилась снова вытащить всех до единого? — крикнула я Наташке, но она не услышала. Она упала на белый кожаный диван, полукругом обнимавший хвост лимузина и задрала ноги в серебристых босоножках на огромной платформе прямо на спинку.
Чья-то рука легла мне на талию, мгновенно снимая напряженную дрожь своим теплом, и мягкий голос Ильи шепнул на ухо:
— Все дело в желании… И мотивации.
Я обернулась к нему, незаметно оказавшемуся рядом и встретилась с насмешливым взглядом серых глаз, в которых фейерверком взрывались разноцветные искры.
* * *
Я спрятала улыбку в бокале шампанского. Проглотила ее вместе с веселящими пузырьками и она понеслась по кровотоку, зажигая по пути огоньки. Жуть как неловко, но я была рада видеть Илью. Даже несмотря на то, что он подарил Наташке эту вечеринку.
— Сделай потише, — Соболев сказал это, не повышая голоса, но Морозов, у которого был пульт от медиа-системы, все равно как-то услышал. Басы перестали вибрировать в костях, да и кислотный припадок светомузыки стал поспокойнее.
— Будешь? — Синаева протянула мне подносик с канапе из винограда, клубники и сыра. — Обожаю бри! Но дети мои тоже обожают, приходится им отдавать!
— Неужели они с тобой не делятся? — удивилась я.
— Я сама не разрешаю! Пусть едят. Хочу, чтобы у них с детства было все самое лучшее. А я обойдусь.
Ох, пожалуй, до такого самоотверженного материнства мне далеко.
Может быть, поэтому и не сложилось?
— Как же тебя отпустили сюда? — я заметила, каким ревнивым взглядом Оленька проводила очередную канапешку с бри и взяла себе другую, с козьим сыром. Пусть она порадуется.
— Наташка умеет убеждать! — сделала она страшные глаза. — Представляешь, сказала, что если я приду, она пробьет моей младшенькой участие в конкурсе с выездом в Сочи! У нее такие знакомства в муниципалитете!
— И твои согласились?
— Не то слово! Мне даже показалось, они бы выгнали меня сюда, даже если бы я не хотела!
Першин наклонился и сгреб сразу половину подноса, хотя на столике стоял еще один. Он рухнул на диван напротив, вытягивая ноги на всю длину и закинул в рот сразу несколько канапешек:
— Хорошо быть главой семьи… Ни у кого не надо спрашивать разрешения!
 
— Конечно, ты же мужчина… — сжала губы Синаева.
— И что, Наташка всех нашла, чем убедить?
— Конечно! — Наташка поняла, что на ее ноги почему-то никто не смотрит и села нормально. — Протасов согласился с условием, что мы все-таки дадим ему набить Денисову морду. А Денисову я сказала, что расскажу его жене, чем они с Рикитой занимались. Рикита приехала с условием, что Коваль будет без жены…