Закрученный (ЛП)

Как Эйден общался с этими существами всю свою жизнь? Они без конца переговаривались, отпускали комментарии. Джулиан находил недостатки в каждом ее действии, Калеб ничего не принимал всерьез, а Элайджа был величайшим занудой всех времен.
Честно говоря, она бы предпочла накачать себя успокоительными, чем разговаривать с ним.
И где эти люди-наркоманы, когда приходится себя превозмогать.
Эйден стоял и не отводил от нее взгляда.
— Как я могу остановить его, не причинив вреда?
Она задавалась этим вопросом тысячу раз, но решение так и не пришло к ней. Наверняка есть способ облегчить боль…
— Эй, у меня забавное чувство, — громогласно объявил Калеб, словно не было никого и ничего важнее в этом мире, чем он и его переживания.
— Почему бы тебе не передохнуть? Знаем мы о твоем чувстве в невидимых штанах. И единственный способ его унять — предложить Виктории раздеться, — огрызнулся Джулиан.
— Сделай одолжение Эйдену, и перестань заигрывать с его подружкой в душе.
Виктория сжала уши руками, пытаясь достучаться до душ и, наконец, поубивать. От них столько шума. Словно тени сновали внутри ее черепа, ускользающие каждый раз, когда она приближалась.
— Нет, я не озабоченный. — Утомительная пауза. — Точнее да, но сейчас речь не об этом. Кажется… у меня… кружится голова.
Калеб говорил правду. То головокружение передалось и Виктории. У нее подкосились ноги.
— Эй, — откликнулся Джулиан секунду спустя. — И у меня. Что ты с нами сделала, принцесса?
Конечно он упрекал Викторию, хоть в этом и не было ее вины. Головокружение всегда возникало за пару минут до перехода душ к Эйдену, и они без конца удивлялись этому.
— Эйден возвращается, — предупредил ее Илия. — Надеюсь, ты готова к переменам, которые вот-вот произойдут. Я знаю, что это невозможно.
— Эй, не помогай врагу! — прорычал Джулиан.
— Я не…
Запах крови Эйдена отвлек ее, не дав закончить предложение. Он манил и дразнил, заставляя рот наполняться слюной, напоминая ей о потребностях тела.
Внезапно она упала, сильные руки толкнули ее вниз. Холодный камень оцарапал спину, и она с трудом выдохнула слово «враг».
— Покорми.
Эйден придавил ее своим весом и мгновение спустя его зубы впивались в шею. Она снова попыталась оттащить его за волосы, но в этот раз он укусил сильнее и добрался до вены. Ее кожа фактически разошлась.
Никогда раньше ничего подобного не случалось, и у нее вырвался крик боли. Крик, который замер так же быстро, как и начался. Как только опять закружилась голова, с новой волной усталости она ощутила, как сжалось ее горло. Мышцы дрожали, и ей показалось, что она услышала стон Калеба.
Легок на помине. Она выдохнула его имя, желая достучаться до души и убедить помочь ей сейчас.
— Позволь мне вселиться…
Его второй стон оборвал ее. Что происходит со мной?
— Сконцентрируйся. Пожалуйста. Разреши мне…
— Это смерть? Я не хочу умирать. Я слишком молод, чтобы умереть.
Он со своим лепетом ничем не мог помочь. Не могли и другие. Джулиан и Илия тоже стонали. Но они не бросали ее, не возвращались к Эйдену. И тогда их стоны превратились в крики, затуманив ее разум, лишив здравого смысла.
В сознании, как вспышки, проносились образы. Ее телохранитель, Райли — высокий и темноволосый с ухмылкой на лице, сестры Виктории, Лорен и Стефани, обе прекрасные блондинки, изводившие ее нещадно. Мама Виктории, Эдина, с волосами черными, как ночное небо. Они покачивались в такт ее движениям. Пропавший брат, Сорин, воин, о котором приказали забыть. Она попыталась не вспоминать, как он ушел и ни разу не оглянулся.
Еще больше вспышек, теперь только в черно-белых тонах. Шеннон, ее сосед по комнате, добрый, заботливый и чем-то обеспокоенный. Точнее не ее сосед, а Эйдена. Райдер, парень, с которым Шеннон хотел встречаться, несмотря на отказ. Дэн, любимый владелец ранчо «Д и М», ее дома на протяжении последних нескольких месяцев. Нет, не ее. Эйдена.
Ее собственные мысли и воспоминания перемешались с мыслями Эйдена, образуя туманное облако вокруг нее. Затем вспышки прекратились. Она слабела… борясь со сном…
 
«Соберись, Цепеш. Ты королевских кровей. Ты справишься!»
Пламенная речь возымела действие.
Она решительно схватила Эйдена за волосы и приподняла ему голову. К сожалению, ей не хватило сил сбросить его. И на мгновение они столкнулись взглядами. Сейчас его глаза налились красным демоническим огнем. Кровь, ее кровь, капала с его рта прямо ей на подбородок. Кровь, в которой она так отчаянно нуждалась.
Ей следовало бы испугаться, взглянув на сотворенного ею дьявола. Она увидела свою смерть. Логичный финал. Илия утверждал, что Эйден сейчас потерян для зверя, и он никогда не ошибался.
И все же…
Кровь… к ней вернулся собственный голод, наполняя ее, становясь всем, что она знала, придавая ей силы. Она решила не уступать, пока не отведает его.
Ее клыки заострились, когда она приподнялась для укуса. Только она не могла проколоть его кожу. Что-то мешало ей? Что же это? Она присмотрелась, рассчитывая устранить препятствие, но увидела только бронзовую кожу Эйдена. Ничто не скрывало эти удары пульса.
Вкус, вкус, попробовать на вкус. Мантра, за которую она не винила души.
Рыча, она отпустила волосы и вцепилась в него. Все, что ей нужно было сделать, это крошечный порез. Так просто, но ногти подвели ее, как и зубы.
— Покорми.
Эйден поднырнул ниже. Очевидно, ее яремная вена стала его любимой жевательной игрушкой.
— Попробовать на ВКУС.
Она вывернулась, пытаясь укусить его снова.
— Вкус, — повторил зверь, как будто услышал и отразил ее мысль.
Они катались по полу, стремясь одержать верх. Всякий раз, когда ей удавалось отшвырнуть его, он в мгновение ока возвращался обратно. Они врезались в стены, сносили помост, взметали брызги воды из лужиц.
Кто бы не победит, он будет накормлен. А проигравшему смерть, увядание, очередное доказательство круговорота жизни. Только сильнейшие могли выжить, все остальные становились закуской. До встречи с Эйденом каждое ее действие было мотивировано этим принципом. Благодаря ему, она стала защищать тех, кто слабее ее, преодолевала свой инстинкт. Теперь она не могла сражаться. Но она хотела и должна была.
Однако, вскоре Эйден прижал ее, и на этот раз он держал ее так крепко, что она не могла высвободиться. Их тела соприкасались, а она продолжала бороться. Они сплелись. Наконец, ему удалось схватить ее за запястья и поднять над головой.
Игра окончена. Она проиграла.
Время подвести итоги. Дыхание сбилось, тело вспотело, шея пульсирует, а в голове одна только мысль: попробовать на ВКУС, попробовать на ВКУС, попробовать на ВКУС.
Да.
— Отпусти, — прорычала она.
Эйден замер над ней. Он тоже вспотел и не мог дышать. Его глаза все еще оставались алыми, но сейчас в них засверкали янтарные искорки вперемешку с красными. Янтарный, его цвет от природы. В кои-то веки Илия ошибался. Эйден все еще там и старается подчинить зверя.
На меньшее она и не рассчитывала.
Эта мысль была спасательным кругом, за который она цеплялась. Виктория сосредоточилась на дыхании: медленный вдох и выдох. Голоса, отличные от ее собственного, стали проникать в сознание.
— … чувствую себя хуже, — говорил Калеб.
Головокружение еще никогда не было таким сильным. И как только началось бесконечное перемещение, души не должны были оставаться на месте. Почему они ее не бросили?
— Сохраняйте спокойствие, — сказал Элайджа. — Ладно? Все будет хорошо. Я это знаю.
 
— Ты врешь, — небрежно бросил Джулиан. — Слишком больно для нас, чтобы быть хорошо.
— Да, ты врешь, — запаниковал Калеб. — Это ужасно. Я умираю, и ты тоже умираешь. Мы все умираем. Я знаю, что умираем.
— Хватит повторять «умираю» и возьми себя в руки, — скомандовал Элайджа. — Сейчас же.