Джастис (ЛП)

Они оба молчат, но я вижу в их глазах то же самое понимание, пылающее в моем уме и сердце.
— Предлагаю прямо здесь и сейчас заключить договор. Мы все делаем сами. Больше никаких побоев, никакой боли. Мы присматриваем друг за другом, заботимся друг о друге.
— Как семья, — говорит Нокс.
Я киваю.
— Как семья. — В тишине ночи я вглядываюсь в их глаза. — Вы со мной? — спрашиваю, протягивая руку в центр нашего круга.
Нокс не колеблется.
— Я в деле.
Наши взгляды перемещаются на Брэкстена, тот все еще выглядит испуганным.
— Мы с тобой, Брэкс, — обещаю я. — Мы никогда не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Он кладет раненую руку поверх наших.
— Семья. Навсегда.
В тот день мы стали больше, чем друзьями.
Мы стали братьями.
Весь следующий год мы лгали, воровали и делали все, что угодно, лишь бы выжить. Пока наши поездки не завели нас в дельту Миссисипи. Там в поисках укрытия в одну дождливую ночь мы спрятались на фермерской земле. Владельцем оказался одинокий мужчина по имени Тэтчер Крид, — первый взрослый, который хоть раз отнесся к нам с добротой. Обнаружив нас, он, вместо того чтобы, вызвать полицию, приютил у себя и воспитал как родных сыновей.
Тэтчер Крид дал нам то, чего у нас никогда не было, но о чем мы всегда мечтали.
Настоящую семью.
Глава 1
Райан
С момента, как он вошел, мое внимание было приковано к каждому его движению. В переполненном баре, где меня окутывает жар от каждого тела, толпящегося вокруг, может показаться, что мы одни на целом свете. По крайней мере, так считает мое сердце.
Несмотря на чувства, я сижу в углу одна и наблюдаю, как стайка жаждущих женщин окружает его с братьями, соперничая за их внимание.
«Как типично».
— С днем рождения, Райан, — кричит Джессика Беннетт, перекрывая громкую музыку, когда проносится мимо моего столика и чокается со мной бокалом.
Я киваю в знак благодарности, уголки моих губ приподнимаются в слабой улыбке.
В городе не так уж много мест, где бы я могла отпраздновать свое восемнадцатилетие. «Деним и жемчуг» — единственный бар, куда пускают тех, кому меньше двадцати одного. Выпивать нам нельзя, но для меня это не играет большого значения.
Место простоватое, в деревенском стиле. Столы сделаны из старых бочек, а над танцполом висит седло со стразами. Из динамиков гремит кантри-музыка, собирая большую толпу. Я хорошо проводила время, да мне лучше где угодно, нежели в моем доме без любви, но потом появились они — три брата, приводящие в хаос гормоны любой девушки.
Мальчики Крид — приемные братья, которые ближе тех, в ком течет родная кровь. Они приехали в город много лет назад, жили на улице, пока Тэтчер Крид, которого большинство здесь называют Стариком Кридом, не взял их к себе и не вырастил как своих.
Многие этого не одобряли, но Тэтчеру было наплевать на то, что люди в этом городе о нем думают. Этим в нем я всегда восхищалась. Он с гордостью воспитывал мальчиков и находился рядом, когда у них никого не было.
Многие наслышаны о Джастисе, Ноксе и Брэкстене, их репутация опережает их самих. С ними опасно иметь дело, если они хоть на секунду заподозрят, что их семье угрожает опасность. Они украли сердца многих девушек. Я знаю это, потому что я — одна из них. И хотя все трое до нелепости хороши собой, мне нужен только один.
«Джастис».
Его внешность плохого парня привлекла мое внимание, как только он появился в городе. Мне было всего двенадцать, но мое юное сердце безнадежно влюбилось. Многие относились к мальчикам с подозрением и даже боялись их. Когда они только сюда приехали, у них возникало немало проблем. Я часто слышала, как родители высказывали свое неодобрение тому, что Тэтчер взял их к себе. Типичное поведение для таких претенциозных личностей. Даже к своему единственному ребенку мои родители не испытывали ни доброты, ни сострадания.
Меня предупредили, чтобы я держалась от них подальше. Это могло плохо сказаться на фамилии, которая для моих родителей — все. Отец — потомок одной из шести семей-основателей Винчестера, нашего маленького городка, расположенного в самом сердце дельты Миссисипи. Здесь семейный капитал и родословная — это все. Я должна следовать определенному стандарту, в чем, по словам матери, терплю позорное поражение.
 
Правило держаться подальше от братьев было несложно соблюдать, потому что они были старше меня. Мы ходили в одну школу, но я училась в классах младше, а они — в выпускном. Они едва догадывались о моем существовании. Брэкстен должен был окончить школу после них, но он умен, правда, умен, и много трудился для того, чтобы закончить школу вместе с братьями.
В течение двух лет я наблюдала за ними издалека, в основном за Джастисом, и внимала слухам, которые их окружали, особенно одному. Слуху, который потряс весь город и привлек внимание каждой девушки. И продолжает привлекать до сих пор. Вот почему сейчас каждая женщина в этом баре вешается на них.
Можно подумать, что я уже к такому привыкла, но это не так, и единственной передышкой для моего измученного сердца становится его отъезд из города по работе. Все три брата — снайперы, и не просто меткие стрелки, а лучшие в стране и работают по контракту на правительство. Стрельба — это лишь одна из многих вещей, которым их научил Тэтчер.
Словно почувствовав тяжесть моего взгляда, Джастис отыскивает меня глазами поверх толпящихся вокруг женщин. Когда я смотрю в интригующую глубину его темных, наполненных тайной, глаз, мое сердце бьется с удвоенной силой.
Уголки его губ приподнимаются в сексуальной ухмылке, превращая мои внутренности в желе. На нем привычные потертые джинсы, соблазнительно свисающие с худых бедер. Темные волосы в диком беспорядке, будто он только что провел по ним пальцами. В черной футболке, байкерских ботинках и кожаной куртке он — воплощение плохого парня.
Во мне нарастает знакомое желание, от его вида сердце жаждет того, чего я не могу получить. Вместо того, чтобы ответить на его улыбку, я закатываю глаза, надеясь скрыть эффект, который он на меня производит, и отвожу взгляд.
Уверена, на протяжении всех своих манипуляций я слышу его веселый смех. Он рокочет глубоко в груди и столь же самонадеянный, как и его ухмылка. Одновременно заразительный и раздражающий. Я жажду слышать его почти всегда. Точно так же, как жажду тех кратких мгновений, что провела с ним.
Между нами это превратилось в некую игру. Тяни-толкай. Я притворяюсь, что он меня чертовски раздражает, и он подыгрывает, но в глубине души знает мои истинные чувства. Должен знать. Я никогда не умела скрывать эмоции.
После нашей с ним первой встречи, моя подростковая влюбленность в Джастиса превратилась в нечто большее. Мы не просто столкнулись в очередной раз прилюдно, когда я, как обычно при виде его, в страхе, что буду пялиться, как влюбленная дурочка, опускала голову.
Эта встреча произошла много лет спустя, и тогда мы были одни. Мне было пятнадцать, и я только что поссорилась с матерью, что не так уж и необычно, но в этот раз все было хуже. Она испытывала ко мне еще большую ненависть, чем обычно. Не помню, из-за чего мы поругались, но никогда не забуду, как она ударила меня по лицу. Это случилось впервые. Удар причинил боль, но не такую сильную, как ее слова: «Лучше бы ты никогда не рождалась!»
В ту ночь я выбежала из дома со слезами на глазах. Бесцельно бродила по городу, пытаясь избавиться от боли в сердце. Скрестив на груди руки, с поникшими плечами я прошла сквозь клубы дыма.
 
С моих губ сорвался судорожный вздох, и я резко вскинула голову. Именно тогда я столкнулся лицом к лицу с парнем, за которым наблюдал издалека. Мои полные слез глаза встретились с его темным взглядом, и сердце совсем перестало биться.
Джастис сидел на мотоцикле, припаркованном перед одним из баров на Мейн-стрит. Его лицо ничего не выражало, в отличии от взгляда. Он был бдителен и полон понимания. А отражавшаяся в нем сила удерживала меня на месте.