Легионер

Представиться он успел… и, пожалуй, успел только это. Как только прозвучало имя "Конрад Дитц", улыбчивые молодые мрины резко посуровели. Двое придвинулись почти вплотную, а третий метнулся куда-то за угол дома. Сидящий в кузове Руди, которому всё это совершенно не понравилось, напружинился и угрожающе заворчал. Интересно… впрочем, долго ждать не пришлось.
Пару минут спустя убежавший парень вернулся, и не один. Рядом с ним широко шагал высокий черноволосый мрин средних лет. Его рабочий комбинезон был весь в пятнах смазки, такие же пятна он на ходу оттирал с рук промасленной тряпкой. Сразу стало понятно, почему юнец не воспользовался коммуникатором: браслет на руке старшего мрина отсутствовал, снятый, должно быть, чтобы не запачкать. Мужика явно оторвали от работы, но хмурое выражение лица вряд ли объяснялось только этим.
— Джи Дитц? — отброшенную за плечо тряпку ловко поймал на лету один из парней. — Я — Бронислав Стефанидес. Чему обязан?
Хороший интерлингв в сочетании с употребленным чуть старомодным речевым оборотом не могли скрыть заметной настороженности, даже неприязни, в голосе.
— Я собирался договориться о покупке молока, — пожал плечами Конрад, зорко следя за плечистыми юношами, словно невзначай обступившими его. — Руди, цыц!
— И зачем же вам молоко?
Больше всего Конраду хотелось рявкнуть: "Не ваше дело!", но ситуация не располагала к излишней эмоциональности, и он почёл за лучшее не нагнетать обстановку.
— Для дочери. У меня неожиданно появилась дочь, и ей нужно молоко.
— Дочь, вот как? — черноволосый прищурился. — Чего-то я в этой жизни не понимаю, наверное… давайте-ка разберемся, джи Дитц. Ну-ка, ребята, сдайте назад, не мешайте старшим.
Парни слегка отступили, но сержант всей своей многократно простреленной шкурой чувствовал их готовность и желание полезть в драку. Стефанидес удовлетворенно кивнул, не сводя глаз с гостя.
— Ко мне сегодня заезжал Кристоф Кронберг. По пути в полицейский участок, что, согласитесь, довольно любопытно. Он обвиняет вас фактически в вооруженном ограблении — дескать, вы под дулом винтовки заставили его подписать купчую на принадлежащее ему имущество. Что скажете, джи Дитц?
Теперь, когда неопределённые ночные опасения облеклись неприглядной плотью реальности, Конрад вдруг почувствовал облегчение. Вот значит как? Что ж, если цель видна, стрелять куда проще…
— Только одно, джи Стефанидес. Обвинения Кронберга — полная чушь. Не думал, право слово, что выплаченной мной сотни хватит для белой горячки, да, видать, ошибся. Я охотно вам все объясню. Ссориться с соседями из-за какого-то пропойцы… но предупреждаю сразу. Я в обычаях мринов разбираюсь не слишком, однако с точки зрения вулга история на редкость некрасивая. Вы позволите мне достать документы из машины?
Хозяин фермы благосклонно повёл рукой, и Конрад, плюхнувшись на водительское место, потянулся к бардачку. На личике съежившейся Ланы был написан нерассуждающий животный ужас, глаза наполнились слезами. Дитц ободряюще похлопал девочку по скрытой просторной штаниной угловатой коленке, и нарочито громко проговорил:
— Тише, малышка. Успокойся. Заметила, как тут всё устроено? Хозяева такой фермы не могут быть дураками… всё обойдется, вот увидишь.
Впрочем, почти сразу подумалось ему, с тем же успехом он мог шептать. Чтобы мрины — да не услышали? Ироничная усмешка хозяина подтверждала мысленные выкладки Конрада, но его это не смутило.
— История, повторяю, грязная, — начал он, выбравшись из машины. — Вчера я отправился на охоту. Хотел подстрелить гуся для праздничного ужина, но не преуспел. К моменту моего появления дерущиеся возле озера мальчишки Кронберга распугали всё, что способно было пугаться.
— На чьей земле находилось это озеро? — неожиданно влез в разговор один из сыновей Стефанидеса.
— Диего! — резко бросил Бронислав, не оборачиваясь, и вдруг скрестил на груди до сих пор упертые в бока руки и прищурился. — А вообще-то… вообще-то, правильный вопрос. Извините моего старшего, джи Дитц. Он студент-юрист и, похоже, научился уже вычленять главное. Так на чьей земле?..
 
— На моей, естественно, — пожал плечами Дитц, мгновенно уловивший суть. — Пошёл бы я охотиться на чужую!
— Ясно. Дальше?
— Дальше я велел им прекратить. Трое встали, четвертый остался лежать на земле. Просто не мог подняться. Я — не самый большой гуманист, джи Стефанидес, но трое сильных не должны смертным боем бить одного слабого, таково мое твердое убеждение. Поэтому троим я приказал убираться, а четвертого отправил отмываться в озеро. По ходу дела мальчишка оказался девчонкой… в общем, я принес малышку домой. Какое-то время спустя туда же заявился Кристоф Кронберг и предложил мне сотню за её жизнь. Я выдвинул встречное предложение: сотня? Не вопрос, я покупаю. И купил. Вот купчая.
— Вы позволите, джи Дитц? — выдвинувшийся вперед Диего Стефанидес протянул руку к папке с документами. Уважительно протянул.
— Разумеется. Посмотрите, джи Диего. Если я правильно понял вашего батюшку, вы в таких делах разбираетесь. Все формальности были улажены сегодня у "Мариани и Петрова", но лишние глаза не помешают.
Парень со сноровкой прирожденного крючкотвора разобрал бумаги. Просмотрел одну, другую… приподнял брови — должно быть, добрался до свидетельства об удочерении… хмыкнул.
— Вы предусмотрительный человек, джи Дитц. Я вижу, на собственноручно накарябанной Кронбергом купчей проставлена не только дата составления документа, но и время подписания…
— Время получения приказа следует фиксировать, джи Диего. В Легионе этому быстро учат, достаточно и года, а я прослужил сорок пять лет. Земных, конечно, а всё-таки.
— Оплата осуществлялась через банк?
— Конечно.
— Вы сохранили сообщение о прохождении транзакции?
— Да, разумеется, — Конрад потыкал в браслет указательным пальцем, искривленным лет сорок назад. Выправлять не стал: стрелять не мешает, и ладно. — Вот, смотрите.
Парень бросил на дисплей короткий взгляд и зло усмехнулся.
— Диего? — приподнял брови старший Стефанидес.
— Кронберг врёт, па. Врёт, как распоследняя наглая крыса. Купчая была подписана ПОСЛЕ того, как деньги ушли со счета джи Дитца. Ты можешь себе представить, чтобы кто-то сначала заплатил, а потом стал угрожать продавцу оружием? Есть только один вариант: продавец вознамерился заграбастать денежки и удрать, не отдав товар.
— Да не было такого! — Конрад раздраженно хлопнул ладонью по бедру. — Всё абсолютно полюбовно…
— Вы не понимаете, джи Дитц… — медленно проговорил Диего. — Полюбовно или нет, если никчёма…
— Диего! — рявкнул Бронислав.
— Извини, па. Это — юридический термин, и…
— Не в нашем доме, — отрезал его отец.
— В общем, джи Дитц, если девочка была на вашей земле, вы могли вообще ничего не платить Кронбергу.
У отставного сержанта на секунду потемнело в глазах, но он заставил себя говорить со всей учтивостью, на которую был способен:
— Джи Диего, я буду весьма признателен, если вы не станете употреблять слово "никчёма" в моем присутствии. И в присутствии моей дочери. Лана, вылезай! Знакомьтесь, джи Стефанидес: Лана Дитц!
Окончательное разрешение ситуации заняло ещё с четверть часа. Не то, чтобы Дитцу было какое-то дело до чужого мнения… но когда Диего Стефанидес похвалил его выбор поверенного, это было приятно.
Пока сержант рассказывал, а Диего комментировал, во дворе появилось еще несколько мринов — и мрин. Женщина, почти такая же высокая и плечистая, как Бронислав Стефанидес, громогласно одобрила и удочерение, и выбранную для Ланы одежду. Она же вернула всеобщее возбуждение в практическую плоскость. Врач сказал — нужно молоко? Сейчас будет. Кстати, сколько? Я посмотрю инструкции? Так, все ясно. Две пинты сейчас и ещё четыре каждый день. Будете сами забирать?
 
— Мам, а можно я буду возить? — протолкался вперед крепкий мальчишка, похоже, ровесник Ланы — если ей шесть местных, как утверждает она сама.