Ночь урагана

Он пошевелился и ослабил объятия.
— Со мной все в порядке. А вы как себя чувствуете?
— Все хорошо, если не считать онемевших рук и ног. Как вы думаете, сколько это продолжалось?
— Не больше тридцати минут.
— Тридцать минут? Я думала прошла целая вечность.
Саймон поискал в темноте свой фонарик, и луч его осветил их убежище. Затем он медленно поднялся на ноги.
— Теперь можно взглянуть, велики ли повреждения и уцелели ли лодки. — Он помог Джули подняться на ноги, поддерживая ее, пока чувствительность не вернулась к ногам. — Я удивлен, что дверь еще держится, — сказал он. — Бог знает какие разрушения мы найдем наверху.
Им не пришлось долго искать: груда сломанных веток покрывала ступени по другую сторону двери. Посветив фонариком вокруг, Саймой захлопнул дверь.
— Боюсь, нам придется остаться здесь до рассвета.
— Почему? Что случилось?
— Насколько я успел рассмотреть, по меньшей мере несколько деревьев преграждают нам путь. Не стоит рисковать, пока мы ясно не увидим, что следует делать.
— Но мы должны выбраться отсюда… Мы должны! — со страстью воскликнула она. — Нам необходимо вернуться на Солитэр. Там могут быть раненые, и им нужна наша помощь. — И Джули бросилась мимо него к двери.
Он грубо схватил ее за плечи.
— Мы подождем, пока не рассветет, — резко сказал Саймон. — Мы сможем плыть и без лодок, но не в темноте.
Джули представила тетушку Лу, лежащую раненой, а может быть, мертвой?..
— Вы же не знаете, разбиты ли лодки? А они могут быть не повреждены. Я сейчас выйду наружу и посмотрю, как обстоят дела в действительности. Вы не можете меня остановить!
— Могу и сделаю это. — Он оттолкнул ее к стене и удержал там. — Не глупи, девочка, — неожиданно перешел он на «ты». — Ты так великолепно держалась. Не надо портить все сейчас.
— Отпустименя! — потребовала она, вырываясь. — Я должна вернуться! — Во время урагана его рукибыли убежищем, но сейчас они были ловушкой, из которой она стремилась вырваться на свободу.
— Если ты не прекратишь, Джули, я вынужден буду тебя ударить! — резко сказал он, когда она попыталась вырваться.
Тишину вдруг нарушил медленный раздирающий треск. Саймон крепко прижал Джули к себе и отскочил от двери секундой раньше, чем она была пробита суком дерева, который пронзил бы их насквозь. Внезапная слабость в ногах заставила Джули опуститься на пол.
— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? — спросил он несколькими минутами позже.
— Да… прости меня, — растерянно произнесла она.
— Мы выберемся отсюда, когда рассветет, — спокойно сказал он. — А сейчас нам обоим надо поспать. Остальные в гораздо лучшем положении. Мы были как раз на пути урагана. Думаю, что самое страшное уже позади.
— Надеюсь, — устало ответила она.
Саймон зажег свечу. Изнанка его клеенчатого плаща была сухой. Он расстелил его на полу.
— Пожалуй, это не похоже на матрас, но что делать? Выпей еще немного бренди, это поможет тебе заснуть. Может быть, утром нам придется совершить марафонский заплыв, поэтому ты должна выспаться и утром быть полной сил.
— Теперь засну, я чувствую усталость, — со вздохом сказала Джули.
Но когда он передал ей фляжку, девушка послушно выпила еще немного. Плащ был достаточно широким, чтобы они могли спать на нем, отвернувшись друг от друга и не касаясь спинами.
— Ты предпочитаешь спать на левом боку или на правом? — машинально спросила она, прежде чем лечь, но ей показалось, что его губы дрогнули от сдерживаемой улыбки.
— Мне все равно. А ты? — мягко отозвался он.
— Я… я всегда сплю на левом. — Она легла, отодвинувшись к краю, насколько это было возможно и положила голову на руку. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Джули.
Она слышала, как он несколько минут ходил по погребу, постукивая по стенам рукой, очевидно проверяя их крепость. Затем свеча погасла, и он лег рядом на дождевик, но не спиной к ней. Она хотела было возразить, но не успела, услышав в темноте его голос:
— Послушай, в подобных ситуациях люди должны руководствоваться не условностями, а здравым смыслом. Ночь холодная, а у нас нет никаких одеял, поэтому мы должны согревать друг друга.
 
При этих словах он крепко обнял ее и притянул на середину плаща, и она почувствовала, что ее плечи упираются ему в грудь, а его длинные ноги прикасаются к ней. До того как он прижал ее к себе, она была слишком замерзшей и измученной, чтобы чувствовать что-то, кроме признательности к этому человеку. Но теперь она уже вышла из состояния стресса, и сознание того, что ей придется провести ночь в объятиях мужчины, мешало ей спокойно отнестись к этому испытанию, которое почти лишало ее мужества. Действительно, здравый смысл диктовал спать тесно прижавшись друг к другу, но это не делало ситуацию менее волнующей. Она лежала не двигаясь, стараясь дышать ровно и унять сердцебиение. Но Саймон все же почувствовал сковавшее ее напряжение.
— Ради всего святого, расслабься, девочка, — раздраженно проговорил он. — Прошлой ночью я спал всего четыре часа. Я был в пути при этой отвратительной погоде с самого восхода солнца, а моей последней пищей был поспешный завтрак на Барбадосе. Я безумно устал, чертовски голоден, а этот пол сделан совсем не из пенистой резины. Поэтому ты можешь забыть все бредовые идеи, которые Гизела вбила тебе в голову. Для меня ты — живая грелка, и больше ничего. А сейчас давай спать. Спокойной ночи.
* * *
Когда Саймон разбудил Джули на следующее утро, ей показалось, что она дома, на Солитэре, и девушка спросонья никак не могла понять, что он делает в ее комнате? Но вспомнив о том, что произошло прошлой ночью, она быстро села, морщась от боли в одеревеневшем, непослушном теле.
— Выпей чашку чая, — сказал он, присев рядом с ней и отвинчивая крышку термоса.
Где он взял термос? Принес с собой прошлой ночью? Она не заметила его. Джули откинула назад волосы и протерла глаза. Ее левое бедро было сине-черного цвета, а мышцы на шее затекли от долгого и неудобного положения.
После того как она выпила сладкий горячий чай из пластиковой чашки, Саймон сказал:
— Хорошие новости. «Моряк» почти не поврежден. Мы будем на Солитэре через полчаса.
— О, Саймон, это великолепно! — Лицо Джули засияло.
Он налил и себе немного чая, потом закурил. Джули заметила, что он побрился и переоделся в чистую рубашку и шорты.
— Но боюсь, что для тебя не такие приятные новости. Твою лодку разнесло в щепки.
— О Боже!.. Ну, ничего не поделаешь. Я закрепила ее, как смогла, и никак не ожидала, что начнется ураган. В любом случае, она была старой калошей и не особенно дорогой. Мы легко сможем заменить ее. А «Моряк» стоит целое состояние. Было бы ужасно, если бы ты потерял его, приехав за мной.
— Ураган оборвал почти все штормовые лини, и «Моряк» находился в опасной близости от рифов. Но, слава Богу, все обошлось.
— Саймон, я… не поблагодарила тебя, за то, что ты приехал, — сказала Джули, допив чай. — Если бы тебя не было рядом, мне не удалось бы пережить прошлую ночь. Я была напугана до смерти.
— Ты переоценила мои способности. Конечно, тебе было бы не очень приятно, но ты прекрасно справилась бы и одна. А теперь вставай и пошли, — небрежно заметил он.
Ее немного обидел этот бесцеремонный ответ. Да, ты получила достойный отпор на твое рассыпание в благодарности, обиженно подумала Джули. Саймон положил плащ и термос в брезентовый рюкзак и перебросил его через плечо.
— Выбраться отсюда довольно сложно, но деревья, кажется, лежат прочно.
Продравшись через лабиринт ветвей, преграждающих вход в погреб, Джули впервые увидела, что сделал ураган с островом, названным его именем.
 
Не было ни одного целого дерева. Создавалось впечатление, будто здесь побывал гигантский бульдозер, который, взбесившись, сровнял поверхность острова, круша и ломая прекрасные дикие кустарники и виноградные лозы, превращая все вокруг в хаос, жестокого опустошения. И, подобно струйкам дыма на пепелище, в воздух тут и там поднимались клубы бледного тумана от высыхающих под солнцем луж, оставленных ночным ливнем. От полуразрушенного дома больше ничего не осталось. Земля была кругом покрыта густым ковром из сломанных ветвей.