Ты умница, детка!

– А где Светлана Геннадьевна? – поинтересовался Кирилл.
– В детской, с Павликом, – развязывала уже домработница фартук, хоть он ее еще и не отпускал. И тут никакой дисциплины! – Так я могу быть свободной?
– Можете, – кивнул Кирилл и отправился в детскую, что находилась на втором этаже.
Завтра у няни и домработницы выходной, и роли массовика затейника и повара ему придется примерять на себя. Но такое случается редко, и один день он как-нибудь потерпит.
Светлана Геннадьевна сидела в кресле и читала книжку. У ее ног, на полу Павел собирал паззл. Его любимое занятие, которого Кирилл не понимал. Как может нравиться ребенку выискивать из кучи мизерных кусочков картона нужный и ставить его на место? Слишком кропотливо и нудно, никакого драйва. Прежде чем начнет хоть что-то вырисовываться, пройдет уйма времени. Но сыну нравилось, а ему пришлось смириться и не выказывать раздражения.
При его появлении няня сразу же отложила книгу, но на нее Кирилл не обратил внимания. Пока…
– Паш, может в футбол погоняем? – предложил Кирилл. – Погода супер, а ты в доме сидишь…
Для середины мая погода была прохлодновата, тут он лукавил, но для футбола на свежескошенной траве – самое то.
– Не хочу, – отозвался сын, не глядя на отца.
– Ладно. Давай в настольный хоккей на желание?..
– Нет, – снова затряс головой Павел, не переставая копошиться в горе деталек паззла.
– Окей! Захочешь сыграть, я буду в кабинете, – кивнул Кирилл, сдерживая рвущееся изнутри раздражение. – Светлана Геннадьевна… – кивнул он на дверь. – Он опять целый день занимается этой ерундой? – строго поинтересовался у няни, когда они вышли из детской.
– Ну да, – заметно растерялась она.
– И вы ему позволяете?
– А что я могу сделать? Вашего сына больше ничего не интересует. Мне даже есть его приходится заставлять.
– У вас ведь педагогическое образование? – исподлобья смотрел на взрослую уже женщину Кирилл.
– Пединститут с красным дипломом и приличный стаж работы, – гордо приосанилась няня.
– И вы не можете занять семилетнего пацана чем-нибудь поинтереснее паззлов?! – повысил Кирилл голос.
– Даже если я перед ним плясать с бубном начну, он на меня вряд ли отреагирует, Кирилл Сергеевич. Вашему сыну нужна помощь специалиста. У него проблемы с социумом…
– Вы уволены! – перебил ее Кирилл.
– Что?!
– Что слышали. Собирайте вещи и зайдите в кабинет за расчетом. Больше в ваших услугах мы не нуждаемся.
Войдя в свой кабинет, Кирилл подумал: ну и какого черта он натворил? Кто теперь будет сидеть с Кириллом, пока он на работе? Сегодня-завтра, ладно, а дальше? Вечно рубит с плеча. Но и эта… матрона, блин! Годы прожила, а ума не нажила. Ведь объяснял же уже, что Пашка не всегда таким был, а стал после отъезда жены. Тупица чертова, а не няня!
Рассчитав няню и простившись с ней, как хотелось верить, навсегда, Кирилл вернулся в комнату сына. Паша сидел на кровати и растирал кулаками слезы.
– Что случилось? Она тебя обидела? – напрягся Кирилл.
Если так, то он ее из-под земли достанет, и тогда ей мало не покажется.
– Никто меня не обидел! – истерично выкрикнул Пашка и заплакал в голос.
– Тогда, чего ты льешь слезы? – устало поинтересовался Кирилл, опускаясь рядом с сыном на кровать.
Эка невидаль – слезы. Да он их на дню по десять раз проливал, из всего делая трагедию. Не пацан, а плакса, какая-то! Ну и какой из него мужик вырастет?
Придурок! Какой же ты придурок! – тут же мысленно обругал себя Кирилл, испытывая привычный приступ угрызений совести и стыда перед собственным сыном. Ребенок не виноват, это все она… та, которая и матерью-то не может называться. Ведь был же нормальным пацаном, пока она не сбежала.
– Не могу найти одну детальку, – горестно всхлипнул сын.
– Подумаешь, ерунда какая! А хочешь мороженного? – осенило Кирилла.
– А можно? – сразу же высохли слезы на детских глазах.
– А почему нет?
– Светлана Геннадьевна говорит, что от мороженного болит горло.
Дура твоя Светлана Геннадьевна! Но вслух этого Кирилл, конечно же, не сказал.
 
– Это если килограмм съесть или два за раз, – потрепал он сына по голове. – А от стаканчика точно ничего не будет. И кажется, я видел в холодильнике шоколадный топинг. Пошли?..
– А паззл?
– Давай так – сначала съедим по мороженному, а потом вместе поищем твою делатьку. Идет?
– Идет, – засияла на лице сына улыбка, которые в последнее время были на вес золота.
 
Глава 7
 
Влада нервничала, и началось это еще с вечера воскресенья. Мысль о встрече с Буровым отравила выходной. И так настроение было ни к черту из-за увольнения, все время ловила себя на желании разрыдаться и всячески сдерживалась, чтобы не расстраивать родителей, а тут еще и эта работа, которой она совсем не была рада, и которую ей практически навязали. Во всем, что произошло с ней в последние дни был один положительный момент – зарплата, обещанная Буровым, ну так и ту ей только предстояло получить, как и заработать.
А еще ее очень смущал возраст ученика. С детьми она не умела общаться, и в ее окружении их не было. О чем можно говорить с маленьким мальчиком и на каком языке?
Для первого визита в дом Бурова Влада выбрала синее трикотажное платье с длинным рукавом и доходящее до колена. Простое и довольно строгое. Эдакий офисный вариант. Да и погода выдалась не самая лучшая – с ночи накрапывал дождь, который к обеду еще и усилился. Поверх платья Влада надела укороченный жакет. А волосы собрала в пучок на затылке. Разглядывая себя в зеркале, задалась ироничным вопросом, не испугается ли ее строго вида будущий подопечный. Ну вроде не должен – на синий чулок она не похожа.
Признаться родителям, что ее уволили из филармонии, Влада так и не решилась. Сделает это позже, когда настроение не будет держаться такое паршивое. Ну а пока… пока пришлось солгать, что в первой половине дня в здании филармонии проводятся какие-то дератизационные мероприятия, и на работу все выходят к трем.
Завтра она с утра пораньше отправится в кадровое агентство, а потом засядет в каком-нибудь кафе и займется рассылкой резюме и самостоятельными поисками вакансий. И опять все сначала… Концертмейстер – вряд ли ей светит что-то большее на первых порах. Налаживание связей. И только потом возможны сольные концерты. Сколько пройдет времени до этого «потом», Влада и примерно не могла предположить. И когда думала об этом, злость ее на Игнатия Викторовича возрастала в разы. Правда сразу же она призвала себя к спокойствию, ибо злость разрушительно действует на организм. А за здоровьем своим Влада следила очень пристально.
Ровно в половине третьего Влада вышла из дома. Черная иномарка уже ждала ее у подъезда, и при ее появлении спугнула птиц с дерева пронзительным звуком клаксона.
За рулем сидел тот же водитель, что и тогда у филармонии.
– Приветствую! Я Игнат, – с улыбкой повернулся он к ней, когда она села на заднее сидение.
– Здравствуйте! Помню, – сухо отозвалась Влада и отвернулась к окну.
Она действительно запомнила имя парня, и воспоминания эти вызывали не самые приятные ассоциации. Да и настроение все стремительнее портилось, стоило только подумать, куда она едет.
– А почему не в настроении? Или на вас так дождь действует? – усмехнулся Игнат и плавно отъехал от подъезда.
– Дождь на всех действует одинаково уныло, – не сдержала Влада сарказма.
– А вот и нет! – весело отозвался Игнат, поглядывая на нее в зеркало заднего вида. – Я обожаю дождь, и чем сильнее, тем лучше. И рулить люблю под ливнем, когда видимость нулевая.
 
Дикость какая-то! У этого Бурова все сотрудники такие… нестандартные? Как можно любить рулить вслепую? Но от комментариев Влада удержалась.
– Все еще злитесь на босса? – проявил чудеса проницательности водитель.
– Да я о нем и думать забыла, – фыркнула Влада.
– Да ладно вам… Я же вижу, – расплылся в улыбке Игнат. – Он, конечно, частенько перегибает палку, босс-то, но мужик он хороший, справедливый. Ребят не обижает, и вас не обидит.