По лезвию катаны

— Не спеши, — Артем захлопнул крышку ящика с реквизитом, стоящего рядом с входом. — Сперва требуется как следует поговорить.
Вот сейчас коверный обернулся:
— Ты что, Тема? Очумел? Мой выход через четыре номера.
— Это целых полчаса. — Артем сел на ящик с реквизитом. — Нам хватит.
— На что хватит? — Коверный пристально смотрел на Артема, накручивая на палец резиночку, на конце которой болтался бутафорский красный нос.
— На то, чтобы ты ответил мне на несколько вопросов.
На миг в глазах коверного мелькнуло понимание… которому неоткуда было бы взяться, будь Зураб Червиченко непричастен к преступлениям последних недель… Или Артему все-таки почудилось? Изобразил же Зураб удивление. Мол, что это на тебя нашло, дорогой, ничего не понимаю.
— Ну тогда спрашивай, спрашивай, Тема, — коверный вновь повернулся к зеркалу. — Долго играешь вступление. Как гастролер, у которого в запасе всего один трюк и вокруг него надо навертеть побольше мишуры.
Зураб вдруг заговорил дурашливым крикливым голосом:
— Здравствуй, Бим! Здравствуй, Бом! Ты почему такой грустный, Бом?
— Потому что посадить могут, — сказал Артем. — Причем надолго.
— Кого посадить?
— Тебя.
— Что ты несешь, акробат? На репетиции приземлился на голову? — коверный раздраженно бросил тюбик с клеем на заставленный театральной косметикой стол.
«Если я все же ошибаюсь, то, значит, на пустом месте заработаю личного врага, — с тоской подумал Артем. — И вряд ли когда-нибудь удастся помириться». А произнес он другое:
— Зураб, Зураб, ты же видишь, что я не шучу. Неужели я стал бы жонглировать подобными словами, не имея доказательств. Ты так думаешь?
— Доказательств чему или чего? Нет, ты точно головушку повредил. И теперь тебе мерещится, что ты Холмс и Ватсон под одним цилиндром. — Разговаривая, Зураб Червиченко не прекращал готовиться к номеру. Закончил с париком, надел красный нос-картошку и теперь закрашивал белым гримом резинку.
— Я говорю о доказательствах против тебя, клоун. И против твоих подельников. Ты хочешь знать, что мне известно? Изволь.
Артем взял в руки длиннющий карандаш с надписью «Батон», принялся вертеть в пальцах. Эти карандаши, которые коверный на представлениях бросал публике, валялись по всему вагончику.
— Ты занимаешься торговлей дикими животными, Зураб. — Карандаш нарисовал в воздухе решетку. — Многим простым гражданам невдомек, что это весьма прибыльный бизнес. И я, признаться, до того, как не вник в проблему, считал его не шибко серьезным по преступным меркам. А оказалось, что он лишь немногим уступает по доходности торговле наркотиками и оружием. И ты в этой схеме обеспечиваешь провоз животных через границу. Что ж, с провозом, признаю, придумано неплохо.
Артем направил заостренный конец карандаша на Зураба.
— Второе дно у клеток с крупными хищниками — тема старая. Но погранцы ее держат в голове. Выученных на наркоту собачек заведут в трейлер, попросят вывести из клетки выбранного наугад тигра или медведя, все простучат, а если обуяет подозрительность, вскроют пол клетки на предмет выявления сокрытия. И ничего не найдут. Порубежникам и в голову не приходит, что все гораздо проще. Что запрещенное и неположенное везут в открытую. Ведь по головам на таможне цирковых животных никто не считает. Во-первых, погранцам с кочующим цирком и без того хватает мороки. Во-вторых, просто как-то в голову никому не приходит, что циркачи прихватывают с собой запрещенную скотину, ведь по идее тогда в сговоре должно состоять полцирка. Однако в том-то и дело, что достаточно заполучить в подельники всего лишь одного дрессировщика или одного смотрителя за клетками. То есть того, кто сопровождает перевозку животных. Ну, и еще взять в долю шофера, что проще простого.
Карандаш нарисовал в воздухе воображаемое колесо.
— Думаю, операция по разгрузке провезенного товара происходит следующим образом. Трейлер просто отстает от колонны под предлогом поломки, и его разгружают на трассе. Или живую контрабанду изымают на стоянке трейлеров… Но и это всего лишь половина вашего контрабандного промысла. А то и меньшая его часть. Другая часть — это в прямом смысле часть. Или, вернее, части животных.
Артем взмахнул карандашом, как разделочным ножом.
— В холодильных установках везут мясо для крупных хищников. Разделенное на порции и упакованное в пленку. Только мясо мясу рознь, не все то мясо, что краснеет под пленкой, и не все предназначено для четвероногих хищников. Кое-что предназначено на продажу хищникам о двух ногах. Не подскажешь, что пользуется особым спросом у китайских лекаришек: печень медведя, сало барсука, волчье сердце и волчья кровь, рысиные мозги, медвежья желчь или что-то еще, о чем я даже и не подозреваю? Вот бы показательно разделать всю эту сволочь, которая занимается отловом и разделкой животных! Согласен со мной? Кстати, сильнее всего я удивляюсь, как вообще еще что-то уцелело в российских лесах. Вроде уж бьют, бьют зверюг почем зря, травят, гонят, вырубают леса…
— Хорошо сочиняешь, акробат, — перебил Артема коверный. — Тебе бы репризы придумывать, а не под куполом кувыркаться. Значит, цирк, согласно твоим сказкам, втемную используют в качестве криминального каравана, а я у тебя получаюсь этаким профессором Мориарти циркового мира? Да-а, бред отчаянный. Но ведь это не просто бред, акробат. Это обвинение. И если ты не сумеешь его доказать, то попадешь в весьма щекотливую ситуацию. За пустые, но обидные слова надо отвечать.
Зураб закурил. Курящий клоун представляет собой странное зрелище, того и жди, что он вдохнет табачный дым, а выдохнет ворох радужных мыльных пузырей или выкинет что-нибудь почище.
— Так я жду. Где же твои доказательства, акробат? — ехидно спросил Червиченко. — Предъяви! Вытащи из шляпы, достань из рукава, сотки из воздуха. Ну, где?
— В Караганде. На кой, скажи, мне нужно предъявлять доказательства тебе? Когда понадобится, я предъявлю их органам соответствующей компетенции. Вот перед ними я и буду держать ответ за свои слова. Но! — Артем поднял карандаш вверх. — Единственно в знак уважения к твоим заслугам на арене, могу объяснить, что заставило меня обратить внимание на твою скромную персону. Во-первых, совпадение по срокам. Мне удалось датировать начало первых перевозок. Они начались через три месяца после того, как ты устроился к нам на работу. Вполне подходящий срок для того, чтобы все как следует организовать, отладить и запустить механизм.
Артем постукивал тупым концом карандаша по колену.
— Теперь во-вторых. Напомнить, где ты работал до нашего цирка? Веселил едоков с эстрады в московском ресторане «Вишни дяди Вани». А там собирается вполне определенная публика. И кто-то из этой публики сделал тебе предложение, от которого ты не смог отказаться. Этот же благодетель пристроил тебя на работу в наш цирк. Для чего, правда, потребовалось освободить местечко, то есть удалить из цирка прежнего клоуна. И, согласись, как-то уж очень вовремя бывший коверный Жора Астахов отравился метиловым спиртом. Конечно, Жора любил заложить за воротник, был не слишком разборчив в напитках и теоретически мог хлебнуть не того. Однако это ведь теоретически…
Взяв двумя руками за оба конца, Артем резким, злым движением сломал карандаш об колено и бросил половины за спину.
— Впрочем, справедливости ради скажу, что коверный ты не хуже Жоры. Может, даже лучше.
— Ну спасибо, спасибо… — Коверный загасил окурок в пепельнице. — Что же мне теперь делать, горемычному?
И Зураб скорчил плаксивую рожу, потом незаметно нажал на «грушу» с водой, спрятанную в рукаве, и из подведенных к бровям трубок фонтанчиками брызнули клоунские слезы.
— Харэ скоморошничать, — поморщился Артем. — Я пришел к тебе не только порадовать, что мне известно все. Главное в другом. В том, что я, — следующую фразу Артем проговорил четко и раздельно, — готов ни с кем своими догадками не делиться. Готов оставить их при себе. Естественно, при соблюдении некоторых условий. Даже всего одного-единственного условия. Ты убираешься из нашего цирка, забираешь с собой подельников, сворачиваешь здесь все дела. Выглядеть это будет так. Мы возвращаемся из Китая, ты пишешь по собственному желанию, то же самое делают твои подельники. К тому же отсюда, из Китая, ты ничего не везешь, ссылаясь перед своими боссами на то, что Интерпол сел на пятки. Только не говори мне, что вы не прихватываете обратный груз. Может, те же готовые препараты, может, еще что-то. И еще не говори мне, что нельзя отменить перевозку. У вас же наверняка предусмотрен вариант, при котором можно все отменить. И заметь, выбора у тебя никакого. Продолжать крутить дела в нашем цирке я, Артем Топильский, вам не дам. Запомни это.