Первый поход

– Мы платим им дань, – угадав вопрос, готовый сорваться с языка ярла, откровенно пояснил отец Этельред. – Довольно большую. Часть нашей добычи как раз и пойдет данам… до поры до времени.
Дорога вилась меж холмов и вересковых пустошей, спускаясь в речную долину, там и сям за холмами виднелись поля с крестьянами и селения с веселыми, крытыми соломой хижинами. На клеверном лугу у реки паслись упитанные коровы. Выше по течению, громко крича, купались ребятишки, а еще выше… А еще выше к небольшим мостикам был причален корабль. Боевая ладья, небольшая и юркая. Снеккья… Хельги узнал ее с первого взгляда.
– Да, это именно тот корабль, о котором я говорил, – невозмутимо кивнул головой аббат. – Я купил его у данов. Хочешь спросить, где команда? Догадайся сам.
– Даны… – Ярл скрипнул зубами.
– Не скрою, почти все погибли, но кое-кто остался в живых и был пленен. Тебе что-нибудь говорят имена Фриддлейв и Снорри?
Хельги вздрогнул, схватив настоятеля за загривок.
– Не так сильно, ярл, – усмехнулся тот. – Без меня тебе ни за что не вызволить их. И это еще одно, что привяжет тебя ко мне, – цинично продолжил он. – Выбирай сам. Или относительная свобода, привычное дело, слава и некоторая доля богатства, да еще и возможность выкупить друзей, или долгая смерть в монастырской темнице.
– Ах, у меня, оказывается, есть выбор? – не менее цинично усмехнулся Хельги, подавляя в себе желание со всей силы треснуть кулаком в эту похожую на голый череп морду.
– Значит, считаю, договорились, – кивнул отец Этельред. – Не скрою, я рад иметь дело с таким авторитетным ярлом, как ты, Хельги, сын Сигурда. С сего дня ты полностью свободен и можешь делать все, что тебе заблагорассудится… естественно, думая о предстоящем деле. Можешь уже сейчас осмотреть корабль.
Впрочем, молодой ярл спрыгнул на борт снеккьи и без его напоминаний. Деловито осмотрел несколько небольших пробоин, уже заделанных, и заделанных неплохо, провел рукой по новой мачте, пока еще не поставленной, нахмурился… Явно сосна, да еще и смолистая, – мачту лучше делать из ясеня, к тому же предварительно подсушенного.
– Что-то не так? – тут же поинтересовался аббат. Стоя на мостках, он пристально наблюдал за ярлом. – Ах, мачта. Ну, пока будем пользоваться тем, что есть. А там – посмотрим.
Ниже по реке, на песчаном пляже, послышались крики. Какие-то женщины в черных одеждах прогоняли купающихся ребят, набирая в кадки песок. Говорят, такой песок используют для шлифовки камней, – видно, при монастыре были и мастерские.
– Послушницы, – пояснил отец Этельред. – Тут неподалеку женский монастырь.
Кто такие послушницы, Хельги не знал, но понятливо кивнул. Вероятно – жрицы.
Покинув причал, они пошли к монастырю следом за женщинами. Те несли кадки парами, продев сквозь плетеные ручки длинные палки. Шедшая последней вдруг неловко подвернула ногу, упала. Черный капюшон упал с ее головы, подул ветер, растрепав густые темно-русые волосы, коротко подстриженные до плеч. Женщина, а вернее, девушка обернулась, глаза ее вспыхнули синим… И Хельги вздрогнул, наткнувшись на этот взгляд. Он узнал девушку, являвшуюся ему во снах, в грохоте барабанов и скрежете сумасшедших волынок. Магн. Так, кажется, ее звали…
– Эта у них новенькая, – кивнул аббат. – Монахи нашли в лесу – ничего не говорит, только глазищами зыркает – похоже, вовсе потеряла разум. Бывает… Ну, да на все Божья воля.
– Как ее имя?
– А черт ее… Ой, прости, Господи! – Монах мелко и часто закрестился.
А Хельги смотрел на послушницу, не в силах оторвать взгляда…
Ночью пошел дождь, проливной, нескончаемый, сильный. Ветер задувал в неприкрытое ставнями окно кельи, и ярл проснулся от брызг. Заворочался на узком монашеском ложе… И вдруг услыхал еле слышный стук в дверь. Отворил…
Возникшая на пороге фигура медленно сняла капюшон.
Магн!
Хельги не знал, что сказать. Но Магн, по всей видимости, знала.
Подойдя ближе к ярлу, она неожиданно обвила его шею руками. Глаза ее – синие, неуловимо прекрасные глаза безумной красавицы – вдруг стали близкими и такими большими, что казалось, Хельги в них сейчас утонет. В висках гулко застучали барабаны…
Магн вдруг улыбнулась, словно обнаружила в глазах молодого ярла то, что давно искала.
– Ты… – тихо сказала она. – Тот… кто может…
Отпрянув, она некоторое время неотрывно смотрела на Хельги, а затем, сбросив монашеский балахон, нагая, снова подошла ближе. Вспышка молнии осветила на миг ее дивное молодое тело.
– Ты… – снова прошептала девушка, впиваясь губами в губы молодого ярла…
 
Глава 4
ИРЛАНДЕЦ
Июль – август 856 г. Северное море – Мерсия
О люди, что стремитесь к власти,
За девять волн, зеленоплечих, грозных,
Не отойдете вы без покровительства
богов могучих…
Предания и мифы средневековой Ирландии. «Книга захватов Ирландии»
– Благодаренье Господу – мы вырвались из лап мерзких язычников живыми! – от чистого сердца произнес ромейский торговец Михаил Склир, тезка ныне здравствующего Михаила Исавра, императора Византии, или, по-тамошнему, базилевса. Когда кнорр фризского купца Адальстана отошел на значительное расстояние от слишком гостеприимного берега, купцы и команда постепенно успокоились, если, правда, можно было назвать спокойствием злобную ругань и вопли, которые время от времени извергали из себя оба купца, подсчитывая убытки.
– Ублюдки! – раненым медведем ревел Адальстан, имея в виду данов. – Чтоб вас сожрали Ермуганд и Грендель вместе взятые.
– Проклятые язычники! – вторил ему ромей. – Гореть вам в пламени адовом во веки веков.
– Аминь, – подойдя, присоединился к купцам Трэль. Или, как его все время звал Михаил, Никифор. Трэль-Никифор поддерживал торговцев исключительно из вежливости, ему лично датские викинги не сделали ничего плохого, не считая пары сломанных ребер и синяков под обоими глазами. Все потому, что вольноотпущенник оказался слишком болтливым и позволил себе выругаться в адрес грабителей, называя вещи своими именами. Вот и получил ногами по ребрам. Так, мелочи, могло быть и хуже.
– Бедный мальчик. – Оглянувшись на него, Михаил причмокнул губами. – Что сделали с тобой эти язычники-варвары! Болит?
Трэль чуть скривился.
– Вижу, что болит, – ласково – даже, пожалуй, излишне ласково – кивнул головой ромей.
– Хорошо бы лопух приложить, – поднял глаза Адальстан. – Или – ссаной тряпкой.
– «Ссаной тряпкой»! – презрительно скривив губы, передразнил его коллега. – На нос ее себе привяжи. У нас же в ходу другое лечение, и первое дело – массаж. О, это поистине чудо. – Михаил посмотрел на юношу влюбленными глазами. – Обязательно приходи сегодня ко мне в шатер, Никифор.
Трэль рассеянно кивнул, всматриваясь в море. По правому борту судна тянулся зеленый английский берег, по левому колыхалось море, тоже зеленое, только не травянистое, как берег, а густого изумрудного цвета.
Поклонившись озабоченным купцам, юноша поднялся на носовую надстройку, непривычно голую без украшавших ее щитов. Те щиты, что не сорвало штормом, не замедлили реквизировать даны. Ромей проводил его неожиданно томным взглядом и предвкушающе вздохнул. Красивый юноша этот Никифор. А на корабле совсем нет женщин – вот уж поистине упущение. Были бы женщины, разве ж возжелал бы Михаил Склир однополой плоти? Хотя, может, и возжелал бы. Положа руку на сердце – плохим христианином был Михаил, почитывал языческие книжки – всяких там Аристофанов, Аристотелей, Платонов – и некоторые языческие обычаи воспринял, вот хоть тех же мальчиков. А что? Совсем даже неплохо… Михаил задумался, вспомнив чудесные вечера в Фессалониках, в кругу изысканных друзей, тоже увлеченных древностями. Пиры до утра, стихи и песнопения, страстные объятья гетер и молодых мальчиков. О, поистине эллины были великие люди. Как там у Аристофана?