Промышленникъ

Спалось на новом месте просто замечательно. Так замечательно, что Татьяна Львовна даже позволила себе проспать и завтрак тоже, хотя в своем имении вставала чуть ли не с первыми петухами. Впрочем, достаточно скоро выяснилось, что ничего-то она и не проспала – в доме племянника трапезничали не по часам, а по желанию. Утолив легкий телесный голод, госпожа Лыкова тут же почувствовала голод духовный, под названием любопытство, – и вот его-то утолить было гораздо сложнее. Пришлось пройтись по этажам и даже заглянуть в подвал (тем более что он вполне годился еще на один этаж), и только после этого любопытство ненадолго утихло. Знакомясь с обстановкой и отделкой комнат, тетушка князя не переставала удивляться: как же бедно живет ее племянник! Словно бы и не аристократ, а какой-то купец второй гильдии. Минимум позолоты и лепнины, почти нет картин и акварелей, ковры и обивка стен подобраны не в тон к мебели, и вообще, во всем чувствовалось отсутствие твердой женской руки и правильного вкуса.
– Берлога холостяка!
Впрочем, кое-что одобрения заслуживало, явно выбиваясь из общего безлико-скромного стиля. Например, шикарнейшая библиотека. Столь солидное собрание книг, примерно треть которых были на иностранных языках, уже одним своим видом внушало уважение к своему хозяину. Толстенные тома по медицине, написанные на мертвой ныне латыни и вполне живых русском и английском, заметно разбавлялись трудами по химии. Особенно зачитанной выглядела книга за авторством господина Менделеева – кстати, на ней и дарственная надпись от автора обнаружилась, прямо на первой страничке. Географические атласы перемежались книгами по физике и электротехнике, фолианты по вопросам права соседствовали со справочниками по металлургии, а военные труды – с историческими. И все это богатство явно не простаивало без дела, а молчаливо свидетельствовало о широчайшем кругозоре и необычайном множестве интересов князя Агренева. Вторым местом, которое пришлось по душе сорокапятилетней помещице, был подвал. Не весь, конечно, а уютная баня в нем. Гладя на липовую обшивку стен в маленькой парилке и любуясь затейливым узором на бортике небольшой, зато теперь уже самой настоящей купели, Татьяна Львовна даже пожалела, что не сможет устроить нечто подобное у себя в имении. Как и туалетную комнату, наподобие той, что находилась на втором этаже, – все это стоило дорого, просто безумно дорого и было по карману действительно немногим. Таким, как князья Юсуповы, например, или Шереметевы, то есть признанным богачам, обладателям многомиллионных состояний.
Кстати, в некоторые комнаты (в частности, кабинет) она попасть так и не смогла, а предназначение других осталось непонятным – вроде большой светлой залы, уставленной странными приспособлениями. Например, толстая железная палка, на края которой прикрепили тяжеленные чугунные «блины», а затем положили все это на специальные упоры, торчащие из короткой и узкой лежанки. Точно такие же блинчики, блины и целые блинищи лежали аккуратными пирамидками почти по всему помещению, но в основном все же рядом со станками, один вид которых навевал неприятные ассоциации. Словно бы инструментарий средневекового палача… Фу! И что со всем этим делал племяш? Опять-таки непонятно и странно!
– Н-да, Саша многое должен мне рассказать…
С потолка на массивной цепи свисал большой кожаный мешок, набитый чем-то упругим, в небольшой стоечке покоились сабли, шашки и пара рапир. На дальней от входа стене нашлись пять деревянных щитов, прикрепленных на манер креста – один большой, по центру, и четыре маленьких, ощетинившихся, наподобие дикобраза, торчавшими в разные стороны ножами и прочими острозаточенными железяками, самых разнообразных форм и размеров. Нет, конечно, можно бы и предположить, что перед ней – обычнейший гимнастический зал… Вот только обилие колюще-режущего оружия, странные палки, отполированные частыми прикосновениями, и не менее странные железки, торчащие то тут, то там по всему помещению, эту догадку напрочь отрицали. По скромному мнению и опыту Татьяны Львовны, всего этого для занятий гимнастическими упражнениями отнюдь не требовалось. Направляясь в большую гостиную, где ее наверняка уже дожидались дочка с мужем, гостья не преминула заглянуть и на кухню – осматривать так осматривать, не пропуская ни малейшего закоулка и чуланчика. Ну что сказать?.. Ее ожидания полностью оправдались. Вместо полутемной комнатушки, полной влажных испарений и заставленной русской печью, маленькой плитой, полками с посудой и большой лоханью для мытья грязных тарелок ее взгляду открылось обилие яркого света, кафельной плитки и мраморных столешниц. Узкие шкафы с застекленными дверками, длинный и широкий стол-стойка, расположенный ровно посередине кухни, и превеликое множество непонятных, но явно удобных и сильно облегчающих готовку приспособлений, холодно сверкавших полированной сталью прямо в глаза.
– М-да!..
И чистота – просто невероятная чистота и порядок! А еще уют и продуманность обстановки, видимое удобство и качество каждой мелочи, что только ни попадалась на глаза. Это было столь неожиданно и невероятно, что… Да не бывает такого, и все тут! Нет, ну в самом-то деле – порядок на кухне? Помещица внезапно начала сомневаться в собственном рассудке. Вернее, в наличии такового у племянника – это ж надо, устроить из помещения для варки и готовки еды натуральнейшую лабораторию! Да уж… Последний же удар нанесла собственная дочь. Когда помещица наконец-то дошла до дверей гостиной, то первой, кого она увидела, была стоявшая рядом с окном Анна. И ведь не просто так стояла, а увлеченно тянула тоненький шнур вниз и немного на себя. Казалось бы – ну какая ерунда! Если бы вслед за этим нехитрым движением не стали сами по себе раздвигаться шторы, сделанные из длинных полосок светло-зеленого шелка.
– Изумительно! А если так?
В руку лег новый шнур, и полоски ткани внезапно повернулись ребром. Еще одно движение – и они развернулись обратно, полностью перекрыв поток света. В наступившем легком сумраке слабо-слабо прозвучал восхищенный голосок кузины фабриканта:
– Изумительно! Наверное, кузен выписал это чудо из Англии, да? Нет?.. Франция? Скажите, а где ЭТО можно приобрести?
– Пока нигде, Анна Петровна, массовый выпуск штор-жалюзи начнется не раньше сентября этого года. Это же всего лишь опытный образец, так сказать, хозяйская привилегия… Но я думаю, что ваш брат не откажет вам в такой малости. Если хорошо попросите.
Господин Долгин сопроводил свои слова легкой улыбкой и легчайшим движением бровей, отчего муж черноволосой статной красавицы тут же поспешил перевести все внимание на себя. Какая там ревность, что вы! Просто захотелось кое-что узнать.
– Скажите, Григорий Дмитрич, я заметил по пути сюда, что на стенах много оружия: конечно, я невеликий знаток в этой области, но все же, развейте мое недоумение – украшать дом самыми обычнейшими револьверами и винтовками? Благо были бы они хоть чем-то там украшены или отличались особой редкостью? Да и то, в таком количестве, что… На мой неискушенный взгляд, с этим делом вышел небольшой перебор.
– Вы правы, Виктор Данилович, оружие самое обычное, поцарапанное, потертое и все такое прочее. Но хозяину этой коллекции оно ценно и памятно совсем не своим внешним видом, поверьте.
– Хм? А чем же тогда?
Их вчерашний сопровождающий улыбнулся еще раз, этакой безмятежно-доброй улыбкой, и ответил, раскрывая небольшой секрет своего начальника:
– Примерно из трети этого оружия хоть раз, да выстрелили в Александра Яковлевича. А из того винчестера, что так привлек ваш взгляд, стреляли и в него, и в меня. К счастью, как вы видите, без особых успехов. Остальное – обычные трофеи, взятые у… гхм, побежденных.
Кузина тревожно охнула и самую малость побледнела, а ее муж старательно припоминал количество стреляющего железа на стенах. Одновременно и все так же старательно пытаясь представить себе треть от его общего количества. Подсчитал и представил, после чего тут же недоверчиво покачал головой: по всему выходило, что во время службы в князя Агренева стреляли все, кому только было не лень. Собственно, его давно уже должны были убить, причем, так сказать, как минимум с тройной гарантией.