«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв
Глава 3
Берлин – Шлахтензее, Бетацайле, дом 8. 16 августа 1941 года. 14:00 по берлинскому времени
–?Итак, Пики, что ты можешь сказать про всю эту кутерьму, что устроил мой дорогой сосед? – Невысокий мужчина с большим носом и пронзительными, глубоко посаженными глазами сделал широкий жест в сторону окна, за которым виднелось озеро, давшее название всему предместью.
Гость отставил в сторону бокал красного вина.
–?Секретность они развели умопомрачительную – ребята Баварца только покрикивают и кивают в сторону рейхсканцелярии.
–?Пики, мне иногда, особенно когда ты начинаешь вот так жаловаться, хочется спросить тебя о твоей профессии! – воскликнул сидевший в кресле человек в полковничьем мундире. – Вдруг ты забыл, что работаешь в разведке?
–?Ханс, мы все ценим твое чувство юмора, но тут оно немного неуместно, – несколько желчно осадил шутника хозяин дома. – Продолжай, Пики.
–?Служба вашего соседа привлекла, как вы понимаете, адмирал, к расследованию сотрудников Бентивеньи 9, но поговорить с ними я смог только сегодня рано утром. Дело, по их словам, необычайно интересное.
–?Ну еще бы! – хмыкнул сидевший в кресле полковник. – Небось не армейского лейтенанта убили.
–?Ханс, я же попросил!
–?Все, господин адмирал, умолкаю навеки!
–?Остер, тебе надо бы к доктору сходить, а то от радости у тебя явно разлив желчи приключился, – шутливо парировал «докладчик». – Интерес заключается не только в объекте, но и, собственно, в обстоятельствах. Минирование было произведено заранее, причем объем работ был проведен такой, что хауптман Эйслер, с которым я и общался, только головой качал. По его словам, там танковую колонну можно было на запчасти разобрать!
–?А где уверенность, что ловушка была поставлена именно на главного фигуранта?
–?Видите ли, Вильгельм, – после некоторой паузы, возникшей после заявления хозяина, ответил полковник, – по данным моего источника,«правка» была произведена только ехавшим в двух машинах.
–?Какого рода «правка»? – немедленно отреагировал Канарис.
–?В главного фигуранта выпустили почти полтора десятка пуль из пистолета-пулемета, а потом бросили на колени гранату. И это при том, господа, что позже в машине и так насчитали больше двух сотен пробоин от осколков фугасов!
–?Хо-хо! Кто-то очень сильно не хотел ошибиться! – прокомментировал слова Остера Пикенброк.
–?Вот именно… вот именно… – Адмирал задумчиво почесал нос. – Ханс, что еще сообщает твойисточник?
–?Так же тщательно обработали машину, в которой ехал Вольф. Что интересно, господа, на месте найдены гильзы толькоот «патроне 08» 10! Не… источник сказал, что «мясники» нашли какого-то армейского лейтенанта, который видел возможных подозреваемых, и что он даже разговаривал с ними… – Все присутствующие заинтересованно слушали Остера, сделав вид, что не заметили оговорку полковника.
–?Надо понимать, что к такому свидетелю Гейдрих или Мюллер никого не подпустят, все-таки это не «скандал в «Бюргербройкеллере» 11.
–?Не только… – Полковник внезапно встал с кресла и подошел к окну. Полюбовавшись пейзажем, он развернулся к остальным: – Дело в том, что источник также сообщил, что преступники продемонстрировали свидетелю служебные жетоны!
–?Чьи? – решился наконец нарушить повисшую в комнате тишину Канарис.
–?Он не сказал.
–?Постарайся узнать, Ханс… – негромко сказал адмирал, но по тону было ясно, что это – приказ.
Около минуты все молчали, пока наконец Пикенброк не спросил хозяина:
–?А что с фон Боком?
–?Передает дела фон Клюге. Тресков 12сказал, что Федор заявил фюреру, что разрушение Минска – это бессмыслица и он не будет этого делать.
–?Смелое заявление! Узнаю старину фон Бока. – Полковник Остер изобразил аплодисменты.
–?Ничего смелого я не вижу, – желчно не согласился с ним Пикенброк 13. – Фон Боку ничего не оставалось делать! Не мог же он разрушить основной узел снабжения в тылу у своей группы армий? Это был бы больший идиотизм, чем перечить фюреру!
–?Я с тобой согласен, Ханс, но давай сейчас не будем обсуждать эту тему… Вернемся лучше к тому, что случилось в России. Вот послание Кирхбаума к группам тайной полевой полиции. – Адмирал подошел к секретеру и достал оттуда папку.
–?Господин адмирал, к каким группам? – подобрался Пикенброк.
–?Пятьсот семидесятой, шестьсот тридцать девятой, семьсот третьей, семьсот седьмой… – быстро ответил Канарис.
–?…а также семьсот шестнадцатой и семьсот восемнадцатой? – продолжил за него полковник.
–?Верно… – чуть улыбнулся адмирал – он любил такие небольшие демонстрации профессионализма подчиненных. – Все из группы армий «Центр». Но не это в данный момент важно! – Сделав паузу, он прочитал, выделяя каждое слово: – «…обратить внимание на возможность нахождения диверсионно-террористических групп противника, маскирующихся под подразделения наших войск. Есть основания полагать, что в их составе есть люди, в совершенстве владеющие немецким языком, или даже преступники из числа предателей немецкого народа…» Каково, а?
–?Вильгельм, что-то у наших коллег концы с концами не сходятся… – Пикенброк повернулся к Остеру, словно ища у того поддержки своим словам. – В существование таких групп я, может, и поверю, но вот служебные жетоны и, главное, такой точный выход на кортеж рейхсфюрера подсказывают мне, что речь вряд ли идет о русских… Похоже, тебе, Пики, придется еще не один раз навестить своего «знакомца». Ну а я, пожалуй, поучаствую в квартете…
Взгляд со стороны. Бродяга
Бодренько гансы подсуетились! Хотя о чем это я? Как раз в это время они и начинали… точнее, начинают оттачивать свою систему, накрывшую невидимым колпаком всю Европу. А мы, так сказать, подопытные мышки и дрессировщики в одном флаконе.
Ребята крайне удачно погулять вышли. И теперь мы можем с ними сыграть в настоящую игру! Сценка «Лох и каталы», если честно. А хрен ли? Магнитофоны сейчас – чуть ли не один из главных козырей немецких контриков, и представить, что подобная аппаратура будет у безвестных диверсов в лесу, Мюллер не сможет, даже потребив качественную голландскую «травку».
Емкости тотеновского телефона в режиме записи хватит часов на двадцать, так что запротоколируем все, проанализируем спокойненько, а там и пошалим. Точнее, уже анализируем, поскольку немцы для оперативности не особо шифрованием заморачиваются, резонно посчитав, что при нынешних темпах наступления наши тыловые переговоры будут волновать далеко не в первую очередь, а шпарят в телефонном режиме, не забывая, впрочем, использовать коды. Кстати, пару дней назад Алик наконец-то раскололся – детство он, оказывается, провел в братской ГДР. С пяти лет там тусовался вместе с папой-капитаном. Так что акцент к нему прилип – не отдерешь. Верхнесаксонский. Что это значит, я конкретно не копенгаген, но, судя по реакции немчуры на его болтовню, – все в полном порядке. Как-то раз один из пленных даже истерику закатил: мол, лучше буду с клятыми комиссарами разговаривать, чем с гадом, предавшим немецкую кровь! Пришлось Тошку за переводчика сажать.
Я, конечно, сглупил, отбив шифровку об РСХА, можно было в принципе и подождать. Но прикармливать Центр важно и нужно. Чем больше дадим – тем доверия больше. Нет, не щенячьего и бездумного, а расчетливого, рачительного даже. Резать курицу, несущую тяжелые яички, отливающие желтым цветом, никто не станет. А у нас просто гремучий коктейль получается: «стратегичка», вроде сегодняшней радиограммы, оперативная «текучка», которую Тотен выуживает из трофейных документов и пленных, чутка технической информации… По меркам этого времени, на хорошую агентурную сеть улов.
О, вот и командир!
–?Что говорят? – кивает на рацию, возле которой Тотен притулился.
–?Сейчас – ничего. У них доклад – раз в час, – отвечает. – Я пока перехваты записанные слушаю.