Магнатъ

Ррдоум-ррдоум-ррдоум-ррдоум!..
Еще у одной мишени начисто вынесло центр.
– Дед Пахом его самолично бою учил. Хвалил за успехи.
– М-да?..
С некоторым сомнением положив обратно подхваченный было «Орел», молодой аристократ отвернулся от мишенного поля – и сразу стало заметно, что недавно закончившаяся тренировка экспедиторов не прошла бесследно и для него. Впрочем, полного изнеможения или даже слишком явной усталости все же не наблюдалось.
– Тот самый дед Пахом, о котором ты мне столько рассказывал?
– Он. Первый рубака в нашей станице, да и в округе тоже.
Легонько кивнув на родственника, Григорий окончательно все прояснил:
– Очень уж Петрухе запало в душу, что ты его как дите малое скрутил. Да и в экспедиторы по-прежнему рвется… Прямо как медом ему намазано!
Князь на мгновение задумался, затем утвердительно кивнул:
– Что же, это определенно будет интересный опыт…
Десять минут спустя, площадка для фехтования.
– Обойдусь!..
– Кому сказано?..
Поиграв желваками, младший Долгин отдал брату тренировочный (то есть абсолютно тупой) клинок и надел защитную маску.
– Теперь все?
Его противник медленно разогревал запястья, а перед этим зачем-то процарапал скругленным кончиком шашки небольшой круг на земле – примерно в половину сажени диаметром.
– Встали. Изготовились. Бой!
Обычно вслед за этими словами по площадке разносился характерный свист или лязг встречающихся в защите или нападении клинков. Азартные вскрики, резкие выдохи… Нет, шорох-свист пластаемого воздуха был. И выдохи тоже присутствовали, а вот с остальным было откровенно плохо: каждый удар лезвия или резкий тычок острием проваливались в пустоту, разминаясь с поджарым телом аристократа буквально на пару сантиметров. Все хитроумные финты и перебросы шашки из руки в руку так и не принесли Петру никакого результата…
– Ха!..
Дзанг!
Легкий и оттого очень слабый щелчок по чужому клинку выглядел скорее насмешкой над собственными способностями, чем каким-то значимым достижением. На него даже не нападали!..
– Закончили!
Отскочив от ненавистного аристократа, оренбуржский казак сдавленно выругался, мешая русские слова с башкирским говором, отшвырнул прочь бесполезный кусок металла и размашисто зашагал прочь, буквально трясясь от переполняющей его злости. Его, потомственного казака, разделал как мальчишку какой-то там князек!..
– Молодой еще, горячий.
Насмешливо хмыкнув в ответ, Александр вернул на место тренировочный инвентарь, после чего вылил себе на голову все содержимое небольшого подвесного умывальника. Ненадолго замер, обтекая, с довольным фырканьем встряхнулся, подхватывая висевшее на гвоздике полотенце, а когда отнял его от усталого лица, сразу стало видно, что легкость, с коей он уворачивался от чужого клинка, была лишь кажущейся.
– Уф!.. Загонял меня твой родственник. Пять минут шашкой махал – и хоть бы раз замедлился или ошибся… У тебя в станице все такие? Кстати, насчет того, что он лучше тебя, – это ты его малость перехвалил.
– Ну!..
Подбоченившись, Григорий горделиво подкрутил кончики усов.
– Знаешь что… а возьми-ка ты его с собой в командировку!.. Такой горячий парень явно найдет общий язык с «дикими» старателями Клондайка. Как у него со стрелковой подготовкой? Ну вот и славно.
Князь небрежно кивнул, отвечая на дружное приветствие проходивших мимо полигона мастеровых.
– Кстати, что выбрали остальные твои родственники? Или они все еще в размышлениях?
– Да нет, определились. Василь просится остаться в Сестрорецке.
Вновь ответив на приветствия, только уже тройки охранников, главный инспектор легонько улыбнулся:
– Беда у него приключилась – очень уж швея одна, черноглазая да смешливая, ему в сердце запала.
– Не уберегся, значит?.. Ну почему бы и нет. Что предлагаешь?
– Так инструктором его, в ДОСААФ. Сперва мальчишек поселковых погоняет, затем переселенцев будет натаскивать. Или все разом, и еще что-нибудь.
– Согласен. Третий брат?
– Дмитро? Этот спит и видит себя десятником амурских егерей… для начала.
– Все в его руках.
– Ну я так ему и сказал.
Остановившись, хозяин фабрики поглядел на стрелки больших часов, подвешенных в аккурат над главной проходной, мимолетно поколебался, после чего направил свои стопы к входу в управу. Дела, чтоб их!..
– Я чуть позже зайду, командир.
Примерно полтора часа спустя в дверь небольшого кабинета на третьем этаже фабричного управления тихонько постучались.
– Войдите…
Сидевший за столом Александр удивленно воззрился на господина главного инспектора.
– Гриша, что с тобой, уж не заболел ли ты, часом?
– А?
Растерявшийся от такого приветствия Долгин машинально себя осмотрел.
– Да нет вроде. А что такое?
– С каких это пор ты стучаться начал?
– А!..
Вместо долгих объяснений просто махнув рукой (мол, с кем не бывает), отставной унтер-офицер Олькушского погранотряда легонько пнул большой холщовый мешок с накопившейся корреспонденцией, затем придвинул к нему стул. Мимоходом едва не опрокинув еще один такой же мешок, только уже наполовину опустевший. Снял запонки, чуть закатал рукава и приготовился было помогать, но…
– Это не к спеху. Помнишь, обсуждали мы с тобой план твоей командировки?
– Да уж раз пять, а то и более.
– Пришла мне тут весточка, от нашего аргентинского партнера, Лоренсо Агилара.
Как бы в доказательство, хозяин кабинета небрежно повертел в руках желтый конверт, испятнанный целой кучей марок и почтовых штемпелей.
– Пишет, что сильно обижают его всякие нехорошие люди, просит совета. Или обещанной ему защиты.
Письмо легло обратно, увенчав собой невысокую стопочку похожих конвертов.
– И официального ревизора к младшему из братьев Луневых пора отправлять. А то подумает еще, что мы про него забыли, обидится.
– Так.
Хандра Долгина пропала, словно ее вообще никогда и не было.
– По пути в САСШ было бы неплохо заглянуть в Англию и познакомиться с сэром Чарльзом Парсонсом. Я думаю, в его лаборатории и домашнем кабинете найдется немало полезных сувениров, особенно по части производства и проектирования турбин. Согласись, будет очень жалко, если они бесследно сгинут в каком-нибудь пожаре.
– А самого??
– Небольшой отдых, на полгода или даже год, пойдет ему только на пользу. Подлечится, восстановит душевное равновесие и примется за работу с новыми силами. Если, конечно, с ним опять чего-нибудь не приключится.
Григорий деловито кивнул.
– Ну и последнее. Мне надо знать, кто есть кто среди главных богатеев Америки. Вот тут мои наметки по всем заданиям.
Плюх!
Перед начальником отдела экспедирования лег настоящий исполин среди укладок и папок, буквально трещавший от напора содержимого.
– По последнему делу – крайняя осторожность. Среди той публики, чей список я тебе дал, нет ни дураков, ни беспечных. Точнее, они когда-то были, но их уже давно или отстреляли, или разорили, или все сразу. Так что если только заметят хотя бы тень нашего интереса, будут копать до тех пор, пока не найдут. Опыта в делах подобного рода им не занимать, особенно Рокфеллеру.
– Понял, командир.
Григорий подумал, поглаживая толстенные «наметки», затем качнул головой:
– Придется увеличить группу.
В руках князя зашелестело очередное письмо.
– Севостьян как раз подтянул свой французский, а английский особенно хорош у Олега. На выбор, с двумя акцентами может говорить: ирландским или испанским!
Мусорная корзина пополнилась очередным смятым комком бумаги.
– Пока в Англию, пока в Аргентину, в Америке сколько-то… Ничего себе командировочка получается! Да еще плыть зимой!..
– Ну ты же сам хотел мир повидать?
Говоря это, фабрикант задумчиво потер подбородок, затем отложил конверт к уже солидной стопке писем аналогичного содержания.
– Когда?
– Сейчас прикинем.