Плененные

— Ну и, конечно, хочу заработать мешок денег, — с трудом выдавливая усмешку, добавил он. Голова пустая, легкая, кожа слишком разгоряченная.
— По-моему, одно не исключает другого. В моей семье были сказочники со времен фей до моей матери. Мы понимаем ценность сказок.
Возможно, поэтому она его сразу не выставила. Уважает его труд. Это уважение у нее в крови.
— Обдумайте вот что. — Моргана подалась вперед, и у Нэша внутри что-то сжалось, не только от ее красоты. — Если я вам соглашусь помогать, то ни в коем случае не позволю скатиться к наименьшему общему знаменателю. К старой карге, ведьме, которая с кряхтеньем помешивает в котле зелье из белены.
— Убедите меня, — улыбнулся он.
— Поберегитесь, Нэш, — тихо проговорила она, поднимаясь. — Пойдемте в дом. Я пить хочу.
Больше не опасаясь сторожевого пса, шедшего рядом с ними с довольным видом, Нэш залюбовался домом. Он успел повидать на полуострове Монтерей множество поразительных, уникальных домов. Сам такой приобрел. Но этот привлекает еще своей древностью и изяществом.
Три этажа из камня с башенками и бойницами — вполне годится для колдуньи. Впрочем, дом не готический и не мрачный. Высокие окна сверкают на солнце, кружевные решетки увиты плющом, каменные рельефы изображают крылатых фей и русалок, водостоки оформлены в виде красивых голов.
 …Интерьер, ночь. В самом верхнем помещении башни в старом каменном доме у моря сидит прекрасная колдунья в окружении свечей. Темно, блики света отражаются на лицах статуй, на ножках серебряных кубков, в прозрачном хрустальном шаре. На ней широкое белое одеяние, распахнутое на груди. Между грудями висит тяжелый резной амулет. Кажется, будто камни загудели, когда она высоко вскинула руки с двумя снимками. Замигали свечи, в замкнутом пространстве поднялся ветер, растрепал ее волосы и одежды. Она подносит снимки к свече… Нет, вычеркиваем. Сбрызгивает фотографии светящейся жидкостью из треснувшей синей чаши. Шипит пар. Гул начинает медленно и неровно пульсировать. Она раскачивается всем телом над снимками, выложенными лицом к лицу на серебряном подносе. Фотографии сливаются, на ее лице расплывается загадочная улыбка. Затемнение… 
Неплохо, хотя специалистка может добавить чуть больше красок к любовному заклятию.
Не возражая против молчания, Моргана свернула за угол дома, где слышался плеск волн, росли кипарисы, деревья, согнувшиеся, искореженные ветром и временем. Они пересекли вымощенный камнем дворик в виде пентаграммы с медной статуей женщины в верхней точке. В крошечном водоеме под ее ногами журчала вода.
— Кто это? — поинтересовался Нэш.
— У нее много имен. — Моргана шагнула к статуе, зачерпнула маленьким ковшиком чистую воду, отпила, остальное выплеснула на пьедестал. Не сказав больше ни слова, снова пошла по дворику к солнечной, безупречно чистой кухне. — В Творца верите?
Нэш удивился, смущенно поежился:
— Э-э-э… конечно. Наверное.
Она прошагала по белому кафельному полу к раковине сполоснуть руки.
— Значит, ваше колдовство… религия?
Моргана с улыбкой вытащила графин с лимонадом, наполнила льдом два бокала.
— Сама жизнь религия. Не беспокойтесь, я не собираюсь обращать вас в свою веру. Это не должно вас смущать. Все ваши истории рассказывают о добре и зле. Люди всегда выбирают то или другое.
— А вы что выбираете?
Протянув ему бокал, она вышла с кухни в арочный проем:
— Можно сказать, стараюсь держать под контролем свои самые дурные импульсы. — Взгляд упал на него. — Правда, не всегда получается.
Они шли по широкому коридору, увешанному выцветшими гобеленами с изображением фольклорных и мифологических сцен, диковинными канделябрами, гравированными медными и серебряными пластинами.
Моргана особенно предпочитает комнату, которую ее бабушка называла «салоном». Стены выкрашены в теплый розовый цвет, повторяющийся в узорах бухарского ковра, брошенного на пол из широких каштановых досок. Прелестный камин с полкой в стиле Адама  [5], в топке лежат поленья, готовые разжечься в холодную ночь или просто по воле хозяйки. Ветерок веет в открытые окна, раздувая широкие шторы, принося с собой запахи сада.
Как и в магазине, повсюду кристаллы и жезлы, коллекция статуэток — оловянные ящерицы, бронзовые феи, фарфоровые драконы.
— Замечательно. — Нэш тронул струны позолоченной арфы, слыша тихий сладкий звук. — Играете?
— По настроению. — Она с улыбкой следила, как он ходит по комнате, что-то трогает, что-то рассматривает. Подлинный интерес похвален.
Схватил серебряный кубок с надписью и принюхался:
— Пахнет…
— Адским пламенем, — подсказала Моргана.
Он поставил кубок, взял тоненький аметистовый жезл, инкрустированный камнями и перевитый тонкими нитями серебра.
— Волшебная палочка?
— Разумеется. Будьте поосторожнее со своими желаниями, — предупредила она, отобрав у него палочку.
Нэш отвернулся, пожав плечами, не замечая, что палочка засветилась в ее руках и погасла, вернувшись на место.
— Я сам собрал неплохую коллекцию. Может быть, пожелаете посмотреть. — Наклонившись, увидел в прозрачном стеклянном шаре собственное отражение. — В прошлом месяце купил на аукционе шаманскую маску, и… как там у вас говорится… волшебное зеркало. Видно, у нас с вами есть что-то общее.
— Художественный вкус. — Моргана присела на ручку дивана.
— И литературный. — Он присмотрелся к книжным полкам. — Лавкрафт, Бредбери… У меня есть такое издание «Золотого заката». Стивен Кинг, Хантер Браун, Мак-Каффри… Ох, неужели?.. — Нэш почтительно вытащил книгу. — Первое издание «Дракулы» Брэма Стокера? Отдам за него правую руку!
— Ловлю на слове.
— Надеюсь, он одобрил бы «Полуночную кровь». — Вернул на место, в глаза бросились другие, палец начал поглаживать тоненькие корешки. — «Четыре золотых шара»… «Король фей»… «Свистни бурю»… Полное собрание, — завистливо признал он. — Причем все первые издания.
— Читаете произведения Брайны?
— Шутите? — Все равно, что встретиться со старым другом. Необходимо дотронуться, присмотреться и даже принюхаться. — Десяток раз перечитал все написанное. Только полные идиоты думают, будто она пишет детские книжки. Тут сплетаются воедино магия, поэзия и мораль. Разумеется, иллюстрации фантастические. Я убил бы любого за оригинальный рисунок, только она их не продает.
Моргана заинтересованно наклонила голову:
— А вы просили?
— Посылал через ее агента слезные мольбы. Безответно. Она живет в каком-то замке в Ирландии, должно быть, обклеивает своими рисунками стены вместо обоев. Страшно хотелось бы… — Он оглянулся на тихий смех.
— На самом деле хранит в толстых альбомах, дожидаясь желанных внуков.
— Донован… — Нэш сунул руки в карманы. — Брайна Донован… ваша мать?
— Конечно. Ей будет приятно узнать, что вы цените ее творчество. — Моргана подняла бокал. — Один сказочник пьет за другого. Мои родители долго жили в этом доме. Собственно, мама писала первую опубликованную книгу здесь, наверху, вынашивая меня. До сих пор повторяет, что я этого требовала.
— Она верит, что вы колдунья?
— Лучше сами у нее спросите, если будет возможность.
— Снова увиливаете от ответа. — Нэш удобно устроился на диване. Невозможно не чувствовать себя уютно рядом с женщиной, окружившей себя подобными вещами. — Давайте переформулируем: как родные относятся к вашим интересам?
Моргане понравилась его поза: свободно вытянутые ноги, будто он всю жизнь просидел у нее на диване.
— Понимают, что энергию следует направлять в определенную сторону. А ваши родители сомнительно относятся к вашим собственным интересам?
— Я своих родителей не знаю.
— Ох, простите. — Насмешка во взгляде мгновенно сменилась сочувствием. Семья всегда была ее главной опорой. Жизнь без нее немыслима.
— Ничего страшного. — Нэш вскочил, обеспокоенный утешительным прикосновением ладони к плечу. Слишком далеко ушел он от горестных дней, не нуждается больше в сочувствии. — Меня интересует реакция вашей родни. То есть что испытывают родители, видя, что их ребенок чародей? Вы в эти игры с детства играли?