Мой шикарный босс

– Нет, – еле слышно, одними губами прошептала я. Как объяснить, что я просто панически его боюсь? Что именно поэтому мне хочется мысленно улететь в облака и не возвращаться, пока он не уйдет. И вот теперь я все потеряла. Как я буду кормить Нику? Как я буду платить за ее репетиторов – она хочет поступать в театральный?
– Я так понимаю, что эта работа вам не нужна? Что ж… – развел он руками.
Я так и увидела, как он дальше пожелает мне «хорошего дня» и пинком выкинет из директорского кабинета. А мне ведь надо платить за две квартиры – свою и мамину. И скоро делать ТО  [3]моей ласточке бесфарной.
Слезы сами собой так и хлынули из моих глаз. Я посмотрела в последний раз на Шувалова, прошептала:
– Только не «Хорошего дня!» Пожалуйста! – Я уронила лицо в ладони.
– Что? – не понял он.
Дальше я не стала снисходить до разговоров, а сразу принялась реветь. Говорят, что женщины живут дольше, потому что умеют вовремя сбросить стресс и не тащить на себе всякую тяжесть и душевную боль. Что ж, возможно, это и так. Я, правда, не чувствовала, что мне становится легче.
– Что вы делаете? – рокотал возмущенный шуваловский голос. Я слабо реагировала на окружающую действительность. Плечи мои сотрясались, я растирала слезы по лицу, размазывая заодно косметику, и мне было себя так жаль, так жаль! Сколько же, в самом деле, можно! Всю жизнь тяну свой воз, совсем одна. Мама меня пилит, папа умер, мужиков хороших нет. А теперь я еще и безработная. Ну чем я хуже других? Почему такие, как Хрюнина, никогда не полезут в шкаф? Почему я всегда всего боюсь и никогда ни на что не решаюсь? Почему я такая идиотка?
– А-а-а! – рыдала я, оплакивая свою горькую судьбу.
– Да что ж это такое? То вы молчите как рыба, то ревете белугой, – злился Шувалов.
Мне было плевать. Чего это я буду думать о чувствах человека, который выкинул меня из родной компании, потому что я не смогла повторить последнюю фразу его долбаных нравоучений. Да пошел он!
– А вы тоже хороши! – ревела я.
– Я-то тут при чем? – опешил Шувалов.
Я подняла на него злые заплаканные глаза. Выглядел он довольно растерянно.
– Все вы – мужики – бесчувственные сволочи. А-а-а! – продолжила я реветь. А чего стесняться, если все кончено?!
– Да прекратите вы выть! – возмутился он.
Я только еще больше обозлилась:
– Я не вою, я рыдаю. И не прекращу. Что, приятно выставить женщину на улицу? Вы-то молодец, улучшили показатели! А чем я буду дочь кормить?
– А надо было нормально работать! – возмутился Шувалов.
Я вскочила и посмотрела ему прямо в глаза.
– А я и работала нормально. Что я не так делала? Клиентов не воровала, спецификации выписывала как надо. И отчеты – это ерунда. Все я вовремя сдавала, что было обязательно. А если надо – я и лучше бы могла, только нашему директору это не нужно было!
– Все вы, женщины, только приспосабливаетесь. Делаете только то, что из вас палкой выбьешь! – рявкнул Шувалов.
Я плохо переношу рявканье, особенно от мужчин. Тем более от начальства. Как подбитая этим криком, я плюхнулась обратно на стул и принялась всхлипывать.
– Ну и ладно! Ну и пожалуйста. Как-нибудь справлюсь, – бессильно всхлипывала я.
Шувалов нервно ходил по кабинету.
– Сколько можно рыдать? Это же не метод! – озадаченно разводил он руками.
– А кричать на женщину – метод? – пожаловалась я.
Шувалов остановился, потом что-то решил и пошел к столу.
– Выпейте воды. – Он сунул мне стакан воды.
– Не хочу-у-у! – отвернулась я. – Отстаньте от меня-а-а!
– Да что ж такое. У вас что, истерика? – нахмурился он.
– Ну и что?! Вам-то что-о-о? – хлюпала я.
В принципе, мне становилось легче. Еще немного, и я бы начала успокаиваться сама. Мы, женщины, и не такое переживали. Ничего, работа – еще не конец света. Хотя при мысли, что я все-таки потеряла свое рабочее место, причем по собственной дури, слезы снова и снова наворачивались у меня на глаза.
– Так. Зажмурьтесь, – вдруг неожиданно скомандовал Шувалов.
Еле успела я выполнить его распоряжение, как мне в лицо полетела струя холодной воды из кувшина. Я охнула, захлебнулась, закашлялась и замотала головой. Слезы, в принципе, действительно остановились.
– Что вы делаете?
– Прекращаю вашу истерику, – виновато пояснил Шувалов.
Я уставилась на него, прерывисто дыша, чувствуя, как вода противно течет по плечам и спине.
– Вы с ума сошли.
– Зато вы не плачете. Вам лучше?
– Мне лучше? – оторопела я от вопроса. Впрочем, мне действительно стало лучше. Правда, хотелось порвать Шувалова на куски. Или тоже облить. Но… слез больше не было.
– Да… вроде.
– Вот и хорошо, – обрадовался он. – Что вы так ревете?
– Мне нужна эта работа, – уставшим голосом пояснила я. – Очень нужна.
– Да? – задумался он. – Ну, тогда можете успокоиться. Увольнять вас я и не собирался.
– Да? Правда? – опешила я.
– По крайней мере, до того, как понял, что вы меня не слушаете.
– Ой, простите. Я просто задумалась. Правда? – Улыбка сама собой заползла на мое лицо. – Вы меня не уволите?
– Не сегодня, – моментально нахохлился он.
Не время было спорить с начальством. Я решила, что надо отползать, пока рабочее место все еще мое.
– Я пойду? – робко спросила я и добавила: – Спасибо вам большое.
– Не за что, – буркнул Шувалов, по-прежнему не глядя в мою сторону.
Я бочком прошла к двери и уже почти вышла, как меня нагнал его вопрос:
– Скажите, Митрофанова, а почему вы все-таки прятались в шкафу?
– Я? – переспросила я.
– Естественно. Или там, в шкафу, еще кто-то был? – прищурился он.
Я замотала головой.
– Нет, никого. Я… просто… – замешкалась я. Ну, и что ему сказать? Что я трамвая ждала? Может, у меня тоже проскочит, как у Штирлица? Нет, сейчас его нервировать никак нельзя. Пока он в мирном расположении духа.
– Так что?
– Я услышала ваши шаги.
– И что? – удивился он.
– Просто… просто я подумала, что лучше не сталкиваться с вами. От греха подальше, – добавила я зачем-то.
Шувалов несколько секунд оторопело молчал. Потом откашлялся и спросил:
– То есть это и есть причина?
– Примерно… да, так. Вас все немного боятся, но лично я вас боюсь гораздо сильнее остальных. Я вообще с детства такая трусливая. Вот я и решила… переждать в шкафу. А что мне, самой в клетку с тигром лезть? Чтобы вы меня слопали? Вам-то что, смахнете, как комара, а мне потом как-то жить. Дочку кормить, маму.
– Бред какой-то! – поразился Шувалов.
Я была с ним полностью согласна. Все это действительно напоминало бред.
– Ну, так я пойду? – аккуратно уточнила я.
– Куда? – посмотрел на меня Шувалов. Выглядел он растерянно.
– Домой! К дочке, – пояснила я.
– А, ну конечно, – закивал он. Явно он был где-то в своих мыслях. Может, как раз тоже думал, что лучше бы всех этих сумасшедших менеджеров заменить роботами.
– До свидания.
– До свидания. А вы как поедете? У вас есть машина-то? – неожиданно проявил он заботу.
Я уже было собралась его успокоить, как вспомнила, что моя машина объявлена персоной нон грата. Я и так уже висела на волоске от увольнения, а если он еще узнает мою машину – все. Это и будет последней каплей.
– Нет. Я без машины, – заверила я его. – Да, так и хожу – пешком. До автобуса. Так что не волнуйтесь.
– Да я и не волнуюсь. Только как же вы пойдете?
– А что такое? – удивилась я.
– Вы же вся мокрая. И вообще, не могу я вас в таком состоянии отпустить, – категорически заявил Шувалов.
Кто бы мог подумать? Я подошла к зеркалу переговорной и посмотрела на себя. Вид, прямо скажем, был так себе. Мое лицо оплывшее и покрасневшее от слез, взгляд напоминал взгляд быка, раздраженного красной тряпкой. Всегда знала, что слезы мне не идут. Есть женщины, которые умеют красиво плакать, но только не я.