Кофе с мышьяком

Теперь настала моя очередь уставиться на Флоранс. Чувствовала я себя при этом донельзя глупо.
– Послушай, а ведь ты права! Мне и в голову не стукнуло расспросить парня. Старею, теряю форму... Спасибо, что подсказала, умница! Где мой телефон?
Я слушала длинные гудки в трубке, и вдруг до меня дошло, что имени парня я не знаю. А он не знает моего. И как теперь к нему обращаться? Уважаемый Волкодав? Я занервничала, и когда в трубке прорезался мужской голос, с ходу брякнула:
– Здрасьте, это я.
Хорошо воспитанная Флоранс осуждающе покачала головой, ужасаясь моей манере приветствовать незнакомого человека. Я поторопилась прояснить ситуацию:
– Это та самая девушка, с которой вы вчера мило общались на Шелепихинской...
– Я узнал, узнал, – коротко ответил Волкодав.
– Знаете ли, мы с вами вчера так... неожиданно встретились, и у меня из головы все повылетало. А ведь мне о многом нужно с вами поговорить. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться и все обсудить?
Волкодав настороженно молчал; в трубке повисла пауза.
– Послушайте, вы, кажется, очень заинтересованы в том, чтобы найти Ким? А мне позарез нужно разыскать мужа. Поэтому предлагаю объединить наши знания, вдруг да всплывет что-то важное.
– Важное? – проговорил Волкодав с сомнением. Он явно не отличался быстротой реакции. А у меня в телефоне в этот момент запиликал сигнал параллельного вызова.
– Простите, у меня звонок на другой линии. Не кладите пока трубку, подумайте над моим предложением! – торопливо сказала я и переключилась. Оказалось, звонит мама, вся в нервах и смятении чувств.
– Стаська, что происходит? – выкрикнула она обеспокоенно.
– Мам, происходит довольно много всего, – осторожно сказала я, не желая волновать ее. – Что конкретно тебя интересует?
Моя осторожность была излишней: мама все знала.
– Мы узнали, что Архипов исчез и нашли какой-то незнакомый труп в его одежде. Стаська, почему ты молчала? Мы с папой с ума сходим. Тебе что-нибудь известно?
– Ох, мама, ради Бога, это такой тяжелый разговор... Давай не по телефону, хорошо? И вообще у меня тут на второй линии висит один тип, так что я сейчас попросту не могу говорить.
– Тогда позвони мне, когда освободишься! Шурка, надеюсь, в порядке?
– Конечно, с ним все хорошо. Учти, он ничего не знает, так что не смейте к нему приставать с этими разговорами.
– Ты считаешь, это очень умно – скрывать подобные известия от семьи?
– От Шурки буду скрывать до последнего, – упрямо заявила я. – А откуда, кстати говоря, вам стало об этом известно?
– Роман сказал.
– Какой Роман. Дьяков?
– Он самый.
– Ладно, мам, прости, мне страшно некогда, я перезвоню!..
И, отключив маму, я вернулась к Волкодаву, который послушно висел на телефоне и, как видно, последовал моему совету все обдумать.
– Я согласен, – буркнул он так недовольно, словно я пыталась вытащить его в какое-то непотребное место вроде бара для трансвеститов. – Где и когда?
– Сейчас я в кофейне «Шоколад», это в центре. Сможете подъехать?
– Диктуйте адрес.
Флоранс позавтракала, дала строгий наказ звонить и держать ее в курсе и убежала по делам. Я осталась наедине с недопитой чашкой кофе, охапкой роз и сыщицким азартом, медленно, но верно набиравшим силу. Вскоре я увидела Волкодава – мрачный, угрюмый, в своей кожаной куртке и с коротко стриженной головой, он казался инородным телом в изящной кофейне, пахнущей дорогим кофе и шоколадом. Заметив меня, он коротко кивнул и уселся за столик.
– Здравствуйте. Рада вас видеть, – сказала я и улыбнулась, чтобы разрядить обстановку. Не помогло. Волкодав нервно хрустнул пальцами и огляделся: как видно, в подобных местах он бывал нечасто. Еще бы, ему больше подходили пивные бары, где мужики обсуждают свои чисто мужские проблемы, ругают жен, футбол и начальство и при этом дымят как паровозы.
– Закажете что-нибудь? – предложила я. – Здесь варят превосходный кофе по-восточному. И пирожные подают отличные.
– Нет, спасибо. Я ненадолго.
– Да и я не собираюсь сидеть тут до скончания века. Но так мы не будем привлекать к себе внимания. На нас и так уже поглядывают.
Никто и не думал поглядывать, но уж очень не хотелось мне вести всухую серьезные разговоры с этим трехдверным шкафом в кожанке. Он возвышался над столиком как глыба, весь напряженный и настороженный, и было ясно: ему хочется в темпе вальса все обсудить и слинять отсюда в привычную обстановку.
Я подняла голову, высматривая официанта; тот поймал мой взгляд и через секунду стоял рядом с блокнотиком на изготовку.
– Что желаете?
– Мне, пожалуйста, кофе по-восточному и тирамису. А молодой человек будет...
И я вопросительно посмотрела на Волкодава. Тот молчал, насупив брови.
– Ему блинчики с красной рыбой, – велела я.
Официант кивнул и испарился.
– Ну что вы дурака валяете? – сердито спросила я. – Расслабьтесь, а то сидите как натянутая струна!
– У меня мало времени. Давайте поговорим.
– Отлично! Ничего на свете я не желаю так, как поговорить с вами. Расскажите мне про Ким.
Волкодав снова захрустел суставами – ненавижу, ненавижу эту привычку! – и неохотно вытянул из кармана помятую пачку сигарет. Ну пусть покурит, может, ему полегчает!
– Вчера я рассказала вам о своих поисках мужа. И сразу признаюсь: без вашей информации мне не обойтись. Вы тоже разыскиваете Ким, что-то о ней знаете, а я – совершенно ничего. Они пропали одновременно, понимаете, а я совершенно застряла.
– Да, я ее ищу, – вымолвил Волкодав все так же неохотно, как будто под дулом пистолета.
– Прекрасно. Давайте совместим наши знания, может, что и прояснится. А я охотно поделюсь с вами тем, что удалось раскопать, но только после вас.
В лице у Волкодава что-то прояснилось, он затянулся и деликатно выдохнул дым куда-то в сторону.
– Вам и правда удалось что-то выяснить?
– Ну да, я вчера не все рассказала. Просто не знала, можно ли вам доверять. Так что если вы мне расскажете, кто такая Ким и зачем она вам нужна...
– Она моя девушка, – буркнул Волкодав. – Была.
Вот это новость! Непостоянная натура эта Ким и чрезвычайно любит разнообразие. То железобетонный парень с пудовыми кулаками, то болезненный Тетерин с чрезвычайно тонкой душевной организацией, теперь вот и преуспевающий художник Архипов. Кажется, она любит контрасты. А у Волкодава после этого признания сразу испортилось настроение: он поник и пригорюнился.
– Так, ваша девушка, отлично! – Я уже поняла, что каждое слово из него нужно вытягивать клещами, непрестанно щебеча и заговаривая зубы. – Но ведь у нее, кажется, есть муж?
– Сожитель! – уточнил Волкодав сурово. – Никакой он не муж и никогда им не будет.
И снова замолчал. Я в отчаянии уставилась на него, прикидывая: то ли шарахнуть его пепельницей по голове, то ли наступить под столом на ногу, чтобы быстрее соображал. Пауза затягивалась. Наконец он сказал:
– Мы с Ким расстались год назад. Она ушла. К этому плешивому бизнесменчику.
– Вы ее... любите? – осторожно спросила я.
– Это не ваше дело!
– Конечно, не мое. Извините.
– Я не смирился и пытался ее вернуть. Ездил к ее дому, наблюдал. Вдруг этот хмырь ее обижает...
Я уже начала привыкать к неизбежным паузам: Волкодав произносил фразу, потом замолкал, погружаясь в черную меланхолию, потом снова оживал – ненадолго. Говорил он медленно и угрюмо, как будто преодолевая внутреннее сопротивление. Во время очередной паузы нам принесли заказ, и я втайне понадеялась, что вкуснейшие блины с красной рыбой сделают моего собеседника более благодушным.
– А Ким?
– Она ничего не знала.
– Тетерин ее и правда обижал?
– Он ревновал и устраивал ей сцены.
– Ясно... Теперь вы узнали, что она исчезла, и начали поиски? А откуда, кстати, вам стало известно про ее исчезновение?
– Я не видел ее несколько дней и забеспокоился.