Игра на минном поле
– Я буду ждать тебя.
– Знаю. Поэтому обязательно вернусь.
– Береги себя, Валера.
– Конечно. До свидания.
– До свидания.
Седов отключил телефон. Вечер выдался прекрасным, дневная жара спала, северный ветер пригнал прохладу, вода в пруду покрылась мелкой рябью, успокаивающе шелестела листва вековых сосен. А впереди опять жара, пески, горы, чужие люди, чужая страна и боевая задача. Ограничится ли командировка разведкой или обстановка изменится так, что вновь придется вести бои, преследовать противника, уходить от него? Неизвестно. Но такая уж у него и у его подчиненных работа. Седов подумал, а смог бы он жить иначе? Как все остальные люди? Ходить на работу куда-нибудь в офис, отсиживать там положенное время, возвращаться домой, где уютно, спокойно. И ответил себе, не смог бы. Он человек войны, хотя и воюет за то, чтобы повсюду установился мир.
К нему подошел Крылов, присел рядом, облегченно вздохнул:
– Наконец-то сегодня все закончилось.
– Чего домой не едешь?
– Поеду позже, сейчас Лариса на взводе.
– Мне бы твои проблемы, Толя.
– У каждого свои проблемы, и каждый считает, что они более серьезные, чем у других.
– Рапорт на перевод не подал? – улыбнулся Седов.
– Нет!
– Мы улетим, тебе легче будет. Белоногов и Трепанов переключатся на действия группы, появится свободное время. Проведи его в семье! Съезди на дачу, организуй шашлычок, купи хорошего вина да посиди с Ларисой. Она же любит тебя, а ты ее, зачем друг другу нервы мотать?
– Разберусь.
– Ну, разбирайся, Толя, разбирайся. И не забудь, завтра я буду в 4 утра. К 6.00 автобус должен стоять у главного корпуса.
– Сделаем.
– А я пойду отдохну перед дорогой дальней!
– Давай.
Глава четвертая
В 7.30 воскресенья, 15 июля, «Ту-134» антитеррористической службы, переданный на обеспечение деятельности отряда «Z», приняв на борт разведывательную группу подразделения подполковника Седова, оторвался от бетонки подмосковного военного аэродрома и взял курс на юго-восток. В полдень он приземлился на военном аэродроме близ Ашхабада. Группа перешла на борт вертолета «Ми-8», который начал полет к Термезу, а оттуда в заданный район Афганистана у населенного пункта Доши, минуя Мазари-Шариф и Айбак. В 14.35 уже местного времени «Ми-8» благополучно приземлился на поляне рядом с небольшой, но густой рощей, прикрывавшей место высадки разведгруппы от Доши. Подразделение Седова покинуло борт, и тот ушел к селению Бавар, где экипажу под охраной людей Адила Надира следовало ожидать группу или приказа на возвращение в Термез. Как только «вертушка» скрылась за горизонтом, командир отряда, в настоящий момент командир разведывательной группы, включил портативную Р.10 «Призрак» и запросил:
– Инженера вызывает Седой!
Ответ последовал мгновенно, и на русском почти без акцента языке:
– Седой! Я – Инженер! Оставайтесь на месте, выхожу к вам!
– Принял.
Седов отключил станцию и буквально через пару минут увидел вышедшего из рощи афганца в национальной одежде пуштунов. Он подошел к командиру отряда. Седов узнал Асада Ниврая, Ниврай узнал Седова. Но следовало еще обменяться паролем и отзывом. Валерий проговорил:
– Жарко здесь у вас.
Ниврай улыбнулся:
– Сейчас и в Москве жарко.
– Ну, тогда здравствуй, Асад, или ты предпочитаешь мусульманское приветствие?
– Ассолом аллейкум, господин Седой! Приветствую доблестных российских спецназовцев на многострадальной афганской земле.
Седов и Ниврай пожали друг другу руки.
– Как долетели? – спросил Ниврай.
– Нормально, раз живы и невредимы.
– Это хорошо. На южной окраине рощи у кустов стоят автобус и пикап. Мы можем выехать в Кабул без задержек. Или вам нужен сеанс связи с командованием?
– Пока нет! Веди к технике. Да, ты уверен, что мы доберемся до Кабула без проблем?
– Я надеюсь на это, – ответил Ниврай, – от случайностей не застрахован никто.
– Если встретим патруль натовцев?
– Этим плевать, кто куда едет, лишь бы их самих не тронули, а местная дорожная полиция не страшна, за сто долларов она пропустит хоть грузовик с оружием. Сейчас, когда будущее не определено, когда так называемые силы по поддержанию мира эвакуируются из Афганистана, каждый думает о том, что будет дальше. И прогнозы далеко не радужные. Талибы уже сейчас хозяйничают на юге, после вывода войск западной коалиции при поддержке больших сил из Пакистана они двинутся на север. Вот в этом не сомневается никто. Вам, наверное, доводили, что многие командиры соединений и частей национальной армии не теряют времени и вступают в переговоры с представителями Талибана?
– Доводили, – ответил Седов, – никто не желает подыхать непонятно за какую власть. Тем более власть, которая не станет ждать талибов, а покинет страну вслед за натовцами.
Ниврай кивнул:
– Это верно!
– Веди к машинам, Асад.
– Прошу, здесь недалеко.
Седов подал сигнал офицерам группы идти следом, сам же пошел вместе с агентом внешней разведки.
По пути Ниврай сказал:
– Мне передали, что одного из вас, возможно, предстоит доставить к российскому посольству. Вы же об этом молчите.
Командир отряда обернулся, позвал французского капитана Лероя. Тот, ускорив шаг, догнал Седова:
– Слушаю.
– Мы не решили, где удобнее всего остановиться тебе.
– Не понял, разве я и группа не одно целое?
– Одно, Хакер, но тебе предстоит работать практически в стационарном режиме, по крайней мере в ближайшее время. Поэтому относительно тебя рассматривались два варианта. Либо оставляем тебя в посольстве, что безопасней, либо ты следуешь на временную базу, где будет размещена группа.
Лерой, не думая, ответил:
– Я буду со всеми!
– Но это небезопасно.
– О чем вы говорите, командир? Да в посольстве, конечно, комфортно, удобно, уютно и так далее, но уверены ли вы, что в дипломатических миссиях нет человека, связанного с моджахедами? Я склонен думать, что «крота» в посольстве нет, а если он есть? Тогда вся моя работа не будет стоить и ломаного гроша. О ее результатах будете знать и вы, и талибы.
– Я понял тебя, Хакер!
Седов повернулся к Нивраю:
– В посольстве никого не оставляем, группа в полном составе разместится на временной базе.
– Хорошо, – ответил Ниврай.
Подразделение вышло на южную окраину «зеленки». Там стояли автобус и пикап. Первый был забит какими-то тюками.
– Что это? – спросил Седов, указывая на автобус.
– Вы имеете в виду баулы? Там тряпье разное, есть и мешки с мукой, и пара бидонов с хлопковым маслом. Везти вас в Кабул открыто было бы опрометчиво, а так безопасней. На дороге полно таких автобусов и грузовиков. Я имею в виду загруженных разным товаром.
– И нам придется устраиваться среди баулов, мешков и бидонов?
– Есть другой вариант, Седой, кузов пикапа. Шесть человек поместятся в нем, но тогда вряд ли мы доедем не только до Кабула, но и до Чарикара, а скорее всего, нас остановят у тоннеля перевала Саланг.
– Понятно.
Командир отряда отдал приказ бойцам группы занять места в автобусе. Впрочем, офицеры устроились неплохо. Седов прилег на большой мешок с тряпьем у передней части, за пассажирским сиденьем, которое занял Ниврай, до этого представивший своих людей, исполнявших роль водителей, Бакира Шахри и Юсуфа Луджини. Старый автобус «Тойота» выехал на грунтовую дорогу, за ним следовал пикап «Форд».
Шестьдесят километров проехали без проблем за один час двадцать минут. Когда въехали в тоннель, Лерой подполз к Седову:
– Командир, это и есть тот самый Саланг?
– Да, а что?
– Это здесь погибло много советских солдат?
– Здесь, Хакер, во время афганской войны произошли два случая массовой гибели советских военнослужащих. Тоннель имеет длину в два километра семьсот метров, а вместе с выходными галереями три тысячи шестьсот метров. Движение было односторонним, проезжая часть всего шесть метров. 23 февраля 1980 года в День Советской армии и Военно-морского флота в результате дорожно-транспортного происшествия советская колонна остановилась в тоннеле и, несмотря на то что в нем была установлена вентиляция, восемнадцать военнослужащих задохнулись выхлопными газами. Другой случай произошел 3 ноября 1982 года, более масштабный. При взрыве бензовоза вне тоннеля образовалась пробка, соответственно встали машины и внутри. Тогда погибло более пятидесяти шести советских военнослужащих и большое количество гражданских лиц – афганцев. Сообщалось о ста семидесяти шести погибших. Саланг – стратегический перевал в горах Гиндукуш, связывающий северную и центральную части страны. В годы гражданской войны между Северным альянсом и талибами Саланг стал естественной преградой, и в 1997 году тоннель был взорван, чтобы не допустить продвижения талибов на север. В 2002 году после объединения страны тоннель был вновь открыт. Кстати, строили этот перевал московские метростроевцы.