Монастыри Московского Кремля
После перенесения столицы в Петербург эта функция в значительной степени утратилась, храм постепенно захирел, стал разрушаться, вокруг него нарос значительный культурный слой, и он оказался в ложбине. Но собор оставался в памяти людей святым местом, в какой-то мере началом Москвы, и его иногда поновляли и ремонтировали. При императрице Анне Иоанновне была восстановлена в 1737 г. сгоревшая крыша. Во всех вариантах проекта Большого Кремлевского дворца, разрабатывавшихся с 1767 г. В. И. Баженовым по заказу Екатерины II, Спасский собор сохраняется и органически вписывается в структуру юго-западного двора в качестве внутреннего композиционного центра, весьма близкого к геометрическому центру и расположенному на одной с ним широтной оси.
Илл. 8. Церковь Спаса на Бору в Московском Кремле. Гравюра М. Казакова, XVIII в. Вид с юго-запада
«К концу XVIII века храм обветшал, был разобран и вновь сложен из кирпича под наблюдением М. Ф. Казакова в формах XVI века и с учетом изменений, внесенных в него в течение XVII столетия. Документы, графически фиксирующие эту работу, не найдены» (45, с. 263, подпись под рис. 2). К сожалению, отсутствие графических документов работы команды М. Ф. Казакова не дает возможности установить, каким же был внешний вид собора до этой перестройки (илл. 8). Можно только отметить большие отличия в стилистическом и объемно-пространственном решении между изображением на достаточно условном рисунке фасада храма на плане «Кремленаград» 1600 г. (45, с. 270–271, рис. 10 и цветная обложка) и его последними фотографиями, например из известного альбома Н. А. Найденова «Москва. Соборы. Монастыри. Церкви» (М., 1881–1888). (56, с. 18) (илл. 9). Перед нами явная стилизация, особенно ярко выраженная в треугольных фронтонах над закомарами. Правда, все известные фотографии собора сделаны практически с одной точки, из северо-восточного угла двора Большого Кремлевского дворца, где расстояние до собора было наибольшим и допускало съемку с малым углом разрешения. С этой точки прекрасно виден северный фасад собора и в сильном сокращении западный, остальные не видны. Но имеется гравюра неизвестного автора, датируемая XIX в. и выполненная из юго-западного угла двора, на которой виден западный фасад и в сокращении южный (илл. 10). Здание на заднем плане слева, отдаленно напоминающее Большой Кремлевский дворец, – это теремной дворец, каким он был уже в XVI в., что подтверждается хорошо видными на заднем плане правее его главами малых дворцовых церквей, Успенского собора и комплексом колокольни Ивана Великого. Это позволяет сравнить два относительно близких по времени строительных периода в истории собора (34, с. 12, рис. 3).
Илл. 9. Собор Спаса Преображения на Бору. Вид с севера. Снимок из альбома Н. А. Найденова. М., 1983.
Известно еще одно обновление или скорее реставрационная перестройка собора в середине XIX в., выполненная Ф. Ф. Рихтером при строительстве Кремлевского дворца. Ф. Ф. Рихтер был практикующим архитектором, но и профессионально занимался реставрацией памятников архитектуры. В частности, он реставрировал Благовещенский собор, Боровицкую башню в Кремле, церковь в Дубровицах, Ипатьевский монастырь в Костроме и был автором проектов Владимирского и Александровского залов Большого Кремлевского дворца. Ф. Ф. Рихтер занимался реставрацией Спасо-Преображенского собора в 1850-е гг. В то же время известна дата последнего обновления собора, правда без указания на участие Рихтера в этой работе. По свидетельству С. П. Бартенева, в 1857–1863 гг. собор Спаса на Бору был «в последний раз возобновлен и расписан внутри иконописцем Рогожкиным по образцу Ярославской соборной церкви Иоанна Предтечи» в Толчкове (5, с. 136–140). После этого собор был заново освящен митрополитом Филаретом (32, с. 63–66). Большой Кремлевский дворец, при возведении которого Рихтер замещал К. А. Тона, возглавлявшего проектирование из Петербурга, строился в 1838– 1850-е гг. (45, с. 339).
При обновлении 1863 г. верхние приделы получили наименования: северный – мч. Прокопия, южный – свт. Стефана Пермского. Придел Трех Святителей оставался невосстановленным и был служебным помещением. В главном иконостасе находились храмовые иконы Сретенского собора, разобранного в 1801 г., и церкви Похвалы Богородицы, находившейся в Потешном Дворце и упраздненной в 1809 г. (1, № 1).
Илл. 10. Вид царских дворцов с собором Спаса на Бору. Гравюра XIX в.
Церковь Трех Исповедников Гурия, Самона и Авива с приделом св. Сильвестра, бывшая в Кремле самостоятельной, обозначена на годуновском чертеже. Можно предполагать, что этот престол впоследствии, с упразднением церкви, был перенесен к церкви Спаса на Бору (23, с. 238).
Так что, вероятно, реставрация собора Рихтером и его обновление в 1857–1863 гг. – это одно и то же событие, может быть несколько растянутое во времени. Тогда становится понятной разница в изображении собора на поздних фотографиях, выполненных после реставрации, и на гравюре, датированной расплывчато XIX в., выполненной до реставрации и, возможно, до строительства Большого Кремлевского дворца. Иначе говоря, эта гравюра отражает общий характер перестройки собора, выполненной под руководством М. Ф. Казакова, подвергшейся со временем неизбежным, но небольшим изменениям. Можно еще отметить, что вскрытые при частичном ремонте притвора в 1836 г. древние каменные гробницы не были замечены при перестройке собора М. Ф. Казаковым. Следовательно, эта переделка здания в кирпиче начиналась с сохранявшихся белокаменных фундаментов и тем самым оставила без изменения общее плановое решение.
В соборе Спаса на Бору «Рихтер… вначале произвел натурные исследования, выявив три строительных периода в истории храма. Затем он разобрал поздние пристройки, восстановил первоначальное завершение, вернул окнам древнюю форму» (9, с. 233).
Отличия в архитектуре собора на поздних фотографиях и на упомянутой гравюре заключаются прежде всего в расчистке заложенных проемов, прежние формы которых явно читались в виде заглушенных, но намеренно оставленных заметными арок, внутри которых находились маленькие окна. Особенно хорошо это заметно на вторых этажах обеих двухэтажных башенок, фланкирующих западный фасад, где размещались звонницы и малые придельные церкви. При этом проемы в звонницах оставлены открытыми, а в приделах устроены окна. Это же относится и к средней части западного фасада, где на месте маленького прямоугольного дверного проема, обрамленного случайно расположенными окнами, восстановлен главный вход в собор с перспективным порталом. Убрана наружная лестница, которая вела в помещение звонницы и в северо-западные приделы. Там, где это можно увидеть, сохранена треугольная форма кровель. Трудно судить только по фасадам об изменениях во внутренней планировке, но можно заметить, что маленькие главки, отмечающие места придельных церквей, оставлены на месте и практически без изменений их формы. Оценивая реконструкцию собора Ф. Ф. Рихтера в целом, можно сказать, что, несмотря на несколько нарочитую стилизацию, она выполнена вполне профессионально, с явным стремлением сохранить не только отдельные детали и формы, но и передать целостный величественный облик этого небольшого сооружения.
На плане Москвы Комитета городского хозяйства, выполненном Н. Белоусовым в 1849–1850 гг. (не публиковался), собор показан в центре сильно уменьшившегося в размерах и полностью замкнутого двора размерами примерно 46 ? 59 м. Уменьшение размеров двора было связано со строительством нового Большого Кремлевского дворца. Стены храма отстояли от стен дворца не более чем на 25 м. К этому же времени относятся чертежи собора, выполненные известным московским архитектором А. А. Мартыновым, автором трудов по истории русского зодчества, участвовавшим в 1840-х гг. в строительстве дворца. План и разрез собора, выполненные по чертежам А. Мартынова, приведены в книге И. Л. Бусевой-Давыдовой (9, с. 231–232). Также там приведена интересная акварель неизвестного художника конца XVIII в. с видом на собор Спаса на Бору и Теремной дворец. (илл. 2, цв. вкладка).
