Желание женщины закон, или Из пропасти в бездну

Полина прикоснулась пальцами к щеке, по которой потекла слеза.
– Ну, не плачь. Прекрати, – нежность и сочувствие звучали в голосе Далмацкого, и Полина едва заметно улыбнулась, обрадованная, что отвлекла его внимание от вопросов, на которые ей самой было страшно отвечать.
– Что ж, мне пора, – шмыгнула она носом, подошла к сумочке и вытащила портмоне.
– Никифорова, предупреждаю, – внезапно повысил голос Далмацкий и часто заморгал, – здесь везде камеры.
– Я лишь хотела оставить это, – улыбнулась Полина, протягивая визитку. – Позвони, когда будешь свободен, отблагодарю. Будут новости, тоже звони.
– На секс стоит рассчитывать?
– Только если похудеешь.
Далмацкий притянул ее к себе и, не стесняясь камер, обшарил руками тело.
– Лешка, помнишь, как в десятом классе мы целовались возле кабинета физики? А уборщица тетя Роза грозила нам тряпкой, если не прекратим это безобразие.
Взгляд Далмацкого стал игривым, но одновременно в нем появилась грусть, словно он вернулся в то беззаботное время, о котором говорила Полина.
– Знаешь, как я любил тебя тогда? Казалось, это чувство никогда не исчезнет. Но ты все разрушила, переключившись на Волошина.
– Как он поживает?
– Думаю, лучше, чем я. Во всяком случае, может себе позволить сладкую жизнь.
– Опять завидуешь? – Полина открыла дверь. – Проводишь?
– Конечно. – Далмацкий снял с вешалки пальто. – А Волошину нечего завидовать. Он из того же разряда, что и твой родственничек. Аферист высшего ранга.
– Уж мне об этом известно.
– Давно с ним виделась? – спросил Далмацкий, и Полина уловила в тоне его голоса неподдельный интерес.
– Года два назад. Он помогал мне уладить кое-какие проблемы.
– Никифорова, разве у тебя бывают проблемы?
Полина ткнула Далмацкого в бок.
– Не паясничай, – сказала она. – Волошин – хороший человек. Вы, кстати, часто видитесь?
– Бывает, – неопределенно ответил Далмацкий. – Что, скучаешь по Илюше?
– Естественно. Он же был моей первой любовью, – она рассмеялась и добавила: – Прости, ошиблась. Илья Волошин – моя вторая любовь. Первой был ты.
Далмацкий задумчиво потеребил подбородок.
– Смешно получается. Всех парней из нашего класса можно разделить на три категории: менты, бизнесмены и бандиты.
– На две, – поправила его Полина. – Менты и бизнесмены. Третья категория обычно растворяется в двух первых.
– Был бы я бандюгой, ездил бы на такой же тачке. – Далмацкий похлопал рукой по крыше авто, к которому они подошли. – Ты случайно не криминальный авторитет?
– Нет, – улыбнулась она, подставив щеку для поцелуя, – но возможностей у меня столько же, сколько у Вито Корлеоне [14].
Полина посигналила Далмацкому, выезжая из двора, и снова набрала номер Зины.
– Зинуля, – пропела она в трубку, – узнай мне адрес Лины Ямпольской.
– Ты, видимо, считаешь, что я справочник? Певица? Или тебя интересует другая барышня с такой же фамилией?
– Все правильно, певица. Ищи, а я побуду на линии.
– Лучше я перезвоню, вдруг это займет больше времени, чем ты предполагаешь, – сказала Зина и, не ожидая ответа, отключилась.
Позвонила она только спустя двадцать минут. Все это время Полина бесцельно ездила по центральным улицам города, слушая радио.
– Пардон за заминку, – извинилась Зина. – Потребовалась помощь менеджера этой Мадонны. Оказывается, звезда наша живет на съемной квартире, поэтому место ее проживания было сложно установить. Оно не значится в официальной базе.
– Как ты его уговорила разгласить такую личную информацию?
– Менеджера? – переспросила Зина. – Он сам все рассказал, едва я представилась.
– Позволь узнать кем?
– Лаймой, – после некоторой заминки ответила Зина, и Полина громко рассмеялась.
– А его не удивило, что ты звонишь с неизвестного номера? – не могла остановиться она, захлебываясь от смеха.
– Нисколько, потому что я звонила с правильного номера.
Полина резко замолчала.
– Опасно играешь, – коротко сказала она таким тоном, что Зина немедленно начала оправдываться:
– Но ты же всегда говоришь, что главное – результат!
– После поговорим о законности используемых методов. – Полина закончила разговор, включила голосовое управление GPS, назвала адрес, и навигатор немедленно проложил маршрут, о чем торжественно сообщил:
– Через двадцать метров поверните налево…
– Слушаюсь, мсье Жорж, – отозвалась Полина, которая всегда обращалась к своему GPS в подобной манере.
Она не предполагала, с чего начнет беседу с Ямпольской, если та, конечно, согласится принять ее. Но менять решение Полина не собиралась: ей непременно нужно было узнать, почему женщина обвинила Катю в убийстве Севы Уварова и не его ли ребенка она носит под сердцем.
* * *
– Вас сестра прислала?
Ямпольская застыла на пороге, приложив руки к груди. Взгляд ее был острым и злобным, поза настороженной, что не способствовало спокойному началу разговора. Полина нерешительно переступила с ноги на ногу, заглянула через ее плечо в квартиру и потянула носом. Оттуда несло сигаретным дымом, и она предположила, что женщина не одна, оттого и не впускает ее внутрь. Сейчас Ямпольская выглядела иначе, чем в ресторане, ничем не напоминая ту страстную, яркую особу, которая смело обвиняла Катю в смерти Севы. Она смыла с лица косметику и казалась наивно-простой и невыразительной. Светлые ресницы и брови придавали ей сходство с бесцветной молью, правда, на щеках играл лихорадочно-болезненный румянец, а губы были красными и влажными, оттого что она их нервно покусывала. На ней был надет симпатичный халатик нежно-голубого цвета, плотно обтягивающий аккуратный живот, на ногах теплые носки. Длинные волосы заплетены в косу, кончик которой Ямпольская теребила пальцами. Домашняя, нежная и беззащитная – такой показалась она Полине.
– Я здесь по личной инициативе.
– Входите.
Полина быстро проскочила мимо Ямпольской и остановилась, не решаясь пройти дальше. Она молчала, с интересом рассматривая помещение. Квартира показалась уютной, во всяком случае, та часть, которая была перед глазами. Большая гостиная, совмещенная с кухней, светлый коридор, отделенный от остального пространства стойкой, на которой стояли горшки с цветами. Два широких окна, направо – дверь, по всей видимости, в туалет и ванную, в противоположной стороне стеклянно-матовая панель, сквозь которую просматривались нечеткие очертания низкой кровати. Полина снова потянула носом, чувствуя запах дыма, и опять подумала, что у Ямпольской гости. «Наверное, скрылись в спальне», – быстро пронеслось в голове, и она едва не вскрикнула от удивления, когда хозяйка подошла к сигарете, дымящейся в пепельнице, и жадно затянулась.
– Вы же беременны!
– И что из этого?
– Вам нельзя курить, – вздохнула Полина, понимая, что тратит время впустую, наставляя глупую девицу на путь истинный.
– Я знаю, – вдруг мягко улыбнулась Ямпольская и послушно затушила сигарету. – Знаете, раньше я много курила, но, узнав, что жду ребенка, немедленно бросила. Меня даже тошнило от запаха дыма. Лишь когда убили Севу, я в первый раз за много месяцев подумала о сигаретах и не удержалась.
– Не мне вам указывать, как поступать, поэтому не отчитывайтесь.
– Нет, вы правы, – возразила Ямпольская, взяла пепельницу и бросила в мусорное ведро. – Я сейчас думаю только о себе, совсем забыла о нем, – она с нежностью погладила живот. – Так о чем вы хотели поговорить?
– Ваш малыш – ребенок Севы? – спросила Полина.
Ямпольская утвердительно кивнула.
– Еще вопросы?
– Как мне к вам обращаться? – Вопрос был неожиданным и показался обеим женщинам до смешного глупым.
– Как все, – ответила Ямпольская. – Зовите меня Линой.
– Лина?
– Вам же известно мое настоящее имя. Так мне кажется, во всяком случае. По паспорту я – Галина, но мой продюсер посчитал, что это звучит слишком провинциально. Поэтому уже почти пять лет, как я превратилась в Лину. Что-нибудь выпьете?