Медальон для невесты

— И что, он забрал его? — осторожно спросил мистер Фолкерк.
— Да если бы! — устало отмахнулась от него миссис Бэрроуфилд. Она несколько успокоилась и уже не шипела, как раскалившийся на огне чайник. — Я-то думала, мне удалось убедить доктора, что у нас нет больше места, но Тара заявила, что малыша можно положить в кроватку к другому ребенку, и теперь двое спят вместе. Вот так!
Мистер Фолкерк молчал. Что он мог сказать ей в ответ?
— Да ты спятила, так я и заявила ей потом… Взвалить на себя новую работу!
— То есть Тара не возражала? — тихим голосом уточнил мистер Фолкерк.
— Это я должна возражать! — вспыхнула миссис Бэрроуфилд. — Это я получила еще один голодный рот! И ни пенни, чтобы купить еду! «Никогда не встречала таких прожорливых созданий», — всегда говорю я тем, кто постарше, но они только хнычут и просят есть.
Из внутреннего кармана дорожного костюма мистер Фолкерк вытащил внушительного вида бумажник. Вынув оттуда несколько банкнот, он положил их на стол перед миссис Бэрроуфилд в качестве успокоительного средства на первых порах.
— Тут двадцать фунтов, — как можно более мягко сопроводил он свои действия. — Это чтобы продержаться до тех пор, пока я вернусь в Шотландию и распоряжусь насчет вашего приюта.
В глазах миссис Бэрроуфилд загорелся хищный огонек. И мистер Фолкерк невольно задал себе вопрос: интересно, какая часть этих денег будет потрачена на еду для сирот, а сколько уйдет на покупку портвейна, чтобы хозяйка успокоила себя в тревоге за малышей? Но сейчас ему не оставалось ничего другого. Эта грузная женщина и правда находит — единственную, пожалуй, — радость в том, чтобы смешать кровь, бегущую по ее жилам, с вином…
— Прежде чем послать за Тарой, расскажите мне все, что вы о ней знаете, — невозмутимо попросил он, ничем не выражая невеселых своих размышлений.
— Вы действительно хотите забрать ее у меня?
— Сожалею, миссис Бэрроуфилд… Но мне не остается ничего другого… Разве что у вас есть еще одна девушка подходящего возраста.
Миссис Бэрроуфилд бросила на него мрачный взгляд:
— Что именно вы хотели бы знать о Таре?
— День ее появления в приюте… Когда это случилось? Расскажите мне все, что вы помните… Полагаю, вы делаете записи?
Взгляд миссис Бэрроуфилд метнулся в сторону, из чего стало ясно, что записи, если они и были, хранились только до определенного времени, а потому нечего было и надеяться узнать оттуда что-нибудь новое.
Поспешно, как бы желая отвлечь его внимание от этой темы, миссис Бэрроуфилд произнесла:
— Видите ли… Тара не совсем такая, как прочие дети…
Мистер Фолкерк в удивлении приподнял брови.
— Она родилась здесь, в нашем приюте, — ответила на его безмолвный вопрос миссис Бэрроуфилд.
— Как это произошло? — Мистер Фолкерк чуть подался вперед, заинтересованно приготовившись слушать. Это был совсем другой мир, люди жили в нем совершенно иначе, чем аристократы среди себе равных, подумал он.
— Дело было летом, в начале июля, если не ошибаюсь. Я сидела в этом самом кресле, когда услышала шум, способный разбудить мертвого. Вскочив на ноги… — она улыбнулась почти кокетливо, — в те времена я была помоложе и двигалась пошустрее, — к миссис Бэрроуфилд вернулась способность шутить, довольно отметил про себя мистер Фолкерк, — я бросилась к двери, чтобы посмотреть, из-за чего переполох.
Миссис Бэрроуфилд решительным жестом опрокинула в себя остатки портвейна в стакане, после чего продолжила:
— На улице уже собралась толпа, и два человека держали женщину, которая была без движения… — Она замолчала, не то вспоминая события и их подробности, не то впадая в мимолетный пьяненький транс.
— Что же произошло? — спросил мистер Фолкерк, не желая терять ни секунды в беседе с этой пылкой, темпераментной дамой. С нею ему было даже интересно, но дело есть дело, ему следовало его закончить и в назначенный срок вернуться в поместье.
— Несчастный случай, — очнулась миссис Бэрроуфилд. — Экипаж сбил ее, когда она шла по улице. Бедняжка попала под колесо, но кучер даже не остановился, чтобы посмотреть, что с ней.
Миссис Бэрроуфилд многозначительно подняла пустой стакан, и мистер Фолкерк поспешил наполнить его портвейном — в бутылке оставалась самая малость.
— Вот вам эти кучера — наглости хоть отбавляй, и плевать им на тех, кто попадает им под колеса! — Ее явно сносило в смежные плоскости относительно магистральной темы переговоров. И явно влекло в патетическую тональность, благо был зритель и слушатель, в значительной степени сейчас зависящий от нее. Во всяком случае, ее ощущения были примерно такими, хоть она и не отдавала себе в том отчета.
— Так что там случилось с Тарой? — напомнил ей мистер Фолкерк.
— Ну что… Женщину принесли в дом, и я послала парнишку за доктором. В то время за приютом надзирал доктор Веббер… Он жил неподалеку, всего в трех улицах отсюда. Неприятный тип!.. Такой, знаете ли, самодовольный… Я его всегда с трудом переносила. — Она снова готова была взяться за проповедь и провозглашать правила, каковым, по ее мнению, сейчас мало кто следовал, и все беды земные проистекали именно из сего прискорбного обстоятельства.
— А что же… женщина? — проявляя недюжинное терпение, в очередной раз вернул мистер Фолкерк свою собеседницу в нужное русло.
— Я думала, она мертва, — покорно промолвила миссис Бэрроуфилд как ни в чем не бывало, так же легко отвлекшись от воспоминаний о ненавистном ей докторе, как она им предалась, — но та в скором времени начала стонать и метаться, и я вдруг поняла, что у нее начались схватки…
— Так вы что, не заметили сразу, что она беременна? — в состоянии крайнего изумления спросил мистер Фолкерк.
— Должна признать, нет. С годами я стала наблюдательнее, а тогда это ускользнуло от моего внимания. Вам трудно в это поверить? Но так бывает… Вдобавок на этой худышке было свободное платье, так что живота сразу и не разглядишь… Бывают такие фигуры у женщин… Как вам сказать… — Она приготовилась сформулировать какую-то сложную для нее сейчас мысль и мучительно подыскивала слова; этот умственный труд для нее был в этот момент почти физическим.
— И что потом?.. — История отчасти даже детективная, мысленно отметил мистер Фолкерк, но не дал рассуждениям собеседницы сползти в наблюдения над женским телом.
— Что потом? Прошло несколько часов, прежде чем доктор добрался до нас… То ли его не могли найти, то ли он сам не пожелал идти к нам… Не припомню, в чем там была загвоздка. Но я сделала все, что могла, и ребенок едва не появился на свет, прежде чем доктор ступил за этот порог.
Сказано это было с нескрываемой язвительностью.
— Надо сказать, отнесся он ко всему без особенного внимания. Вы же знаете докторов — не пошевелятся, если им не посулят за это большой куш. Ну, ребенка он все-таки достал.
Миссис Бэрроуфилд задумчиво потягивала портвейн с самого дна стакана — видно было, с головой погрузившись в прошлое.
— Раньше я ни разу не присутствовала при родах и тут пришла в настоящее замешательство. Замуж я так и не вышла, и своих детей у меня нет…
Мистер Фолкерк вежливо промолчал в ответ. Он припомнил, что к настоятельнице приюта всегда обращались из любезности «мистресс», соответствовало это ее положению или нет.
— Как бы то ни было, — продолжила миссис Бэрроуфилд, — доктор вручил мне ребенка, заявив следующее: «Этот будет жить, если вы о нем позаботитесь, а вот мать умерла».
— Он что же, не смог спасти ее?.. — напрягся мистер Фолкерк.
— Да он, по-моему, и не пытался, — хмыкнула миссис Бэрроуфилд, шумно повозившись в кресле. — Я и разглядеть-то бедняжку толком не успела, как за телом уже пришли. Помню только, что была она совсем молоденькой и не такой, как следовало бы ожидать…
— Это какой такой «не такой»? Что вы имеете в виду? — еще более насторожился мистер Фолкерк.
— Знаете… Если бы не тот факт, что никому, собственно, не было до нее дела, я бы точно решила, что это леди… Судя по облику, она явно была не из простых! Хорошенькая такая… с нежной кожей… рыжеволосая… Руки ухоженные, а не как у работниц… Аккуратные ногти… Да и платье ее стоило денег немалых, уж можете мне поверить…