Забытая клятва Гиппократа
Что-то меня все же смущало. Возможно, я накручиваю себя, так как привыкла во всем искать подвох? Насколько я понимала, Лицкявичус сильно беспокоился в отношении работы комиссии, а паникером его никто бы не назвал. Значит, у главы ОМР имелись на это все основания. А теперь, выходит, все в порядке, и для этого даже не пришлось никого убивать? Очень, очень странно…
* * *– Так, значит, Анну Дурову уволили из вашей больницы за служебное несоответствие? – уточнил Павел, делая пометку в своем блокноте.
– Совершенно верно, – кивнула старшая медсестра. – Господи, кто бы мог подумать, что Аня так кончит? Честно говоря, я была против таких крайних мер.
– В смысле, против ее увольнения?
– Ну да, она ведь прекрасно себя зарекомендовала! Понимаете, Аня проработала в нашей больнице более шести лет. Человек имеет право на ошибку, и только Бог безгрешен! Но с ней поступили несправедливо, выкинув за борт как ненужный груз просто потому, что так проще замять дело.
– А что все-таки случилось? – спросил Кобзев.
– Маленький мальчик умер. Большая трагедия, конечно, но ведь Аня не специально… Ребенку предстояло оперативное лечение на гастроэнтерологии. Для внутримышечной инъекции ему назначались препараты, для разведения которых использовался лидокаин. Состояние мальчика резко ухудшилось, ему провели весь комплекс реанимационных мероприятий, но спасти его не удалось. Назначили медицинскую комиссию и пришли к выводу, что Аня нарушила инструкцию по разведению препарата, вследствие чего возникла неблагоприятная побочная реакция на раствор лидокаина.
– Значит, Анна все же виновата?
– Да, но в такой ситуации ребенок вовсе не обязательно умер бы! – развела руками старшая сестра. – Просто несчастное стечение обстоятельств, а козлом отпущения стала Аня. И потом еще – так умереть… Просто ужас какой-то!
– Что вам известно о ее смерти? – поинтересовался Павел.
– То же, что и всем, – маньяк ее убил. А что, есть другие версии?
– Да нет, – покачал головой психиатр. – Пока нет.
– Вот так живешь-живешь, а потом какая-то нелюдь убивает тебя – просто так, без особой причины. Кошмар!
– А до увольнения Анны не происходило ли каких-то других эксцессов? – задал следующий вопрос Кобзев.
– Типа чего?
– Типа стычек с пациентами, столкновений с их родственниками и тому подобное. Может, кто-то остался недоволен лечением?
– Да нет, не думаю, – покачала головой старшая медсестра после недолгого раздумья. – Хотя, пожалуй, был один случай.
– Да?
– Папаша одной маленькой пациентки пытался ухаживать за Аней. Страшненький такой мужичонка, щупленький – в общем, совсем не в Анином вкусе. Причем, заметьте, – женатый! Аня была девка красивая, цену себе знала и, разумеется, дала мужику от ворот поворот. Так он после этого несколько раз мне на нее жаловался за якобы ненадлежащее исполнение обязанностей.
– И как, подтвердились сведения?
– Нет. Я так понимаю, мужик просто мстил Ане за то, что она его отвергла. Она, знаете ли, была девушка с гонором…
– А вы не в курсе, этот человек не угрожал ей после выписки дочери из больницы? Может, письма писал, преследовал?
– Извините, мы ведь не были подругами, – пожала плечами старшая сестра. – Аня со мной редко делилась, а о том мужчине я знаю только потому, что он именно ко мне приходил на нее клеветать.
– А можно узнать фамилию этого человека?
Старшая сестра выглядела озадаченной.
– Знаете, это будет нелегко, – проговорила она наконец. – Ведь сколько времени прошло-то! Но я постараюсь.
– Буду вам очень-очень признателен.
– Вы думаете, это он может оказаться тем маньяком, да? Ведь того так и не поймали…
– Все возможно, – неопределенно ответил Павел. – В любом случае необходимо проверить все варианты, верно?
* * *Я сразу заметила, что в квартире Татьяны и Вовки появилось много новых вещей, и все они явно предназначались для старшей дочери. Создавалось впечатление, что, потеряв одного ребенка, родители пытаются восполнить эту потерю, обратив всю любовь на другого. Я увидела новый компьютер, музыкальный центр, кое-какие дорогие игрушки, хотя благосостояние семейства было средним. Я понимала своих друзей и то, что они испытывают из-за утраты Эли, но немного беспокоилась, как бы чрезмерные любовь и опека не задушили оставшуюся в живых девочку.
Тем не менее я обнаружила и положительную динамику в отношениях Тани и Вовки. Часто случается так, что после смерти ребенка супруги отдаляются друг от друга, становятся чужими. С моими приятелями все произошло с точностью до наоборот: потеря дочки сблизила их, сплотила. Настроение Татьяны также изменилось. От черной меланхолии, в которую она погрузилась после смерти Эли, не осталось и следа. Она уже не плакала при каждом упоминании имени дочери, а говорила о ней с теплой грустью, и я поняла, что могу больше не беспокоиться: семья пережила кризис, и ее жизнь вернулась в нормальное русло. Не скрою, мне казалось, что на это должно потребоваться больше времени, но я не могла не радоваться тому, что моя подруга вновь обрела душевное равновесие. Тем не менее я не могла не отметить этого в разговоре с ней.
– Ты права, – кивнула Таня. – Поначалу мне казалось, что жизнь кончена, а уж Вовка-то вообще упал духом, стал раздражительным, с ним просто невозможно было разговаривать… А потом мы познакомились с этими людьми, и они убедили нас, что жизнь продолжается!
Я вскинулась. Словосочетание «эти люди» заставило меня здорово встревожиться, так как я решила, что речь идет о какой-то секте. А что, такое происходит сплошь и рядом: сектанты неутомимы в поисках людей, потерявших опору в жизни, отчаявшихся и сломленных, и легко затягивают их в свои сети невыполнимыми обещаниями – вспомнить хотя бы того же Гробового, обещавшего оживить детей Беслана! Но Татьяна поспешила меня успокоить.
– Это не то, что ты думаешь, Агния! – воскликнула она, рассмеявшись в ответ на мои опасения. – Просто мы стали членами клуба жертв врачебных ошибок. Он называется «Начни сначала». Знаешь, когда Элечка… В общем, нам с Вовкой казалось, что мы одни такие на свете, что только с нами произошла трагедия, преодолеть которую не под силу обычному человеку. И вот мы знакомимся с этими ребятами и понимаем, как нас, оказывается, много! Ты просто не представляешь, сколько подобных несчастий случается с людьми в одном лишь Питере: люди погибают из-за халатности, некомпетентности и просто равнодушия медиков… Извини, – покраснела она, вспомнив, с кем разговаривает, – конечно, к тебе это отношения не имеет, Агния! Ты должна понять, как важно в такое время встретить тех, кто пережил нечто в этом роде!
– Я понимаю, успокойся, – сказала я, похлопав подругу по руке. – И что же это за клуб?
– Ну, в принципе, ничего в нем необычного нет – за границей, например, тоже существуют такие общественные организации. Есть общества жертв сексуального и семейного насилия, общества жертв полицейского произвола, родителей пропавших детей и так далее. Наш клуб построен по тому же принципу. Все его члены так или иначе пострадали от российской медицины. Большинство, как и мы, лишились близких.
– И чем же занимается ваш клуб? – спросила я.
– Мы помогаем друг другу выжить, – улыбнулась Таня. Улыбка удивительным образом осветила лицо, разгладила горестные складки вокруг губ и глаз, делая ее гораздо более похожей на подругу моей юности.
– Как вы это делаете?
– Рассказываем о том, что с нами произошло, делимся своими переживаниями, и, знаешь, это действительно помогает! Кроме того, у «Начни сначала» есть свой форум в Интернете, и там мы пытаемся помочь тем, кто уже испытал трагедию или только боится, что она может произойти. На этом форуме мы выложили список плохих врачей и больниц, куда нежелательно попадать с подробным перечислением случаев, во время которых пострадали пациенты. Этот форум стал для нас с Вовкой частью обычной жизни, мы чувствуем себя полезными и надеемся, что таким образом поддерживаем добрую память об Элечке… Это кажется тебе глупым и бесполезным, да?