Прыжок льва
– А я рад, что все закончилось, – выпалил Летис не любивший долгих объяснений, – предлагаю обмыть это дело кувшином хорошего вина. Мы тут сегодня захватили одного греческого торговца, который пытался проскочить в Тарент мимо наших кордонов с несколькими возами отменного вина. Я уже откупорил одну амфору, – отличная вещь. Говорят, римляне дают за это вино хорошие деньги.
– Не откажусь! – махнул рукой Федор, – тащи сюда пару амфор прямо сейчас. Поскольку утром я снова вас оставлю на денек-другой.
– Как это? – опешил Урбал, проводив взглядом Летиса, уже прошмыгнувшего к выходу из шатра, – ведь утром мы выступаем в сторону Тарента.
– Да, я знаю, – отмахнулся Чайка, с лица которого не сползала радостная ухмылка, – но Ганнибал разрешил мне в этот раз по любовным делам посетить порт на побережье и сообщить Юлии, что она может больше не скрываться. Он берет нас под свою защиту.
– Повезло тебе, Федор Чайка, – обрадовался за друга Урбал, но, подумав, добавил, – однако я бы на твоем месте не слишком часто показывался с ней на людях. Она все же римлянка. А война еще не закончена. Мало ли что.
– Не беспокойся, – ответил командир хилиархии, – я не собираюсь бывать с ней на пирах. Во всяком случае пока.
Он прошелся мимо столика со свитками и, обернувшись, добавил.
– А что касается нашего выступления, то к Таренту хилиархию поведешь ты. До сих пор ты неплохо замещал меня. Придется сделать это еще разок. А я присоединюсь к африканцам уже на месте, Атарбалу я уже сообщил. Думаю, это займет не больше нескольких дней.
– Ладно, решай свои любовные дела, – согласился Урбал, – а мы за тебя повоюем.
– К началу войны я успею, – уверил его друг, – мне не терпится снова схватиться с римлянами. Тем более что в городе сейчас сам Марцелл.
Урбал поднял на него удивленные глаза, но спросить ничего не успел. В шатер медленно вошел Летис, который тащил на плече объемную амфору из красной глины, узкое горлышко которой было запечатано какой-то смолянистой массой. За ним вошли еще двое солдат, которые еле донесли еще одну.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес здоровяк, вертикально опуская свое сокровище на покрытый ковром пол, – сейчас мы ее раскупорим. Кладите вторую в том углу.
Последние слова относились к пехотинцам, которые с трудом уложили амфору на ковер и вышли. Федор оглядел сосуд: тот имел узкое горло, расширение в середине, от которого отходило две ручки, и остроконечное дно. Этот сосуд никак нельзя было поставить, а можно было только положить. Что и сделали солдаты. Но Летис и не думал класть массивную амфору. Вместо этого он, придерживая ее рукой, вынул из ножен один из своих любимых кинжалов и огляделся по сторонам.
– Как ты собираешься наливать вино? – уточнил Федор, – ведь эта амфора слишком большая и предназначена, скорее всего, для его перевозки. Смотри, у нее даже нет других отверстий, кроме верхнего.
– Сейчас разольем, – не смутился Летис. – Тут есть какой-нибудь кувшин?
Федор осмотрелся в поисках емкости. На другом столике в углу, который он иногда использовал, для того чтобы наскоро перекусить, и Урбал в его отсутствие делал то же самое, стоял небольшой кувшин и рядом чаша.
– Один есть, – озвучил Чайка то, что все и так уже видели.
– Отлично, подтащи-ка его сюда, – приказал он командиру хилиархии и добавил, когда Федор, не споря, выполнил этот приказ рядового: – и подержи.
А потом, проделав кинжалом аккуратное отверстие в застывшей смоляной пробке, подхватил амфору и осторожно стал приподнимать, до тех пор, пока из нее не полилась красная ароматная жидкость, быстро наполнившая кувшин.
– Придется пить из одного, – ничуть не расстроился Летис, опуская амфору на пол и снова прихватывая ее за глиняную ручку, – вы первые.
Так он и стоял «на разливе», пока друзья, опрокинув, каждый по кувшину, не распробовали вино. А когда очередь пить дошла до самого Летиса, то его «пост» временно занял Урбал.
– Крепче держи за ручку, – посоветовал здоровяк из Утики, – а то опрокинется.
И почти залпом выпил кувшин, опрокинув его в свою глотку.
– Отлично вино, – еще раз подтвердил он, когда высосал все до капли.
– А куда, ты говоришь, направлялся хозяин этого каравана, – вдруг отчего-то вспомнил слегка захмелевший Федор, – в Тарент?
– Ну да, – ответил Летис, снова занимая свой пост «у краника», – он сам грек из местных. [4] Вот и пытался протащить вино на продажу. Там легионеры умирают от жажды, дожидаясь нашего штурма.
– Это хорошо, что он сглупил и не повез его морем. Ты никуда не отпускай этого торговца до моего возвращения, – обернулся Федор к Урбалу, – у меня тут мысль одна возникла.
– Ладно, – кивнул Летис, допивая очередной кувшин.
– И еще, – вдруг стал серьезным Федор, у которого в голове уже созрел план, – не вздумай выпить все вино. Сколько там было возов?
– Четыре огромных, наполненных до краев амфорами, – пробормотал озадаченный новым приказом здоровяк.
– Вот пусть хотя бы три останется, – подвел черту Федор.
– Выполним, раз надо, – нехотя подтвердил Летис, вытирая рот рукой.
На рассвете, вздремнув в шатре несколько часов, отдохнувший и окрыленный командир двадцатой хилиархии вновь умчался в сторону побережья, взяв с собой сотню нумидийцев во главе с Угуртой. Морпехов Федор взять не мог, поскольку пешком он не обернулся бы за пару дней, а тяжелых испанских всадников Магарбал ему просто не дал, – они были слишком ценной боевой силой, чтобы брать целую сотню себе только в качестве эскорта. А нумидийский вождь не раз был им проверен в боях, и сами нумидийцы вполне подходили на роль отряда сопровождения.
Проведя весь день в седле и едва не загнав коня, Федор к вечеру следующего дня снова был у ворот уединенного каменного дома. Спрыгнув с коня, он скользнул взглядом по видневшимся недалеко внизу корабельным мачтам наполовину вытащенных на берег квинкерем и в нетерпении забарабанил в массивную дверь. Чернокожие нумидийцы, образовав полукруг, остановились за его спиной, перегородив дорогу.
– Ждите здесь, – приказал Угурте Федор, указав на обширную поляну по соседству, – можете разбить лагерь. Утром поскачем обратно.
Темнокожий Угурта, различимый в быстро наступающей тьме только по белозубой улыбке и тунике, едва заметно кивнул. На счет лагеря Федор, выучивший за последний год пару слов на их языке, сказал скорее для порядка. У нумидийцев с собой не было ничего, кроме оружия. И эту ночь им предстояло провести под открытым небом. Но обрадованного последними событиями командира хилиархии это сейчас совсем не волновало. Нумидийцы тоже солдаты, ко всему привыкли.
– Кто там? – раздался за воротами недовольный голос охранника.
– Это я, Чайка, – сообщил он в нетерпении, – открывай.
Массивные ворота со скрипом отворились, и Чайка, ведя под уздцы коня, оказался во дворе, где уже находилось пятеро охранников. Как и положено.
– Простите за ожидание, – поспешил извиниться облаченный в полные доспехи охранник, бывший почему-то за старшего, – мы не ждали вас так быстро назад.
– Ничего, – отмахнулся Чайка, – я сам не ожидал, что приеду.
– Где командир охраны? – уточнил Федор, осматривая погруженный в сумерки сад.
– Он уехал в город и должен скоро вернуться, – был ответ.
«Не он ли служит осведомителем Ганнибала, – промелькнула мысль в голове у Чайки, – я, конечно, его давно знаю и не раз проверял, но кто-то поставлял главнокомандующему информацию уже целых полгода. А лучшей кандидатуры, чем начальник охраны, который единственный может покидать дом по своему усмотрению, и не придумать. Впрочем, это уже не важно».
– А где сейчас госпожа? – спросил Федор, немного успокоившись.
– Она уже спит, – ответил солдат, бросив взгляд через его плечо на отряд нумидийцев в белых туниках, который медленно перемещался в сторону ближайшего поля, словно собрание призраков.
Бросив поводья охраннику, Федор прямиком направился в спальню. Как ни старался он ступать осторожно своими подкованными башмаками, но все же случайно опрокинул лавку в большой комнате, где еще не погасли свечи. Раздался грохот и Федор решил, что испугал Юлию и ребенка. Но, к счастью, они еще не спали.