Чародеи с Явы

«Выдры» поймали добычу и держат её в стиснутых челюстях. Дукун призывает их назад в волшебный круг. Рыбины трепещут в зубах, по подбородку стуится вода.
Как и в предыдущих случаях, дукун положил головы своих жертв себе на колени и погрузил их в глубокий обморок. Затем, проделав обычные пассы попытался вырвать добычу, но сведённые челюсти не желали разжиматься, хотя головы безвольно мотались из стороны в сторону. Тихонько подёргивая рыбину за хвост, шаман вытянул её. Затем трогательным движением он припал по очереди губами ко рту каждой «выдры» и вытянул оттуда воду, набившийся ил и рыбью чешую.
Для возвращения к жизни людей, объятых бесовской страстью, колдун на сей раз воспользовался крисом — отточенным кинжалом с волнообразным лезвием и резной рукоятью. Легонько водя им вдоль позвоночника от затылка к пояснице, он вызвал дрожь в сведённых телах. Зрители в волнении ждали, когда сознание односельчан всплывёт из тьмы, в которую погрузил их всевластный шаман.
Кстати, в некоторых случаях дукун пользовался особым приёмом: чтобы вывести людей из транса, он неожиданно плевал им в лицо, после чего те начинали дрожать мелкой дрожью. Тогда дукун брал их одной рукой за голову, а другой — за штаны, поднимал в воздух и несколько раз встряхивал… Сознание возвращалось к ним.
Дукуны способны превращать людей во многих животных. Если не считать признаков лёгкой усталости (что не мудрено после такого действия), на лицах людей, только что бывших тиграми, обезьянами, кабанами и выдрами, нельзя было увидеть ничего особенного. Они улыбались и возвращались к своим обычным делам.
Человек, находщийся в состоянии транса, отождествляет себя с выдрой. Вот он вышел из пруда, сжимая в зубах трепещущую добычу.
А этот сунданец вообразил себя обезьяной. Ловко прыгает он с ветки на ветку, издавая резкие вопли.
В доказательство своего искусства молодой шаман жуёт стеклянный стакан, поднимает зубами двадцатикилограммовую ступку для риса, с разбегу ударяется головой об стену.
В церемонии «лаис» шаман повисает между восемнадцатиметровыми шестами, то зацепившись зубами за слабо натянутую верёвку, то прикрепив её к поясу.
Церемонии, свидетелями которых мы явились, становятся все более редкими. Да, в каждой деревне есть свой шаман, но далеко не каждый способен на такое. Подобные превращения можно увидеть лишь в заброшенных горных селениях. Мы увидели умирающую традицию, и можно смело сказать, что нам очень повезло.
 
ГЛАВА V
ФЕНОМЕН ТРАНСА В ДРЕВНИХ ОБЩЕСТВАХ
Прежде чем попытаться дать объяснение описанным церемониям, попробуем вспомнить, что такое транс. Этот феномен был известен в этнических группах всего мира. А если говорить о современности, то явление транса распространено куда более широко, чем это кажется; у нас тоже есть свои дукуны и гамеланы— достаточно взглянуть на Джонни Холлидея и иже с ним, беснующихся с электрогитарами на сцене «Олимпии» [24]… Это не что иное, как возрождение под новой личиной древних обрядов — начиная с дионисийских культов и кончая «бесноватыми» святого Медара [25]. Кстати, во всех народных сказках заколдованный герой превращается в животное, так что в этом смысле привычные легенды предстают в новом свете.
Хотя транс выглядит везде одинаковым, необходимо различать мифологические системы, в которые он включён. Именно в связях и соответствиях между символами, существующими в каждой этнической группе, в каждом обществе, нужно искать объяснение того, что нам довелось увидеть.
Подобно тому как это было на Западе во времена средневековья, в нынешних архаических обществах большее значение имеет символическая, а не реальная суть вещей. Иными словами, во внешней стороне каждого явления люди видят не конечную форму, а лишь проявление некоей невидимой высшей сущности.
Невидимое якобы проявляется через видимое. Все материальное, всякий физический процесс является отражением трансцендентного мира, существующего по ту сторону видимых форм. Именно эта символика создаёт священный порядок вещей и делает их тем, что они есть: деревом, источником, звездой, красивым пейзажем, пещерой, прекрасным телом, чистым голосом, болезнью, смертью, трансом и т. д. То, что естественно и сообразно для рационального разума, представляется сверхъестественным явлением для сознания религиозного. Земля, скажем, в этом случае — образ мифической земли, своего рода материальное отражение царства невидимого.
Пространство также воспринимается сквозь призму традиционных представлений. Сунданцы и яванцы смотрят на географию иначе, чем мы: поля, леса, горы, дождь, ветер наделены для них голосами; природа — это вечная книга, и человек в ней — случайный персонаж. Он занимает в космическом порядке заранее определённое место и призван сохранять традиционный порядок. Люди созданы для служения богам, для поддержания вселенской гармонии. И, исполняя религиозные обряды, соблюдая заведённый порядок, верующие соединяются после смерти вокруг очага вечности. Вот почему каждая церемония, каждый обряд приобщает человека к частице вечности. Вечность же очищает от скверны и дарует молодость.
После беглого изложения представлений традиционного сознания мы перейдём к описанию древних индонезийских культов.
До прихода ислама, а ещё раньше индуизма в Индонезии были распространены анимистские верования. Кроме того, здесь существовала ещё одна форма приближения к божественному — шаманизм. Его нельзя выделять в особый культ или секту. Шаманизм по отношению к анимизму занимает то же место, какое занимает мистика внутри больших религий — таких, как христианство, ислам, индуизм. Но мистика доступна каждому, а здесь лишь одному человеку — шаману — дано познать божественное через экстаз.
Шаманизм не получил большого распространения. Он практиковался главным образом в Центральной Азии и Сибири. Само слово «шаман» пришло из словаря одного из племён пастухов-земледельцев Центральной Азии [26]. По сути дела, о шаманизме можно говорить только применительно к народам, обитающим возле Полярного круга. Тем не менее в Китае, Индии, Малайе, Индонезии этнографы отмечают довольно значительное наличие местного шаманизма. Несмотря на влияние местных верований и некоторое различие в обрядах, типичная структура шаманской мистики у монголов и у саами одна и та же.
Предназначение шамана — якобы путешествовать в виде духа по ту сторону видимого мира, с тем чтобы встретиться с праотцом и праматерью всего сущего. По возвращении он должен рассказать о своём пребывании в царстве мёртвых, духов и богов. При этом шаман использует чаще всего мифические элементы религии, распространённой в данной местности. Структурно шаманское искусство подчиняется единой схеме: с помощью танца он доводит себя до транса и падает замертво. Во время священного сна его душа покидает тело и улетает в мир иной. Затем она возвращается и вновь вдыхает жизнь в телесную оболочку шамана.
Излишне говорить, что подобное умение наделяет шамана большой властью: он якобы укрощает огонь, умеет летать, спускается в преисподнюю, исцеляет хворь, приманивает дичь, говорит со зверями, а то и превращается в медведя, волка, тигра, выдру и т. п.