Корона и Венец (СИ)
— Это лишь одно — но есть и внешне обстоятельства, — продолжил министр. — Не знаю осведомлены ли вы, Георгий Александрович — но во дни вашего славного предка Александра Освободителя секретным образом наше министерство иностранных дел по его царственной воле запросило прусский и венский дворы — как они воспримут дарование независимости русской части Польши? Понятия не имею — сносились ли государи германские по сему поводу но ответ от обоих столиц был быстр и недвусмысленен — на следующий день после того как эти земли оставят русские войска туда войдут немецкие корпуса… — Однако же, — оживился царь вспомнив к случаю кое-что, — и германский и австрийский гнет поляки терпят и даже почти не бунтуют! А я не слышал чтобы их политика в польском вопросе была мягче нашей — даже скорее напротив, по крайней мере в Пруссии? Нет ли смысла изучить и применить их опыт?
— Да — это истина! — покачал Гурко головой — он был явно удручен. Но опыт немецкий где-где а в этом нам не помощник! Тут дело совершенно особенное… Не знаю уж по какому капризу — возможно потому что седой древности средневековой — при первых Пястах — польская корона была вассалом императоров Священной Римской Империи Германской Нации. А может еще по какому извиву национального ума… Но немцев поляки почитают нацией господ. Они могут их не любить и даже ненавидеть; могут восхищаться битвой при Грюнвальде и с гордостью вспоминать как покорили Пруссию — как делали не раз на моей памяти. Но при всем том немца они согласны почитать за высшего а своего брата славянина с Востока — даже за равного — никогда… Я говорю это с печалью — ибо случись война — вопрос, на чьей стороне выступят четыре миллиона польских мужчин, станет весьма остро. Можно было бы рассчитывать на то что время де излечит — но Польша уже почти сто лет под скипетром русских царей — и ничего не поменялось… Извините ваше величество если сказанное было вам огорчительно… — вздохнув закончил министр. — Вы Иосиф Владимирович признаться меня и в самом деле не порадовали… — кивнул Георгий. В общем я и так думал по отношению к Польше пока что продолжать курс проводившийся при моем отце без изменений. Вы меня сейчас укрепили в мысли сей.
Теперь вот о чем…
Мой несчастный брат в бытность наследником-цесаревичем прошел курс наук включая военные — в объемах достаточных по мнению батюшки. Меня обучали не столь основательно.
Я думал об этом — и не только сегодня — и окончательно решил — это надо исправить. Помните я говорил что хотел бы видеть в вас еще и наставника в военных делах? Настал подходящий момент чтобы претворить это в жизнь!
То что молодой государь не мог прочесть то что творилось сейчас в его седой голове, военный министр почёл обстоятельством весьма счастливым. Ибо мысли Иосифа Владимировича приняли не совсем верноподданное течение. Невольно на ум генералу пришла восточная сказка слышанная им еще в Болгарии — про бродячего мошенника-ходжу что пообещал султану научить осла читать Коран за двадцать лет — мораль сей басни что мол за двадцать лет помрет или мошенник или осел или султан. Еще Гурко не к месту вспомнил сказанное генералом Казанским — наставником Николая Александровича — бывшего царя — в военных науках. — В стратегии оный молодой человек был форменным дубиной, — говаривал Казанский за лафтничком «старки». -Ваше Величество! — со всей почтительностью начал он. Право же не знаю… В юнкерском училище стратегии учат в течение около двух лет. Потом поручик или корнет еще осваивает ее сам читая соответствующие книги. Потом два или три года он постигает ее в Николаевской или Петровской а может быть Михайловской академии… И то на выходе мы имеем вовсе не знатока стратегии а всего лишь штабного офицера. — Ну — покачал головой Георгий — положим время у нас с вами есть — опять же юнкер обучается еще много чему.
— Но и у Вас Ваше величество тоже много иных дел! Кроме того… — Гурко замялся. Как объяснить этому пылкому и энергичному юноше что в науке и военной тоже — что бы не вещал Минотавр-Драгомиров — все взаимосвязано? И высшие знания всенепременно базируются на низших и простых понятиях. Что сама стратегия плотно сцеплена с тактикой, военной историей, географией, статистикой и многими иными предметами — и вне этой системы знаний преподана быть не может? Но пока он облекал эти мудрые мысли в слова соответствующие рангу его визави. Георгий продолжил.
— Проблема в том что я должен понимать ваши возражения и аргументы и соответственно быть уверенным что мои слова могут быть вам понятны..
Я не прошу вас преподать мне курс Академии в полном объеме но прошу Вас вместе с Леером и Обручевым подготовить мне курс лекций по стратегии и географии для того чтобы я мог хотя бы вас понимать. Иначе может сложиться ситуация когда я не поняв своих военных ввяжу страну в ту войну которую мы выиграть не сможем. Потому что из за ошибок ваших может быть проиграно сражение или даже кампания. Но вот из за моих — вся война!
Мои ошибки тяжелее чем ваши потому что их величина и стоимость для страны многократно выше. И чем больше я буду знать о предмете разговора перед принятием мною решения тем лучше для державы нашей.
Георгий помолчал обдумывая некое пришедшее сейчас ему в голову обстоятельство… Этим свои озарениям он уже привык доверять — а сейчас мысль сложилась целиком из осколков прежних раздумий и мнений.
— Далее… К апрелю подготовьте доклад по военной политике России на ближайшие годы.
На докладе должен быть и генерал Обручев. Мне надо понимать кто, где и как может угрожать стране и соответственно знать как отразить угрозы империи могущие быть в текущий момент. Не знаю — оповещал ли вас Гирс но я третьего дня распорядился чтобы они ежемесячно выдавали вам обзоры международной политике касающейся военных вопросов — и в любой момент по вашем требованию. Непосредственно — не сносясь ни с Бунге ни со мной… Сформулируйте требования к отчетам чтобы с Мойки могли сообщать вам информацию по текущей ситуации в наибелее удобном для вас виде.
— Позволено ли мне будет спросить? — начал явно озадаченный Гурко. Безусловно доклад министерство подготовит. Но вот что до отчетов ведомства господина Гирса — я признаться не очень понимаю смысла данной меры.
Мы и без того получаем сообщения от наших военных агентов при посольствах — и этого до сих пор вполне хватало…
Георгий шумно вздохнул.
— Вам может и хватало — но вы уверены что этого хватает для нужд обороны России?
Вы Иосиф Владимирович например осведомлены о существования «Договора перестраховки»?
— Разумеется, Ваше Величество! — закивал Гурко ощущая нарастающую растерянность. Это договор с Германской империей по условиям которого, обе стороны должны сохранять нейтралитет при войне одной из них с любой третьей великой державой, кроме случаев нападения немцев на Францию или России на Австро-Венгрию. Весьма полезный трактат!
— Согласен с вами. Но да будет вам известно — срок его действия скоро заканчивается.
И будет ли он продлен — неизвестно.
Посол Шувалов мне лично и письменно докладывал что новый кайзер германский — Вильгельм разумен и не откажется от столь выгодного договора.
А вот барон Гирс почему то утверждает обратное. Кому из них мне прикажете верить — если оба отлично зарекомендовали себя еще на службе у моего отца?
Кроме того — положение отца этого договора — Отто фон Бисмарка — весьма неустойчивое — и напротив в силу входит старый враг России Фридрих фон Гольштейн. Я лично готов к самому худшему…
— Но в таком случае… — осторожно предположил Гурко — Не кажется ли вам Ваше Величество что столь важный вопрос следует решить при личной встрече монархов? («А он встревожен! — отметил Георгий. Просто болеет за вверенное дело или в нашей армии не все так благополучно как он мне преподносит?)
— Я представьте господин Гурко тоже думал об этом. Я даже писал в Берлин — но кузен Вилли в ответ присылает письма из которых я лично делаю вывод что он меня почитает за несмышленого мальчишку и не более.