Сын Ветра

Гулкий ангар под зданием посольства. Четверка аэромобов, мохнатых от напластований пыли. Машинами не пользовались лет десять, если не больше. Натху стоило немалого труда загнать криптидов в ангар. Потом мальчик не хотел оставлять «хватиков» одних. Потом…
…Ложка скрежетнула по дну миски. Эхом прозвучал голос молчавшего доселе брамайна:
– Утратить надежду – утратить всё.
– Что?
– Они отчаялись. Мне жаль их. «Смущение, отчаяние, волнение – тот, кто свободен от этих пороков, свободен воистину!»
Цитата, понял Гюнтер. Когда что-то говорил брамайн, ему сразу хотелось возразить.
– С чего вы взяли?!
– Вот, – брамайн обвёл рукой комнату. Провёл пальцем по столику, продемонстрировал Гюнтеру грязный след. – Допустим, автоуборщик сломался. Иссякли аккумуляторы. Но ведь можно взять веник и подмести? Так делают те, кто надеется. Те, кто опустился на дно, не убирают за собой.
Скрипнула дверь.
– Все собрались, – объявил посол Зоммерфельд. – Идёмте.
* * *
– Позвольте представить вам наших гостей из внешнего мира…
Я в зоопарке, сказал себе Гюнтер. В вольере для экзотических зверей, по другую сторону силового барьера. На кавалера Сандерсона, не испытывая ни малейших стеснений, глазели три десятка человек. Именно столько собралось в зале для совещаний. Роль вольера выполнял стол президиума, за который и усадили гостей. Натху сесть не захотел – опасался за хлипкую на вид мебель. Мальчик опять подпирал стену, нависая над залом, и недружелюбно пялился на посетителей импровизированного зоопарка.
Посетители отвечали ему взаимностью.
Мужчины и женщины. Исхудавшие, осунувшиеся. Затрапезные комбинезоны и спецовки техников. Костюмы и платья, давно вышедшие из моды на Ларгитасе. Цветастые варварские одежды. Шаровары, рубахи, кафтаны, накидки. Оружие: ножи, кинжалы, сабли.
У двоих – лучевики.
В первом ряду, напротив кавалера Сандерсона, сидел Артур Зоммерфельд. Нет, не голышом. Ещё по дороге в город парень вытащил из-под приметного валуна шаровары и вышитую безрукавку. Обувь и головные уборы Зоммерфельд-младший, похоже, не признавал. Когда Артур вспыхивает, пояснила доктор Ван Фрассен, одежда на нём сгорает. Он раздевается загодя, если знает, что придётся зажигать. Случается, ходит нагишом по улицам – местные привыкли, джинну прощается многое.
– …Горакша-натх с планеты Чайтра, – закончил представление господин посол.
– Какого фага?!
– Что здесь делает грязный энергет?!
– Откуда они взялись?!
– Это они, что ли, пришли снаружи? Вот эти?!
– Они издеваются?!
– Спасательная экспедиция? Это паноптикум!
– Тише! Дамы и господа, тише!
Густой баритон посла накрыл зал. Возгласы смолкли, остался лишь глухой ропот.
– Наши гости ответят на все ваши вопросы. Нет, это не спасательная экспедиция. Тише, я сказал! Вы хотите получить ответы?
– Они люди?! – выкрикнули сзади.
– Люди, – доктор Ван Фрассен выступила вперёд. – Такие же, как мы с вами.
Кажется, послу не понравилось вмешательство жены, но он тактично не стал ей мешать.
– Так наши гости выглядят в галлюцинаторном комплексе. До их прихода я уже излагала вам свою гипотезу, не правда ли?
– Бред!
– У нас что, у всех галлюцинации?!
– Я телепат, и вам это хорошо известно, – в голосе доктора прорезался металл. – Я знаю, что такое галлюцинаторный комплекс, и знаю, что говорю. Кавалер Сандерсон – мой коллега, ментал. Я купировала ему инициацию на Ларгитасе. Уважаемый Горакша-натх – энергет высокой квалификации. Натху Сандерсон… Да-да, именно он – антис. Антис, зачатый отцом-ларгитасцем. Мне надо объяснять, кто такие антисы?
Зал потрясённо молчал.
– Они пришли из космоса. В волновых телах, как вы их сейчас и видите. В обычной реальности они выглядят как мы с вами. Но мы с вами – не в обычной реальности. Облики наших гостей – лучшее тому подтверждение.
Тишина. Лишь жужжала и билась о стекло одинокая муха.
– Они пришли…
Женщина из второго ряда, бледная до полупрозрачности, походила на тень. Ей не хватило воздуха завершить фразу. Она сглотнула и закончила:
– Они пришли за нами?
– К сожалению, нет, – вернул себе инициативу господин посол. – Наши гости попали к нам случайно.
– Но они же прошли! – бородач, принесший гостям еду, вскочил на ноги. – Прошли сюда! Значит, есть путь! Они смогут вывести нас отсюда!
Во взгляде бородача горело столько ожидания, что у Гюнтера защемило сердце. Проклятье! Ну почему он?! Почему именно он должен отнять у этих несчастных вновь затеплившуюся надежду? Отобрать, разбить вдребезги, разорвать в клочья?
Гюнтер встал. Оперся руками о стол. Впервые на его памяти выражение «все затаили дыхание» соответствовало действительности буквально.
– Мы едва не погибли, когда шли сюда, под Саркофаг. Я не знаю, сумеем ли мы вернуться обратно. Боюсь, нам никого не вывести за собой. Если вы не могли пройти пустыню раньше, не сможете и сейчас. Простите меня, я – дурной вестник…
– Саркофаг?! Он сказал – Саркофаг?!
– Они нас похоронили!
– Не можете вывести? Убирайтесь!
– Какого рожна вы здесь?!
– От них будут проблемы!
– Убирайтесь!
– Большие проблемы! Попомните мои слова!
– Два монстра и грязный энергет! Вон!
В руках Гюнтера возникла раковина. Накрыть зал паникой? Пусть бегут прочь? Какая-то озлобившаяся часть кавалера Сандерсона, о существовании которой Гюнтер и не подозревал, страстно желала этого. Монстр? Будет вам монстр!
– Дамы и господа! Постыдитесь!
Доктор Ван Фрассен стояла рядом с Гюнтером, вся – натянутся струна. Пальцы доктора нежно оглаживали серебряную флейту, в точности так же, как пальцы кавалера Сандерсона гладили тёплый перламутр раковины. У ног женщины сидела Фрида в барсовой ипостаси – откуда и взялась? – и умывалась розовым языком.
Вопли смолкли. Люди подались назад. В глазах собравшихся плескался ужас, как если бы раковина с флейтой уже сыграли в унисон. Публика с удовольствием сбежала бы с этого концерта, но каждый понимал: вскочить с места означает привлечь к себе особое, персональное внимание женщины с флейтой и козлоногого сатира, похожих больше, чем мать и сын.
– Спасибо за понимание, – поблагодарила доктор в мёртвой тишине. – Рада, что мы поняли друг друга.
Раковина, отметил Гюнтер. Она исчезла.
– Очень вкусный суп, – Натху лениво перебросил булаву с одного плеча на другое. – Хочу добавки!
Гюнтер решил, что сын научился говорить тонкими намёками. Но в зале, похоже, слова ребёнка поняли буквально.
– Сейчас! Я принесу!
Бородач-разносчик снова вскочил. Губы его тряслись:
– На кухне осталось…
Протолкавшись меж рядами, он бегом бросился к дверям – и те распахнулись перед ним, как если бы сработал датчик движения. Автоматика кое-где ещё действует, подумал Гюнтер – и ошибся. В дверях возникло золотистое сияние. Не сумев вовремя остановиться, бородач врезался в него и отлетел, как от стены, с размаху сев на задницу.
Двое воинов в золочёных доспехах, начищенных так, что больно смотреть, встали по обе стороны двери. Синхронно ударили в пол древки алебард, чьи лезвия тоже были отполированы до зеркального блеска.
– Проблемы! – охнул кто-то. – Я же говорил…
Размашистым шагом в зал вошёл смуглый красавец в бордовом кафтане до пят. Широкий кушак украшали тяжёлые золотые кисти.
– Светоч вселенной, опора трона…
Голос у красавца удался на диво: зычный, раскатистый.
– Могучий Кейрин-хан, да продлятся дни его вечно, оделяет вас милостью своего посещения! Падите ниц!
На унилингве глашатай изъяснялся без акцента.
Великий Космос, безмолвно воскликнул Гюнтер. Что происходит?! Его просвещённые соотечественники, не мешкая, укладывались на пол лицом к двери. Лишь посол Зоммерфельд, доктор Ван Фрассен и спокойный как статуя Артур опустились на колени. Ища поддержки, Гюнтер повернулся к Натху с брамайном. Мальчик с интересом наблюдал за происходящим, в глазах брамайна интереса не было.