Невидимая брань

Итак, если ты, брат мой, желаешь предохранить себя от таких утаенных препон на пути к совершенству, если желаешь успешно установиться в таком благонастроении, чтобы и желать, и делать все только ради того, что хочет Бог, только во славу Его, и для благоугождения Ему, и для работания Ему одному, желающему, чтобы в каждом нашем деле и в каждом нашем помышлении Он один был и началом, и концом – поступай следующим образом.
Когда предстоит тебе какое-то дело, согласное с волей Божией или само по себе хорошее, не склоняй тотчас воли своей к нему и не вожделевай его, если прежде не вознесешься умом своим к Богу, чтоб уяснить, в чем прямая воля Божия на то, чтобы желать и совершать такие дела, и что они благоугодны Богу. И когда так утвердишься в мыслях, что самой волей Божией будет определяться у тебя склонение воли твоей, тогда вожделевай это дело и совершай ради того, что этого желает Бог, ради одного Ему благоугождения и лишь во славу Его.
Равным образом, когда желаешь отклониться от того, что несообразно с волей Божией или не хорошо, не тотчас отвращайся от того, но прежде прилепи око ума своего к воле Божией и уясни себе, что прямая воля Божия в том, чтобы ты отклонился от этого для благоугождения Богу. Потому что лесть нашего естества крайне тонка и немногими распознается: оно утаенно ищет одного своего, а между тем, по видимости, так ведет дело, что нам кажется, будто единственная у него цель – благоугождать Богу, чего на деле по истине нет.
Таким образом, часто случается, что, желая или не желая чего-либо собственно для себя, в свою угоду, мы думаем, что желаем или не желаем того единственно для угождения Богу. Чтобы избежать такого самопрельщения, исключительное средство – чистота сердца, которая состоит в совлечении ветхого человека и в облечении в нового. К этому направляется вся невидимая брань.
Желаешь ли научиться искусству, как это делать, – послушай. В начале всякого своего дела надлежит тебе отвергнуть, насколько возможно, всякое собственное хотение и не желать, ни делать, ни отклоняться от дела, если прежде не почувствуешь, что тебя к тому подвигает и устремляет единственно сознание на то воли Божией. Если во всех своих делах внешних, и тем более внутренних – душевных, не можешь ты всегда действительно чувствовать это подвижение от Бога, удовольствуйся возможностью его в тебе, именно всегда имей искреннее такое настроение, чтобы во всяком деле ничего не иметь в виду, кроме единого угождения Богу.
Действенно чувствовать подвижение от Бога на дело можно или через божественное просвещение, или мысленное озарение, в которых чистым сердцам созерцательно открывается воля Божия, или через внутреннее вдохновение Божие, внутренним неким словом, или через другие действия благодати Божией, в чистом сердце действуемые, как то теплоту животочную, радость неизреченную, взыграния духовные, умиление, сердечные слезы, любовь Божественную и другие боголюбивые и блаженные чувства, бывающие не по воле нашей, но от Бога, не самодеятельно, а страдательно. Всеми такими чувствами удостоверяемся, что то, что хотим сделать, – по воле Божией. Прежде же всего нам надлежит воссылать к Богу теплейшую и чистейшую молитву, всеусердно моля Его однажды, дважды и многажды просветить тьму нашу и вразумить нас. Трижды помолись, говорят великие старцы Варсонофий и Иоанн, и потом куда склонится сердце твое, то и делай. Не следует притом забывать, что при всех исчисленных внутренних духовных движениях, образующиеся в тебе решения должен ты поверять советом и рассуждением опытнейших.
В отношении к делам, совершение которых должно длиться или постоянно, или более или менее долгое время: не только в начале приступания к ним надлежит иметь в сердце искреннее решение трудиться в них только для угождения Богу, но и после, до самого конца, должно часто обновлять такое благонастроение. Так как если ты будешь так поступать, то не будешь находиться в опасности быть опять оплетеннным узами естественной любви к самому себе, которая, клонясь более к самоугодию, нежели к Богоугождению, с продолжением времени нередко успевает незаметно уклонить нас от первоначального доброго благонастроения и доводит до изменения первых добрых намерений и целей. Поэтому-то Григорий Синаит и написал: «Каждочасно внимай и настроению воли своей с тщательным рассмотрением, куда она клонится, по Богу ли, ради ли самого добра и для пользы душевной сидишь ты безмолвствуя, поешь, читаешь, молишься и проходишь другие подвиги, чтобы иначе без своего ведома не окрадывать тебе самого себя» (греч. «Добротолюбие», гл. 19, с. 916).
Почему кто не внимает этому, тот после того, как начнет делать какое-либо дело с единственной целью благоугодить Господу, потом мало-помалу нечувствительно вводит в то дело и самоугодие, находя в нем и удовлетворение своим пожеланиям, и это в такой степени, что уже совсем забывает о воле Божией. И связывается он услаждением от того дела так сильно, что если Сам Бог воспрепятствует ему исполнять его посредством болезни, или через искушение от людей и бесов, или другим каким образом, он возмущается против того весь и нередко осуждает то одного, то другого, что послужили ему препоной в любимом ему течении дел, иной же раз ропщет на Самого Бога – что служит явным признаком, что его сердечное настроение не Божие, а породилось от поврежденного и гнилого корня самолюбия.
Потому что кто бывает подвигаем на дела одним сознанием воли Божией на то и одним желанием угодить через то Богу, тот никогда не вожделевает одного дела более другого, хотя бы одно из них было высоко и велико, а другое – низко и малозначительно; но имеет одинаковое расположение воли к ним обоим, поскольку они угодны Богу. Потому такой человек, высокое ли и великое какое дело делает или низкое и малозначительное, равно бывает спокоен и доволен, что всесторонне объят он своим главным намерением и своей главной целью – всегда и во всех своих делах быть лишь благоугождающим Богу, в жизни ли то или в смерти, как говорит и апостол: и потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными (2 Кор. 5, 9). Ради этого, возлюбленный, будь всегда к себе внимателен и сам в себе сосредоточен и всячески старайся направлять дела свои исключительно к этой цели.
Если когда будешь подвигнут на какое-либо дело и по такому душевному побуждению, чтобы избежать мучений ада или получить в наследие рай, то ты можешь и это мысленно направить к последней цели твоей – благоугождать Богу хождением в воле Его, потому что Бог хочет, чтобы ты вошел в рай, а не отошел в ад.
Это побуждение или цель – благоугождать Богу – и познать вполне невозможно никому, какую она имеет силу и мощь в нашей духовной жизни. Потому что пусть какое-либо дело будет само по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, чем многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этой целью. Почему для Бога приятнее видеть, когда ты один динарий дашь бедному с той лишь целью, чтобы благоугодить божественному Его величествию, нежели когда ты обнажился бы от всего своего имущества с другой какой целью, даже с той, чтобы получить небесные блага, хотя такая цель и добра, и желательна.
Этот внутренний подвиг, который должно тебе держать при каждом деле, подвиг – направлять свои мысли, чувства и дела к одному благоугождению, сначала покажется тебе трудным, но потом он станет легким и удобным, если, во-первых, непрерывно будешь упражняться в таком духовном делании, а во-вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение Бога, к Нему воздыхая живым устремлением сердца как к единому совершеннейшему благу, достойному того, чтобы Его искать для Него Самого, Ему служить и Его любить более всего другого.
Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей и тем скорее и удобнее образуется в нас навык – всякое дело делать по одной любви к Господу, и по одному желанию благоугодить Ему, наидостойнейшему всякой любви.