Наемник

Пентагон не располагал никаким влиянием в том регионе, у ЦРУ положение было немногим лучше. Они все еще приходили в себя после похищения, пыток и смерти их бейрутского шефа разведки, погибшего пять лет назад. А вот у Лэнгли имелись кое-какие связи в Иордании, Сирии и Израиле. Камминс, в течение трех последних лет живший в Сирии, являлся самым лучшим агентом, которого можно было использовать. Он сумел завести ряд полезных контактов, позиционируясь как специалист по производству фальшивых долларов, а также контрабанде американских товаров, которые запрещалось ввозить в регион.
С самого начала Кеннеди выступала против его использования. Он был самым ценным агентом в Сирии и Бейруте, и, хотя сейчас там стало спокойнее, чем в восьмидесятые, эти места являлись скорее Диким Западом Ближнего Востока. Если что-то пойдет не так, они потеряют Камминса. Однако ее возражения были отметены кем-то куда более влиятельным.
– Насколько плохо? – спросила Айрин.
– Плохо.
Двери открылись на седьмом этаже, и Кеннеди последовала за Пауэрсом по коридору к кабинету Томаса Стэнсфилда, заместителя директора по оперативным вопросам. Дверь оказалась открытой, и они сразу прошли через приемную, мимо помощника Стэнсфилда, в главную часть кабинета.
Пауэрс закрыл звуконепроницаемую дверь, и Кеннеди посмотрела на седовласого Стэнсфилда, который сидел за массивным письменным столом, держа в одной руке очки, в другой – телефонную трубку. Стэнсфилд, вероятно, был самым уважаемым человеком в здании, да и в городе, к тому же внушал благоговейный трепет. Кеннеди находилась в той же команде, что и Стэнсфилд, поэтому уважала, но не боялась старого шпиона.
Стэнсфилд перебил человека, с которым разговаривал по телефону, попрощался и положил трубку на рычаг.
– Есть новости? – спросил он, глядя на Пауэрса.
Тот покачал головой.
– Как это случилось? – спросила Кеннеди.
– Он покинул свой отель на улице Моно и отправился на деловую встречу, – сказал Стэнсфилд. – Но так там и не появился. И не вышел на связь днем. Я позвонил своему коллеге в Израиле, и «Моссад» осторожно навел справки. – Стэнсфилд покачал головой. – Сегодня после полудня владелец магазина видел, как человека, похожего на Камминса, заставили забраться в багажник.
Кеннеди почувствовала, как все у нее внутри сжалось. Ей нравился Камминс. И они знали, как события будут развиваться дальше. Пытки начнутся практически сразу, и как бы ни держался Камминс, смерть являлась наиболее вероятным исходом.
– Я помню, что ты возражала против его использования, – сказал Стэнсфилд, – но имелись обстоятельства, о которых даже я не знал.
– Какие именно?
Босс покачал головой, показывая, что не может ответить на вопрос.
– Для нас сейчас самым важным является то, подтвердит ли сирийский контакт легенду Шнобеля. Если они этого не сделают, все закончится очень плохо. – Камминс был наполовину армянином и наполовину евреем, и его носу мог бы позавидовать римский император; отсюда и возникла кличка.
– Сыграем по-крупному, – заговорил Пауэрс. – Отправим туда техасского парня с парой чемоданов, набитых наличными.
– Такую возможность я уже обсудил с Белым домом. Однако они нервничают, и у них есть на то причины.
– Так и должно быть, – сказала Кеннеди. – Они только что лишили нас одного из самых ценных агентов, пытаясь оказать личную услугу, – и это, насколько мне известно, не имеет ни малейшего отношения к национальной безопасности.
– Бинго, – сказал Пауэрс.
Стэнсфилд некоторое время молчал.
– У меня есть запасной канал, который я могу использовать вместе с генеральным директором. Он хочет получить своего человека обратно и, мне думается, после того, как я расскажу ему, что случилось с нашим агентом, будет готов заплатить за обоих. Это поможет всех убедить, что Шнобель работает по найму.
– И нам лучше поспешить, – сказала Кеннеди. – Мы не можем знать, как долго он продержится. Если они его сломают… – Она смолкла и содрогнулась при мысли о том, какой вред будет причинен.
– Я знаю, – со вздохом ответил Стэнсфилд.
– Операция по спасению? – спросил Пауэрс.
Шеф слегка смутился.
– Нет. Мы знали, что так будет, когда в это ввязались. Бейрут все еще «радиоактивен».
– А если у нас будут надежные разведданные? – спросила Кеннеди.
– Это очень большое «если».
– И все-таки, – не сдавалась Кеннеди. – В таком случае нам нужно будет туда кого-то отправить.
Стэнсфилд печально покачал головой.
– Угловой офис или Тысяча шестьсот? – спросил Пауэрс.
Кеннеди поняла, что он имел в виду директора ЦРУ или Белый дом.
– Белый дом, – ответил Стэнсфилд.
– Наши друзья в Институте, – предложил Пауэрс. – Они в курсе?
Стэнсфилд постучал кожаным пресс-папье по столу, размышляя о привлечении израильтян. «Институт» был сленговым обозначением, которое использовал Пауэрс, имея в виду Институт разведки, известный как «Моссад».
– Мне сказали, что им все стало известно раньше нас.
– Может быть, нам стоит предоставить им сыграть в ковбоев… если до этого дойдет.
То, что ему не пришло в голову использовать «Моссад», говорило о сложных отношениях между ними.
– Если у нас появится что-нибудь конкретное, я рассмотрю такую возможность, но…
– Вы не хотите быть у них в долгу, – сказал Пауэрс.
– Совершенно верно. Скорее всего, они потребуют того, что я либо не смогу, либо не захочу им дать.
– Могу я кое-что сказать, сэр? – спросила Кеннеди.
Стэнсфилд не был уверен, что хочет это услышать, но знал, что необходимо давать своим людям выговориться. Он кивнул.
– Эта проблема никуда не исчезнет до тех пор, пока мы не отправим тем парням серьезного послания.
– Ты имеешь в виду похищение людей?
– Да.
– Примерно за пять минут до того, как вы вошли, я сказал директору те же самые слова, но складывается впечатление, что в данный момент у нас не хватает политической силы, чтобы действовать агрессивно.
– Засранцы, – пробормотал Пауэрс, посмотрел на Кеннеди и добавил: – Извини.
– В извинениях нет нужды. – Она немного помолчала и решила, что пришло время предложить что-то свое. – Вы знаете, что это значит?
– Нет.
– Еще один пример того, что нам необходимо задействовать Ориона. Проклятье, как мы можем использовать наших агентов в таком окружении? Плохо уже то, что мы не проявили достаточной жесткости с этими типами… и непростительно, что даже не рассматриваем операцию по спасению нашего агента. Господи, он же один из нас!
Стэнсфилда не удивило, что Кеннеди подняла этот вопрос. На ее месте он поступил бы так же, но во время подобных кризисов самой распространенной ошибкой являлась поспешность, а сейчас прежде всего требовалось время.
– Я хочу, чтобы это произошло, не меньше, чем ты, Айрин, но мы не можем спешить. Если мы пошлем в поле не до конца подготовленных людей, то всю нашу энергию придется употребить на то, чтобы вытащить их из огня. Верь мне… я сам видел это в Берлине. Потерпи еще несколько месяцев. Если хотя бы пара парней покажет, что они готовы, я дам зеленый свет и буду поддерживать вас на каждом шагу.
Кеннеди посчитала это за обещание, но не могла не думать о Камминсе и о том, что ему приходится переносить. И тут ее мысли, по непонятной для нее причине, обратились к Рэппу. Она надеялась, что именно он окажется нужным агентом. Оружием, которое можно будет направить против фанатиков и убийц.
 
Глава 13
 
Озеро Анна, Вирджиния
Каждый из них трижды прошел полосу препятствий, затем они вернулись ускоренным маршем в амбар на завтрак. Там набили желудки яйцами и блинами, после чего им выделили тридцать минут на переваривание пищи и приведение в порядок коек. Рэпп облегченно вздохнул, когда Виктор принялся приставать к другому рекруту. Затем они отправились стрелять из пистолета – до рубежа пришлось пробежать две мили по лесу. Однако это не было легкой прогулкой. Им дали двенадцать минут и предупредили, что всякий, кто опоздает, может собирать вещи. Рэпп начал понимать, что им предстоит много бегать, что его вполне устраивало. Он держался в паре шагов от лидера и всячески делал вид, что старается изо всех сил.