Джунгли страсти

Откуда-то справа донесся сильный запах моря, и Юлайли повернулась в ту сторону. Несколько повозок, поставленных в ряд, были завалены горами свежей рыбы. Продавцы выливали на улов ушаты морской воды, стараясь сохранить товар в нестерпимой послеполуденной жаре.
Рынок Тондо, с его атмосферой радостного возбуждения и свободы, поймал Юлайли в сети, совсем как ту рыбу. Зачарованная толпой, Юлайли не подозревала, что ее затягивает в глубокую пучину и что этот день перевернет ее спокойную, достойную, защищенную и одинокую жизнь.
 
Глава 2
Сэм еще не умер, но чувствовал себя как в аду. Он чертовски устал, вымок насквозь, а легкие горели, словно он надышался огнем. Сэм нырнул под низкий баньян, перепрыгнул узел обнаженных корней и с шумом продолжил свой путь. Он готов был выложить месячное жалованье наемного солдата за спасительный глоток виски, который взбодрил бы его и смочил пересохшее горло. Как только он оторвется от погони, тут же отправится на поиски бутылки привозного виски. Он уже сейчас почти чувствовал вкус «Олд Крау» во рту. Видение подстегнуло его.
Его мачете прорубало тропу вдоль берега реки, разметая в стороны толстый бамбук. Он все еще слышал шум погони за спиной. Преследователи были совсем близко. Их голоса стали яснее. Он даже разобрал какие-то слова – испанские и тагальские. Сэм тихо выругался. Он уже не так молод и проворен, как когда-то. Мимо просвистел длинный кривой нож и со смертельным звоном врезался в ствол баньяна.
Сэм сразу помолодел.
Через десять минут он достиг предместий Манилы. А еще через пять минут Сэм бежал по дороге. Мерзавцы по-прежнему висели у него на хвосте. Он как пуля вылетел на рыночную площадь и огляделся по сторонам. Услышав крики, обернулся. Преследователи разделились на две группы и собирались отрезать ему путь к отступлению. Сэм ринулся в толпу, с трудом продолжая двигаться вперед. Он был высок, слишком высок. Солдаты стояли неподалеку и показывали на него. Трое других подобрались совсем близко. Сэм перемахнул через оглоблю фургона и швырнул стопку ковриков в ближайшего солдата. Тот упал под их тяжестью и увлек за собой другого. Сэм молниеносно развернулся и ударил третьего, затем снова побежал. Посредине площади, в самой гуще толпы, он залег под фургон и принялся наблюдать. Мимо прошаркали сапоги, облепленные черной грязью джунглей, – первый солдат обошел фургон. Затем появился второй, потом еще один, наконец Сэм удостоверился, что все они рыскают по площади. Ему предстояло выкатиться из-под фургона и исчезнуть в толпе. Продумав план, он приготовился действовать и высунул правую руку из-под укрытия.
В руку тотчас впился маленький каблучок женской туфли. Сэм чуть не завопил. Он схватил свободной рукой женскую ногу и отодрал каблучок, чуть не раздробивший ему кости на тыльной стороне ладони.
Сэм замычал от облегчения, женщина заверещала. Он отпустил ее лодыжку и быстро заполз обратно под фургон. Здесь он осмотрел руку. Между большим и указательным пальцами была глубокая ямка. Болело чертовски.
Рядом с фургоном загрохотали сапоги и отвлекли его внимание. Сэм притаился. Сапоги исчезли из виду, и он не спеша выглянул из-под укрытия. Все спокойно. Кругом толкались только местные филиппинцы.
Ссутулившись, Сэм затесался в толпу, каждый раз ниже опуская голову, стоило оказаться поблизости какому-то солдату. Он двигался, время от времени поворачивая голову направо, чтобы проверить здоровым глазом, нет ли его врагов. Дойдя до рыбного прилавка, он тоже посмотрел направо, но тут же повернул голову обратно.
Ему в глаз чуть не угодила острая пика, окруженная розовым облаком. Сэм отпрянул. Господи, подумал он, инстинктивно выпрямляясь, чуть не потерял единственный глаз. Он стоял и смотрел, как розовый зонтик, подпрыгивая, плывет над толпой.
Когда Сэм выпрямился в полный рост, он тем самым совершил большую ошибку.
Из толпы к нему кинулся солдат, занеся над головой длинный нож. Сэм увернулся. Возле прилавка с рыбой он увидел зависшее в воздухе ведро с морской водой. Сэм тут же выхватил его из рук продавца и швырнул в солдата. Потом он побежал, для верности опрокинув за собой пару тележек. Пригнув плечи, он вновь бросился в шумную толпу и затерялся в самой гуще.
Юлайли могла поклясться, что кто-то схватил ее за лодыжку. Она посмотрела вниз, но ничего не увидела, так как ее сразу подхватила и унесла с собой толпа. Сегодня она наконец поняла, что означает слово «толпа». Она не привыкла к скоплениям людей, и хотя толпа пугала ее, но еще приводила в радостное возбуждение. Поход на рынок был ей абсолютно внове: все это очень отличалось от спокойной мирной жизни в Бельведере.
Здесь происходили удивительные вещи. Сначала ее вроде бы схватили за ногу, а еще через несколько минут, когда она пыталась убраться подальше от очередного прилавка с рыбой, распространявшей жуткий запах, вдруг ни с того ни с сего начались крики. Она обернулась и увидела, что все смотрят на человека с пустым ведром на голове. Она почти не обратила на это внимания и, еле волоча ноги от духоты, миновала перевернутую тележку.
Через несколько шагов Юлайли обнаружила то, что искала. С длинного фургона продавались веера всевозможных цветов и узоров.
Оставалось только решить, какой веер выбрать на сегодняшний вечер: прелестный бледно-зеленый, шелковый, с птицами ручной росписи или бледно-голубой, с изображением верфи, с кораблями и морем. Юлайли раскрыла оба веера ручками в перчатках, не в силах сделать выбор. Тут торговка, старуха с яркими глазами и беззубой улыбкой, вынула как раз такой, какой был ей нужен.
Это был темно-пурпуровый веер с ярко-розовым цветочным орнаментом, точно такого же цвета, как ее розовый зонтик. Она отложила остальные веера и, закрыв зонтик, сравнила цвета. Подходило идеально. Чтобы освободить руки, она вонзила зонтик в грязь, но он никак не хотел втыкаться, поэтому она покрепче обхватила ручку и подняла его повыше...
Шмяк! Она всадила зонтик в мягкий холмик грязи возле фургона.
Опять случилось что-то странное. Она могла бы поклясться, что услышала, как кто-то приглушенно выругался. Юлайли перестала рыться в кошельке и посмотрела перед собой. Это не могла быть торговка. Голос был явно мужской. Она посмотрела через плечо, но никого не увидела.
Подумав, что это ее воображение или обычный рыночный шум, она достала несколько монет из кошелька, расплатилась с женщиной и, взяв в одну руку закрытый зонтик, а в другую веер, поплыла дальше по рыночной площади, решив, что успеет купить еще несколько пустячков, прежде чем наступит время идти домой.
Нога болела чертовски. Сэм отпустил ноющую икру и, сорвав платок с потной шеи, перевязал рану. Невероятно, что такую боль вызвал какой-то розовый зонтик. Сэм пересекал торговую площадь, двигаясь осторожными перебежками от одного фургона к другому. Должно быть, он неудачно поставил ногу, потому что внезапно острая боль пронзила ему икру. Он еле сдержался, чтобы не завопить во все горло. Пришлось набрать полные легкие воздуха, задержать дыхание и медленно выдохнуть, бормоча все ругательства, которые он когда-либо слышал, и еще несколько, которые придумал сам.
Он завязал узел потуже, надеясь, что крепкая повязка смягчит боль. Потом повернулся и посмотрел на то место, где стояла «убийца» с зонтиком, но ее уже и след простыл. Повезло ей, подумал он, не зная, что бы он с ней сделал, но отлично зная, как бы ему хотелось поступить. Впрочем, он не убил ни одной женщины... пока.
Сэм продолжал продвигаться по рынку перебежками, замирая, когда мимо топали солдаты. Нужно отдать им должное, ребята попались упрямые. Видно, Агинальдо очень хотелось заполучить те ружья.
Фургоны на площади стояли буквой «Т». Торговцы разворачивали их в конце площади. Если его расчеты верны, то он находится где-то неподалеку от северо-восточного выхода, ведущего к лабиринту узких улочек, закованных в стены из необожженного кирпича. Люди Агинальдо не найдут его там – Сэм был уверен. Если он достигнет края площади, можно считать, что он уже дома.