Экстрасенсиха

– Ну и как у вас дела? – спросил майор, окидывая нас пронизывающим взглядом.
– Еще немного, и я завою на луну, – честно призналась Варька. – Все встречи, все заказы отменила. Наврала, что чуть не при смерти лежу. Больна, но навещать не надо. Зараза страшная.
– О да! – закивал я под голодное журчание в животе. – Зараза. Да еще какая! Чего я только не стерпел от этой дьяволицы в юбке. Александр Сергеевич… вы, кстати, Пушкину не родственник?
– Буквально все мои знакомые как минимум раз в жизни эту тему поднимали, – хмыкнул майор. – Ты не исключение.
– Обидно, – вздохнул я, – какой удар по самолюбию. Я неоригинален! Да, так я чего хотел сказать? Готов сдаться на милость правосудия, согласен даже на одиночную камеру, – протянул я руки, словно предлагая нацепить на них наручники, – если в ней будет гарантировано трехразовое питание и хотя бы час прогулки по тюремному двору.
– Вот радость-то! Неужто совесть заговорила? – усмехнулся Коростылев.
– Нет, она молчит, ибо безвинен и безгрешен я аки херувим…
– Парень, я тебя не узнаю. Такой спокойный, не по годам рассудительный был.
Во черт! Неужто и правда в детство впадать начал? Я поспешил придать своему лицу более-менее адекватное выражение.
– И давно он так дурью мается, Чижик? – спросил у Варьки дядя.
– Сегодня первый день. И чувствую, я тоже ща начну. Карету мне, карету! – шлепнула ладошкой по столу девчонка.
– Дозрели, – вздохнул майор, – надеюсь, глупостей тут не наделали?
– Искушала она меня всячески, но не поддался я… – Меня опять потянуло на дурь. Черт! Детский сад так и прет!
– Что?! – взвилась Варька чуть не под потолок. – Дядя Саш, не верь? Поклеп!
– Что? Поклеп? А кто за мной с моими шортами наперевес гонялся? Чуть насмерть ими же не забила!
– Действительно дозрели, – покрутил головой майор.
– Мы это с голодухи, – пояснила Варька. – Этот проглот весь холодильник слопал.
– Поклеп! – теперь уже возмутился я. – Ты мне сама его скормила. Опять же не один я холодильник окучивал. Ты тоже налегала так, что за ушами трещало.
– Ладно, дети подземелья, – не смог удержаться от смеха Коростылев, – считайте, что я пришел вам дать свободу. Скоро подкормитесь. Но сначала поговорим о деле. В нем всплыло столько грязи, что поступило распоряжение сверху его скорее закопать и больше в нем не рыться. Это тот редкий случай, когда наши желания совпали. Дело закрыто, и ваши имена в нем, к счастью, не упоминаются.
– У меня нет имени, – напомнил я.
– Считай, что уже есть. – Александр Сергеевич вынул из кармана слегка потрепанный паспорт и кинул его на столешницу.
Варька среагировала быстрей и первая сцапала его со стола, открыла.
– Пыжиков? Дядь, ты что, издеваешься? – возмутилась девчонка.
– Пыжиков Алексей Васильевич, тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, и чего? – не понял я, заглядывая через ее плечо.
– Того, что моя фамилия Чижикова!
– Так вот почему тебя дядя Чижиком зовет! – осенило меня.
– Ага. А тебя назло мне Пыжиком назвал. Чижик-пыжик, где ты был, на Фонтанке водку пил!
– Так, Чижик, – строго сказал Коростылев, – во-первых, отдай документ своему Пыжику, а во-вторых, если ты думаешь, что я паспорт в магазине выбирал, то сильно ошибаешься. Чтобы его добыть, пришлось подключать каналы, которые мне подключать ну очень не хотелось. – Майор поморщился.
– Местный криминалитет? – сообразил я, листая паспорт.
– Да, – кивнул майор, – есть у меня выход на определенные структуры. Пришлось кое-кому напомнить о долгах и заодно их списать в обмен на эту маленькую услугу. Теперь слушай внимательно. Паспорт настоящий. Левая в нем только твоя фотография.
– Классная работа, – подивился я, проводя пальцем по единственной странице паспорта, покрытой прозрачной пленкой. – Как они умудрились сунуть фотку под ламинат?
– На этих ребят работают очень хорошие профи.
– Слушай, а ты тут моложе выглядишь. Я когда тебя фоткала, ты был солидней. – Девчонка вновь сунула свой носик в паспорт.
– А что ж ты хочешь? – пожал плечами Коростылев. – Выдан в две тысячи седьмом, когда господину Пыжикову стукнуло двадцать лет. Пришлось кое-кому поработать фотошопом.
– Значит, мне сейчас целых двадцать восемь?
– Пока что двадцать семь. Двадцать восемь, если верить паспорту, тебе будет завтра. Считай, это тебе подарок на день рождения. И можешь радоваться. С завтрашнего дня тебя в армию уже не загребут. У нас призыв до двадцати семи лет включительно.
– А почему меня раньше не призвали? – полюбопытствовал я, продолжая вертеть паспорт в руках.
– У тебя была отсрочка по уходу за больной бабушкой, которая воспитывала тебя чуть ли не с пеленок. Ты был ее единственный кормилец.
– Еще родственники есть?
– Вот здесь все данные, что удалось собрать, – выложил на стол флешку Александр Сергеевич, – изучишь на досуге. Но, если в двух словах, ты сирота. Мать-одиночка умерла при родах, и остался ты у бабушки на руках. Проживали вы в деревне Дергачи Козельского района…
– А если на жителей из тех мест нарвусь? Не начнут орать «держите вора!» или что-то в этом роде. Типа подменыш?
– Ты сначала до конца меня дослушай, торопыга, – рассердился Коростылев. – Не опознают. Нет уже той деревеньки. Вымерла. Вы с вашей бабушкой там были последние жильцы. А после того как ее не стало, ты за каким-то чертом выписался оттуда и уехал.
– И за каким чертом я оттуда выписался?
– Да кто ж тебя, дурного, знает?
Варька отреагировала на последний пассаж дяди таким ехидным хихиканьем, что сразу захотелось дать ей хорошего леща по шее или по попе… нет, последнее лучше не надо. Слишком эротично. Еще возбужусь…
– Тогда такой вопрос. Где настоящий хозяин этого паспорта? – осторожно спросил я.
– Как мне прозрачно намекнули, его уже никто и никогда не найдет.
– Он связан с криминалом?
– Как мне объяснили – нет. Просто оказался не в том месте не в то время. Короче, под горячую руку попался. А так как он был один как перст, искать его просто некому. Еще вопросы есть?
– Нет. Спасибо, Александр Сергеевич, – искренне поблагодарил я майора. – Вы меня очень выручили.
– Будем считать – взаимно. Сам знаешь, из чьих лап вырвал тогда Варвару.
– Племянника мэра, кажется, – пожал я плечами.
Коростылев даже слегка опешил.
– И все?
– А что еще? – удивилась Варя.
– Ребята, вы телевизор хоть иногда включаете? Хотя бы новостной канал?
– Так не работает он уже два дня, – сердито буркнула девчонка.
– Наверно, что-нибудь с антенной, – добавил я. – А вас подводить и выходить отсюда очень не хотелось.
– Поэтому от скуки по потолкам и бегаем, – пояснила Варя.
– Значит, ничего еще не знаете.
– Что не знаем? – нетерпеливо спросила Варя.
– То, что этот племянник и есть та тварь, которую мы полгода всем отделом искали.
– Тот маньяк? – ахнула девчонка.
– Тот самый, – кивнул майор. – Так что твой Бэтмен тебя не только от изнасилования спас. Этот подонок со своими жертвами такое вытворял, что я жалею лишь о том, что он слишком легко на тот свет ушел.
– Пыжик… да мне тебя сам Бог послал, – выдохнула Варя.
– Знаешь, и у меня такое чувство, – подтвердил майор. – Ну что ж, Алексей, надеюсь, за племяшку мы с тобой теперь в расчете, – кивнул Коростылев на паспорт, извлек из кармана две пятитысячные купюры и положил их передо мной на стол. – Это тебе на первое время. Дальше уже крутись сам.
– Что значит сам? – тут же встала на дыбы Варвара. – Ты что, опять его отсюда выгоняешь?
– Да, – твердо сказал майор.
– Нет! – вцепилась в меня Варька. – Не пущу. Не забывай, что в этом доме я хозяйка.
– Да твою ж мать! – грохнул по столу кулаком майор. – Ты хоть когда-нибудь научишься мозги включать? Твой Бэтмен от каких-то подозрительных проблем сюда сбежал. И нет никаких гарантий, что они его здесь не догонят и не прихлопнут вместе с тобой заодно.