Ультиматум Борна
– Это не Карлос, – прервал его Конклин.
– Что? Вчера ты говорил, что…
– Забудь про вчера. Я ошибся. Это связано с Гонконгом и Макао.
– Не может быть, Алекс! С Гонконгом покончено, и с Макао тоже. Они все мертвы, и там не осталось никого, кто имеет причины преследовать меня.
– Выходит, кто-то остался. Большой тайпин, «самый большой тайпин в Гонконге», в соответствии с полученной информацией из наиболее свежих, но теперь уже мертвых источников.
– Но там никого больше нет. Весь гоминдановский карточный домик развалился. Никого не осталось!
– Я повторяю, таково полученное нами сообщение.
Дэвид Вебб замолчал. Следующим, кто взял слово, был Джейсон Борн. В его голосе звучала сталь.
– Расскажи мне все, что тебе удалось узнать. Все детали. Я так понимаю, сегодня вечером у вас что-то произошло. Что это было?
– Хорошо, все детали, – ответил Конклин. Быстро и сжато, с отточенной годами четкостью отставной разведчик описал разработанный план выявления и захвата гипотетических людей Шакала. Он рассказал, как они с Моррисом встречали на своих маршрутах старающихся держаться в тени стариков, появляющихся явно не случайно, причем в отдаленных друг от друга местах. Затем рассказал о финальной встрече около Смитсоновского мемориала, где такие же старики-азиаты передали им приглашение от гонконгского тайпина и упомянули при этом Макао. В заключение Конклин описал подробности последовавшей за этим кровавой развязки, заставившей посланцев замолкнуть навсегда.
– Получается, что это Гонконг, Дэвид. Упоминание о Макао подтверждает это. На территории этой страны находился лагерь твоего самозваного двойника.
Некоторое время в трубке было слышно только напряженное дыхание Борна.
– Ты не прав, Алекс, – наконец сказал он. Голос его по-прежнему был уверенным и жестким. – Это Шакал. Каким-то образом связанный с Гонконгом и Макао, но это точно Шакал.
– Дэвид, теперь ошибаешься ты. У Карлоса нет ничего общего с тайпином из Гонконга или с посланцами из Макао. Эти старики были китайцами, а не французами, итальянцами или немцами. Они были азиатами, а не европейцами.
– Он доверял только старикам, – продолжал Вебб, в его голосе все еще звучали стальные и холодные интонации Борна. – Парижские старики, вот как их называли. Они были его агентурной сетью, курьерами в Европе. Кто заподозрит дряхлого старика, будь он просто оборванцем или еле ползущей развалиной? Никому и в голову не придет допросить его, а тем более засадить за решетку или применить хоть малейшее насилие. Но даже при этом они обычно не говорят ни слова. Они едут, куда им сказали, и делают то, что было им приказано Карлосом, абсолютно безнаказанно.
Прислушиваясь к глухому, странно звучащему голосу друга в телефонной трубке, Конклин почувствовал, как его охватил страх. Он смотрел на приборный щиток машины и не знал, что сказать.
– Дэвид, я понимаю тебя. Я знаю – сейчас тебе нелегко, но, пожалуйста, постарайся выражать свои мысли яснее и подробнее.
– Что? Ох… извини, Алекс, я немного задумался и увлекся. Короче говоря, Карлос разыскивал в Париже стариков, преимущественно умирающих или тех, которые знали, что им осталось жить немного из-за болезней или возраста. Он старался выбирать тех, кто имел когда-то дела с полицией, сидел в тюрьме и остался под конец жизни в нищете. У многих из этих стариков были дети, родственники или просто люди, которых они любили. Шакал приходил к таким вот пожилым людям и клятвенно обещал им, что позаботится о дорогих им людях, если старцы, уже находящиеся на пороге смерти, поклянутся посвятить остаток своей жизни ему – Шакалу. На месте этих бедняг, зная, что после себя они не оставят ничего, кроме преступного прошлого и нищей жизни, любой из нас пошел бы на подобную сделку.
– И они ему верили?
– У них были на то веские основания. Они и сейчас у них есть. На счета указанных стариками наследников, где бы они ни находились, от Средиземного моря до Балтики, ежемесячно поступали денежные переводы с многочисленных анонимных швейцарских банковских счетов. Источники оплаты этих переводов определить не удавалось, но наследующие деньги родственники всегда знали, кто позаботился о них и почему… Твои секретные документы здесь ни при чем, Алекс. Карлос вышел на нас через Гонконг, там он нашел кого-то или что-то, что указало ему на тебя, на меня и на Мо.
– Ничего, теперь наша очередь. Мы сами выйдем на него. Мы прочешем все китайские кварталы, азиатские букмекерские конторы и ресторанчики и прочие заведения во всех населенных пунктах в районе пятидесяти миль от округа Колумбия.
– Дождитесь меня. Пока не делайте ничего. Я знаю, что нужно искать, а вы нет… Это важный момент, поверь мне. Шакал может не знать о том, что я забыл или помню. Вероятно, он упустил из виду, что я хорошо помню его парижских стариков.
– Может быть, и нет, Дэвид. Может быть, он как раз и рассчитывал на то, что ты помнишь про это. Может быть, то, что сейчас случилось, было только частью его дьявольской шарады, представляющей собой ловушку для тебя.
– Тогда он снова ошибается.
– Почему?
– Я не поймаюсь на это. Джейсон Борн не таков.
Глава 4
Дэвид Вебб миновал терминал Центрального аэропорта и, пройдя через автоматические, приветственно распахнувшиеся двери, оказался в заполненном людьми внутреннем помещении аэропорта. Он внимательно изучил указатели и проследовал дальше, спустившись по эскалатору к стоянке машин. В соответствии с заранее оговоренным планом ему следовало пройти вдоль крайнего правого ряда машин, повернуть налево и идти до конца ряда. Там его должен ждать серо-стальной «Понтиак Ле Манс» 1986 года с водителем в белом кепи. На зеркальце над ветровым стеклом будет висеть сувенирное распятие. Окно водителя – опущено. Вебб должен подойти к машине и сказать: «Полет прошел нормально». После этого водитель снимет кепи и запустит мотор. Дэвид займет заднее сиденье. Больше ничего говорить не надо.
Они больше ничего и не сказали друг другу, за исключением того, что водитель вытащил из-под приборной доски микрофон и тихо и очень четко произнес в него:
– Груз на борту. Машине прикрытия на выезд.
Вся эта экзотическая процедура могла бы показаться Дэвиду смешной, если бы за ней не стоял Алекс Конклин, связавшийся с ним, когда Дэвид находился в аэропорту Логан, с помощью личного кодированного телефона директора Питера Холланда. Эти люди знали, что делают. Вебб догадывался, что все происходящее связано со звонком Мо Панова прошлой ночью. Эти догадки подтверждались также и тем, что сам Холланд настоятельно просил Дэвида по телефону, чтобы он добирался до Хартфорда и летел из Брэдли в Вашингтон только коммерческим рейсом, ни в коем случае не пользуясь частными или правительственными самолетами, избегая каких-либо телефонных переговоров.
Явно правительственная машина, в которой сейчас находился Вебб, быстро выехала с территории Центрального национального аэропорта. Прошло несколько минут, и они уже неслись по загородному шоссе, а еще через немного времени, почти не снижая скорости, по пригородам Вены, штат Виргиния. Машина свернула к воротам частного владения – комплексу роскошного вида зданий, расположенных среди многочисленных зеленых насаждений. Табличка на воротах и знак на обочине гласили: «Вилла Вена». Охранник у ворот с первого взгляда опознал машину и приветливо помахал им, пока отъезжала в сторону толстая решетка, закрывающая въезд. Только после того, как машина оказалась на территории виллы, водитель впервые открыл рот, обращаясь непосредственно к Веббу:
– Весь комплекс занимает довольно большую площадь и состоит из пяти частей, сэр. Четыре из них принадлежат различным постоянным владельцам, а пятая, самая дальняя, является собственностью Управления. Там есть своя подъездная дорога и своя охрана. Вам тут понравится, сэр.
– Мне уже нравится.
– Не сомневаюсь, сэр. Но директор проявляет о вас особую заботу, и поэтому вам будет оказано особое внимание.