Стриптиз в кино
Не знаю, сколько времени Нейлор смотрел на нас и к какому заключению пришел. Хотя что тут можно было подумать, кроме одного: я подлавливаю наиболее богатых и щедрых… Однако такое можно было решить, только если он мне вообще не верил. Но ведь он же верил…
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове. Я с запозданием припомнила, что стоявшие неподалеку Бруно и Винсент старались привлечь мое внимание, как только Нейлор возник в дверях: охранник — хмыканьем, босс — кашлем, но я не обратила никакого внимания на явные признаки их внезапной общей простуды.
К тому времени, когда я чуть-чуть опомнилась и начала что-то соображать, Нейлор уже выходил из зала. Сначала я подумала побежать за ним, но тут же остановила себя: разве это не будет лишним подтверждением моей вины? Тем более он сейчас скорее всего в бешенстве, и лучше подождать, пока остынет.
— Ваш знакомый? — услышала я голос Барбони. Он кивнул в сторону двери.
Открывая ее, Нейлор обернулся. Вот и все, мелькнуло у меня. Как быстро и просто в этой непростой жизни…
— Что? — ответила я мистеру Барбони. — А… Нет, я не знаю этого человека.
Глава 15
Я оказалась типичной предательницей. Хуже того — Иудой. В течение нескольких месяцев… целую вечность… уверяла себя и давала понять другому человеку, что люблю его, люблю по-настоящему. Сама верила и не верила в это: таким чудом казалось мне мое собственное чувство и его ответное… И вот теперь, в один миг, всему конец. Как уже бывало в моей жизни…
Думая обо всем этом, я продолжала выполнять свой план в отношении красавчика, для чего, продолжая разговор, не сводила с него зазывного, заинтересованного взгляда и все больше нравилась самой себе в роли начинающего детектива.
Мне казалось, я уже достаточно отчетливо представляю, к какому типу людей можно его отнести: крепкий орешек, соблазнитель по натуре, абсолютно аморален и все такое. В былые дни, в Филадельфии, я нагляделась на таких субчиков. Чего стоит хотя бы последний из этой серии — “холостяк” Тони, с которым у меня была достаточно долгая связь. У него оказались жена и целый выводок детей, и он оставил меня с носом и ребенком. То есть ребенок так и не появился на свет — возможно, оттого, что я слишком сильно горевала. Из-за таких вот типов, как Алонцо Барбони и лжехолостяк Тони, я и рванула из Филадельфии и кантуюсь теперь в Панама-Сити, где мне так повезло и я нашла порядочного человека, которого только что, похоже, потеряла, потому что вообразила себя крупным специалистом по расследованию преступлений.
Минуты три я предавалась печальным воспоминаниям и напрочь забыла про сидящего рядом человека, который был для меня не только и не столько клиентом нашего заведения, сколько главным подозреваемым.
Ох, если я и в самом деле найду убийцу — если сумею снять подозрение с Марлы, помочь Винсенту избавиться от давящей на него мафии, разыщу настоящего преступника и всех пособников, — если я сделаю все это, то Джон Нейлор должен будет не только поверить мне и простить, но и гордиться мной!
Придя к этому выводу, я встрепенулась и решила продолжить игру.
— Значит, вы никогда не были в Панама-Сити? — спросила я. — Тогда вам повезло. Я согласна быть вашим гидом, мистер Барбони. Я знаю такие уголки в этом городке, о которых не подозревают местные.
Алонцо любезно улыбнулся.
— Не сомневаюсь, — сказал он. — Почему бы нам не начать с вашего собственного жилища?
Хитрая змея! Ты увидишь мой дом, когда запоют рыбы. Я взглянула на него с видом глубоко оскорбленной девственницы и поняла, что он тоже понял и одобрил мою игру в невинность.
— Я хотел сказать, — объяснил он, — что, наверное, у вас прелестный домик в прелестном месте на самом берегу.
Еще бы! Что может быть лучше, дешевле и романтичнее стоянки трейлеров под названием “Дубовая роща”, где вы с трудом найдете хотя бы один дуб и еще меньше романтики. Зато живем мы там, как вы знаете, довольно дружно и даже весело.
— Предвкушаю, как покажу его вам, Алонцо, — пропела я, — но несколько позднее.
О, как это было сыграно! Сама Мэй Уэст не смогла бы лучше.
— Кьяра! — услышала я голос Винсента Гамбуццо. Видно, ему надоело маячить поблизости, он хотел поговорить со мной с глазу на глаз.
— Меня зовет босс, — объяснила я Барбони. — Не исчезайте.
— Могу я позвонить вам? — спросил он.
Я наклонилась к нему и протянула руку, показывая, что хочу получить то, чем писать, из его внутреннего кармана. Он слегка напрягся, инстинктивно заслонился ладонью, оберегая свой пистолет, потом расслабился и достал ручку. Я записала номер своего телефона у него на ладони. Он был несколько удивлен, но не протестовал.
— Тише, — прошептала я, складывая его пальцы в кулак. — Пускай эти цифры будут нашей маленькой тайной.
— Кьяра! — снова окликнул меня Винсент. На этот раз весьма нетерпеливо.
Я резко повернулась к нему, давая понять взглядом, что со мной не следует разговаривать в подобном тоне. Я не ручная собачка.
Мы отошли в сторону, к нам присоединился Бруно, который заговорил первым.
— Кьяра, о чем ты так долго толковала с этим парнем? Он опасен, я чую.
— Думаю, чутье не обманывает тебя, Бруно, — сказала я. — Но я делала это нарочно.
— Ты не заметила, кто появился в зале? — спросил Винсент.
Я пристально всмотрелась в него. Странная забота о моих чувствах. И о Джоне Нейлоре.
— Не сразу, — ответила я.
— А потом?
— Потом да.
В его глазах я прочла недоумение, сменившееся пониманием. Наверное, шеф рассуждал так: если она (то есть я) подвергла риску свои отношения с Нейлором, значит, игра стоила свеч. Однако посмотрим, что может выйти из этой игры. Дай Бог, чтобы польза… На то же рассчитывала и я.
— А где Марла? Что-то ее не видно сегодня, — спросила я.
Винсент нахмурился и взглянул на Бруно, тот покачал головой и пожал плечами.
— Надеюсь, ее не упекли в тюрягу?
— Типун тебе на язык, Кьяра! — Винсент отер вмиг вспотевший лоб черным носовым платком. — Мне бы сообщили. Надеюсь, она просто опаздывает. Кстати, не в первый раз.
И словно услышав это, Марла появилась из-за кулис и начала свой танцевально-раздевальный номер под деревенский мотивчик песенки “Хочу быть милашкой ковбоя”. Она была наряжена во все белое — такое милое сельское платьице, такая же шляпка — и вооружена парой шестизарядных “кольтов”. Все равно зрелище — особенно при ярком свете рампы — довольно жалкое, и я решилась сказать Винсенту, что этот номер пора бы уже заменить, но тот только поморщился: не лезь, мол, со своими советами, для нашей публики и так сойдет.
Я покосилась на Алонцо. Итальянец был, казалось, полностью поглощен выступлением Марлы со всеми приколами, на его привлекательном лице появилось какое-то подобие улыбки. В глазах нечто похожее на желание. Ну и в чем дело? Он ведь, в конце концов, мужчина, даже если маньяк, а она какая-никакая женщина. Мне-то что за печаль? Пускай Марла старается для него, лезет из своей просиликоненной кожи, она еще не знает, что этот красавчик не из тех хмырей, кто щедро бросается деньгами.
Я не осталась досматривать окончание номера, когда она наконец сорвет с себя лифчик и предстанет на всеобщее обозрение со своими титьками техасского образца. Конечно, это грандиозное зрелище, но у меня были дела поважнее — обдумать костюм для своего следующего выступления, — потому что я старалась как можно чаще вносить пусть небольшие, но изменения в свои наряды. Это ведь один из способов поддерживать себя в форме, соответствующей моему неофициальному, но пока еще не поколебленному званию примадонны клуба.
С этой целью я вернулась в гримерную, открыла свой шкафчик и в раздумье замерла перед ним. Мои глубокие размышления прервал визгливый хохот, раздавшийся из-за двери, которая вела за кулисы. Смех был женский, противный и абсолютно незнакомый, из чего я сделала вывод, что скорее всего голос принадлежал нашей заезжей знаменитости, Фрости Лике. Приоткрыв дверь пошире, я выглянула в полутемный коридор с небольшой лесенкой, ведущей к задней двери. Там на ступеньках я увидела две фигуры. Да, это была Фрости собственной персоной, и персона эта уютно сидела на коленях у Рика. Быстро же они столковались! Ну и кобелина этот сморчок!