Фаворит из будущего

– Мужики, ни х…я себе, зимняя гроза! – выкрикнул кто-то в темноте хаты.
Саша быстро поднялся и вышел во двор. Вовремя! Огромная молния, выскользнувшая из-за низких, едва просматривающихся на небе в предрассветном сумраке туч, своим вторым концом уперлась куда-то за кромкой темнеющего леса.
– Ни фига себе! – произнес, стоявший рядом с Чернышевым, невысокого роста ополченец с позывным Кот. – Мой дед рассказывал, что его отец говорил про такие зимние молнии. Бывают они редко – раз в десять лет. И обязательно после них случается что-то нехорошее. Плохой знак.
– Ну, б…ь успокоил ты Кот!
– Не дрейфь, Потемкин! Семи смертям не бывать, а одной не миновать!
Через полчаса прозвучала команда Гиви:
– По танкам!
Разбрасывая траками комья земли вперемешку со снегом, старенькие Т-64 неслись по проселочной дороге, целясь своими стволами на ряд одноэтажных домиков, обозначавших окраину этого важнейшего железнодорожного узла. За их крышами виднелись клубы черного дыма – артиллерия ополченцев перед штурмом более часа обрабатывала позиции украинских войск, стараясь максимально нанести им урон и тем самым уберечь побольше жизней своим товарищам. Да, конечно, в Дебальцево было и мирное население, в том числе старики, женщины, дети. Но на войне почти каждый день приходиться выбирать зло, которое меньше другого зла. Как не цинично это звучит, но жизнь бойца всегда ценилась выше жизни мирного жителя.
Вот мимо Александра и его товарищей промчались первые домики с наглухо задраенными ставнями окон. На побеленных стенах отчетливо были видны следы осколков и пуль. Промелькнула надпись на одном из домов: «Ул. Красноармейская». Судя по карте, она прямо выводила на железнодорожный вокзал. Мелькнула знакомая картина – выпотрошенная взрывом, дотла сгоревшая самоходная артиллерийская установка «Нона». Ее башня валялась в метрах двадцати, у крыльца разрушенного дома. Будто стараясь наполнить реальность как можно большим сюрреализмом, взрыв практически снес фасадную стену, но оставил практически без повреждений входную дверь с висящим на ней замком. Вот перед этой синей дверью и валялась башня «Ноны». Очевидно накрывая САУ, снесли и дом. На Донбассе не воевали высокоточным оружием. Возле свисающей с колес гусеницы лежал труп украинского солдата вперемешку с комьями земли, гильзами и прочим военным мусором. Тел остальных членов экипажа, оказавшихся в эпицентре чудовищного взрыва, отбросившего многотонную бронированную башню, видно не было. Наверное, им могила не понадобится вообще.
В конце улицы уже были видны железнодорожные рельсы и вокзальные постройки.
– Охо-хо! Даешь вокзал! – во всю глотку завопил Повар.
Но до вокзала они не доехали. Приказ, донесённый невидимой радиоволной, повернул танки круто вправо, заставив их нестись вдоль железнодорожных путей.
– Эй, стой! Мы так не договаривались! – опять завопил Повар.
– Да успокойся! – осадил своего подчиненного Историк. – Счас выедем на трассу ноль три. Там у укропов мощный блок-пост. За ним мост. Надо не дать им его взорвать.
Еще полчаса тряской езды. Еще полчаса мелькания разрушенных домов, сожжённой военной техники, легковушек и лежащих в некрасивых, противоестественных позах трупов. Одна картина поразила, уже успевшего навидаться всякого Александра. На обочине, врезавшись в деревянный забор, стояла, густо продырявленная пулями «копейка». В ней на переднем водительском сидении мертвая старушка. Рядом на асфальте – еще одно тело. Дедушка – водитель машины.
– Там за посадкой укропы, – прокричал на ухо Александру Стас. – Так что готовься!
– Ух ты, красотища какая! – неожиданно закричал Кот, указывая рукой куда-то вверх.
Саша перевел взгляд по направлению руки товарища и обомлел – на пасмурном сером небе, будто кто-то невидимый сделал гигантскую прорубь, в которой плавало яркое утреннее солнце. Вокруг него, словно нимб, полыхала всеми цветами радуга.
– Да, что-то природа сегодня вообще с катушек слетела, – задумчиво произнес Стас.
Но развить свою мысль он не успел.
Зловещий шелест, когда несколько десятков килограмм стали на сверхзвуковой скорости пронзают воздух, и резкий удар взрыва. В пяти метрах от танка, на котором сидели Стас и Саша, в небо взметнулась земля.
– Укропы уже в посадке! Рапирой 4 бьют! – закричал Повар.
Пять танков ополченцев, ехавших колонной, быстро свернули с шоссе и вытянувшись в линию, помчались на посадку. Оттуда заработало сразу несколько пулеметов. Пару пуль неприятно цокнули по броне рядом с Сашей.
– Спешиваемся!
Стараясь держаться в «тени» танков, бойцы батальона «Сомали» стали наступать на украинские войска, засевшие в посадке.
Бежать надо было метров шестьсот-семьсот.
– Эх, бэтеэрчика нема! – Повар выпустил перед собой короткую очередь.
Ребята-танкисты свое дело знали. Они сходу нащупали и разнесли две «Рапиры» и стали бить осколочными по посадке. Очевидно, украинские войска только недавно овладели посадкой и не успели, как следует окопаться. Не выдержав плотного огня, они стали откатываться.
Саша вместе с другими «сомалийцами» ворвались на позиции, где только что были укропы. Судя по апокалиптической картине, украинские войска накануне буквально выгрызли посадку у ополченцев. Повсюду валялись трупы и украинских солдат, и бойцов ДНР. То там, то здесь, виднелись оторванные руки-ноги, разорванная в клочья и кое-где тлеющая униформа, гильзы снарядов, обрывки какой-то бумаги и прочий мусор. И везде темно-коричневые пятна крови, перемешанные с грязным снегом, листвой и землей. Почерневшими братскими могилами высились несколько остовов сгоревших БМП, да валялась верх колесами пара «Рапир». Война вместе со Смертью в этом месте устроили зажигательный канкан.
Выбежав с другой стороны посадки, Саша увидел несколько десятков украинских солдат, бегущих по поля в сторону трассы. Там же ехал один БМП с развивающимся сине-желтым флагом.
– Не успеют! – возбужденно закричал Стас. – Мы вовремя подскочили!
Саша понял, что его друг хотел сказать. На трассе, в километрах двух от них виднелся мост, перед которым высилось несколько внушительных сооружений из бетонных блоков, соединенных между собой стенами из мешков с песком. Украинским солдатам бежать до него оставалось около километра. Пробежать это расстояние по осенне-зимнему полю до того, как тебя настигнуть танки, было нереально.
«Сомалийцы» вновь попрыгали на броню.
– Йо-хо-хо! – глаза Повара возбужденно блестели.
Исходящая от него волна азарта окатила и Александра. Азарта охотника при виде добыче. И неважно, что добыча была двуногая. Наоборот, это еще больше заводило. Что интереснее, подстрелить зайца или завалить волка? А война, обстрелы сел и городов, смерть женщин и детей практически обнулили сдерживающий фактор гуманизма.
– Йо-хо-хо! Наматывай укропов на гусеницы! – вновь заорал Повар.
Расстояние между бегущими и танками ополченцев быстро сокращалось. На блокпосте как могли, помогали своим, открыв стрельбу по танкам из всего, что имелось. Еще несколько секунд и на поле один за другим стали появляться украинские танки, выезжающие из-за бетонных укрытий. Плотность огня резко возросла.
– Ё-моё! – прошептал Саша. – Встречный танковый бой!
Он понимал, что ему и остальным «сомалийцам», которые оказались в самом пекле практически без всякой защиты, придется очень туго. Легкие броники в данной ситуации помогут так же, как водолазный костюм в космосе.
«Вот тебе и зимняя молния, – какое-то нехорошее, прямо ледяное предчувствие буквально физически сжало сердце. Картинка – гриб взрыва на месте под завязку забитого солдатами удирающего украинского БМП и хорошо знакомый шелест снаряда пришли в мозг Александра одновременно. Потом мгновенно стало жарко, и уже ничего не видя и не слыша, парень почувствовал, что он будто рванул в небо.
«К той радуге вокруг солнца», – успел подумать Чернышев.