Список заветных желаний
С бешено бьющимся сердцем я приподнимаюсь на локтях. В наш лофт проникает бодрящая осенняя прохлада. Еще темно, и я моргаю, привыкая к полумраку. Нет, я не смогу. Не смогу вернуться на работу. По крайней мере, сегодня. Откидываюсь на подушки и погружаюсь в ступор, глядя на металлические трубы под потолком.
Увы, у меня нет выбора. Вчера, когда после встречи с мистером Мидаром я не нашла в себе сил явиться на работу, моя новая начальница позвонила и непререкаемым тоном заявила, что утром мы должны переговорить. Мне бы очень хотелось послать Кэтрин ко всем чертям. Но мама доверяла ей. Именно ее она выбрала своей преемницей. А я, осиротевшая, лишенная наследства, вынуждена зарабатывать себе на жизнь.
Я спускаю ноги с кровати. Стараюсь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Эндрю. Снимаю с крючка махровый халат и тут замечаю, что Эндрю уже встал.
Еще нет и пяти, а мой бойфренд уже отправился на утреннюю пробежку. Вот что значит железная дисциплина. Я заворачиваюсь в халат, шлепаю босыми ногами по дубовым половицам, спускаюсь по холодной металлической лестнице.
В гостиной, свернувшись калачиком на диване, я пью кофе и одновременно просматриваю «Трибьюн». Очередной скандал в мэрии, коррумпированные чиновники и так далее. В общем, ничего особенного. Интересно, как поведут себя мои коллеги? Начнут выражать сочувствие и говорить, что считают мамино решение несправедливым? Я нахожу в газете кроссворд и шарю вокруг в поисках карандаша. А может, узнав потрясающую новость, офис разразился аплодисментами и криками восторга? Я испускаю сдавленный стон. Так или иначе, я должна держать спину прямо, сохранять на лице непроницаемое выражение и убедить всех в том, что идея назначить Кэтрин главой компании осенила именно меня.
Ах, мама, мама! И почему ты не захотела, чтобы семейным бизнесом руководила твоя дочь?
В горле вспухает ставший привычным комок, но я проталкиваю его внутрь вместе с очередным глотком кофе. Сегодня у меня нет времени предаваться печали. Спасибо за это Кэтрин и ее чертовой встрече. Моя новая начальница наверняка считает, что мне неведомы ее планы, но я вижу ее игру насквозь. Сегодня она предложит мне утешительный приз – должность вице-президента компании, которую прежде занимала сама. Сделает меня вторым человеком в фирме – в обмен на беспрекословное повиновение и лояльность. Но Кэтрин очень ошибается, если думает, что я приму любое ее предложение, не выдвинув никаких требований. Теперь, когда меня лишили наследства, я должна зарабатывать хорошие деньги.
Но вот моя кислая гримаса превращается в улыбку: в гостиную врывается мокрый от пота Эндрю, в голубых шортах и футболке «Чикаго кабс». Он бросает взгляд на часы и хмурится.
Я поднимаюсь ему навстречу:
– Доброе утро, дорогой. Как побегал?
– Полз, как черепаха. – Он снимает бейсболку и проводит руками по мокрым от пота волосам. – А ты опять бездельничаешь?
Чувство вины пронзает меня насквозь.
– Да, – бормочу я. – Ощущаю себя выжатым лимоном.
– После похорон прошло уже пять дней, – говорит Эндрю, развязывая шнурки кроссовок. – Поверь, лучше не тянуть лишком долго.
Он отправляется в ванную, а я – на кухню, готовить ему кофе. Когда я возвращаюсь, стройное худощавое тело Эндрю уже приняло горизонтальное положение на диване. На нем чистая футболка и спортивные штаны. Он сосредоточенно решает кроссворд, в который я успела вписать лишь несколько слов.
– Помочь? – Я подхожу и заглядываю ему через плечо.
Эндрю, всецело поглощенный кроссвордом, берет у меня из рук чашку кофе. Вписывает в клетки слово «быр». Что бы это значило? Я нахожу глазами нужную строчку. Денежная единица Эфиопии. Высокий класс!
– Так, номер четырнадцать по горизонтали, – бормочу я, охваченная желанием продемонстрировать собственную блестящую эрудицию. – Столица «штата сокровищ». Наверное, Хелена!
– Знаю. – Эндрю сосредоточенно постукивает себя карандашом по лбу.
Прежде мы любили разгадывать кроссворды вместе. Устроившись на одной подушке, поочередно вписывали в клетки слова и прихлебывали кофе. Всякий раз, когда мне удавалось дать ответ на особенно заковыристый вопрос, Эндрю целовал меня в макушку и говорил, что у меня золотая голова.
Я направляюсь к дверям, но на полпути оборачиваюсь:
– Эндрю?
– Хм?
– Ты всегда будешь рядом, когда ты мне нужен?
Эндрю наконец поднимает голову:
– Иди сюда. – Он хлопает по местечку на диване рядом с собой.
Я послушно подхожу, и он обнимает меня за плечи:
– Ты все еще сердишься, что я не пришел на поминки?
– Ничего я не сержусь. Я все понимаю. У тебя важный процесс.
Эндрю швыряет карандаш на кофейный столик и улыбается, отчего на его левой щеке появляется очень трогательная ямочка.
– Должен признать, ты говоришь это таким тоном, что даже мне подобное оправдание кажется неубедительным. – Он смотрит мне прямо в глаза, взгляд его становится серьезным. – Что касается твоего вопроса, разумеется, я буду рядом. Тебе не о чем волноваться, детка. – Он поглаживает мою щеку большим пальцем. – Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. Впрочем, с моей помощью или без нее, ты все равно станешь чертовски хорошим исполнительным директором.
Сердце мое начинает бешено колотиться. Минувшим вечером, когда Эндрю явился домой с бутылкой шампанского «Перье Жуэ» и предложил выпить за мое новое назначение, у меня не хватило духу сказать правду. Не хватило духу признаться, что я никогда не буду исполнительным директором «Болингер косметик». Обычно Эндрю скуп на комплименты, но тут его словно подменили. Не будет большого греха, если один-единственный день я позволю ему пребывать в приятном заблуждении. Сегодня вечером я выложу все, но смягчу удар, сообщив, что назначена на должность вице-президента компании.
– Скажите, леди босс, какие у вас планы на сегодняшний день? – Эндрю гладит меня по волосам. – Не собираетесь нанимать в ближайшем будущем нового юриста?
Что? Неужели он думает, что я пойду против воли мамы? Я пытаюсь обратить все в шутку, выдавливая из горла подобие хихиканья.
– Пока нет. Если тебя интересуют мои планы, на сегодняшнее утро у меня назначена встреча с Кэтрин, – говорю я таким тоном, что всякому ясно: встречу назначила именно я. – Нам нужно обсудить несколько важных вопросов.
– Отличное начало. – Эндрю кивает. – И помни, теперь ты ее начальница. Сразу дай ей понять, кто из вас главный.
Чувствуя, как щеки мои вспыхивают румянцем стыда, я встаю с дивана:
– Пойду приму душ.
– Я горжусь тобой, мадам президент.
Надо сказать ему, что мной гордиться нечего. И называть «мадам президент» теперь нужно Кэтрин. И я скажу это. Обязательно.
Но не сейчас. Вечером.
Каблуки мои оглушительно громко стучат по мраморным плитам пола, однако мне удается миновать вестибюль Чейз-тауэр никем не замеченной. В лифте я поднимаюсь на сорок девятый этаж, вхожу в шикарный офис «Болингер косметик», открываю стеклянную дверь и, потупив взор, вхожу в кабинет Кэтрин.
Я заглядываю в комнату, которую совсем недавно занимала мама, и вижу восседающую за столом Кэтрин. Как всегда, она безупречно одета, накрашена и причесана. Кэтрин разговаривает по телефону, но, увидев меня, машет рукой и поднимает указательный палец, давая понять, что освободится через минуту. Пока Кэтрин завершает разговор, я окидываю кабинет взглядом. Любопытно, куда новая владелица дела картины и скульптуры, которые обожала мама. Их место занял книжный шкаф и какие-то грамоты в рамочках. Единственное, что осталось от маминого святилища, – потрясающий вид из окна и табличка с именем на столе. Однако, приглядевшись, я вижу, что имя на ней уже другое. Кэтрин успела заменить табличку. Шрифт в точности такой же, но на латуни, обрамленной мрамором, выгравировано: «Кэтрин Хамфрис-Болингер, президент».
С ума сойти! Похоже, она уже давно знала, что станет маминой преемницей.
– Да-да, прекрасно. Как только получите номера, сообщите их мне. Да, именно так. Supashi-bo [1], Ёси. До свидания. – Кэтрин опускает трубку и поворачивается ко мне. – Токио, – сообщает она и качает головой. – Разница во времени четырнадцать часов. Чертовски неудобно. Чтобы переговорить с японскими партнерами, приходится приезжать в офис затемно. К счастью, они работают допоздна. – Она указывает на пару антикварных кресел эпохи Людовика XIV. – Присаживайся.