Особенности национальной пехоты

сюда численностью около 90 человек  Они были первыми. Боевое крещение получили у села Петропавловское. Туда батальон выдвинулся несколькими пешими группами для захвата моста. Боевики заметили это и открыли огонь. Но ребята быстро вошли на мост и вместе с танками заблокировали его. Утром около 300 боевиков засели в домах на окраине села. Наши сначала не решались открывать огонь по жилым домам, спрашивали: «А стрелять можно?» Но когда оттуда начался страшнейший обстрел, мы были вынуждены бить прямой наводкой. В Волгоград возвратился 41 человек. Остальные убиты или ранены. Офицеры выбыли из строя почти все. Но в целом батальон всегда выходил с минимальными потерями. На его счету три десятка снайперов-наёмников.
Приходилось ли сталкиваться с дудаевской пропагандой?
Они используют всё. Несколько раз входили в радиосеть, запугивали, аппелировали к европейскому сообществу, солдатским матерям. Мы же им не можем противопоставить ничего. Даже обыкновенная звуковещательная станция подчиняется не нам, а разведчикам. Раньше у воспитательного отдела было всё, теперь — ничего. Почему — непонятно.
Бывают ли случаи мародёрства?
Среди наших — нет. Конечно, на блок-постах в квартирах бойцы на коврах спят и коврами накрываются, всё лучше. Чем на голой земле. Соленья достают из погребов, варенья — с питанием проблем нет никаких. Такое в порядке вещей. Грабят менты, идущие вслед войскам вторым эшелоном. Они ж привыкли у себя на дорогах машины шмонать. Причём грабят, как чеченцев, так и русских . Дошло до того, что Рохлин приказал взять под охрану первые этажи жилых домов, чтобы не допустить разграбления имущества граждан ментами.
Понятно. А вот телевизор у вас стоит. Неужели показывает?
Когда вошли, дудаевское телевидение каждый час показывало развалины  вот, мол, что русские делат. Через два дня телецентр разбомбили , и кино кончилось.
Как вы лично относитесь к чеченцам?
Наверное, и среди них хорошие люди быват...
                                                        ГОСПИТАЛЬ
  ...Вокруг нас, в окрестностях больничного городка, разгорался жаркий бой.
Только что, в 300 метрах отсюда произошёл прорыв, - объяснил сопровождающий офицер, и наши помогают огнём для того, чтобы прикрыть своих. А госпиталь у нас расположен вот здесь, в ста метрах. Сейчас подойдём поближе и вы почувствуете запах мертвечины. Не знаю, как вы, а я его чувствую за сто метров.
  Фронтовой госпиталь располагался в подземном бункере. Из тёмной глубины выносили окровавленных бойцов и грузили в БТРы для отправки в Моздок. Другие БТРы, наоборот, привозили раненых с передовой и тех несли в бункер. У многих оторванные культи были перевязаны алюминиевой проволокой.
  Недалеко от входа на носилках лежали двое убитых. Первый представлял из себя кровавое месиво без рук и без ног — всё что осталось от рядового Шапошникова из Челябинска. Второй, с залитым кровью лицом, был младшим сержантом Кульгинским из Екатеринбурга. Сегодня, 29 января ему исполнилось 19 лет. Сегодня его и убили. Принесли третьи носилки. На них лежал раненый с развороченными внутренностями. Он скончался на наших глазах.
Недавно оперировали солдата, - рассказал начмед госпиталя. - Он плакал и просил: «Спасите, у меня жена молодая!» Мы сделали всё, что могли, но он умер.
Как вы держитесь?
На коньяке и спирте. Иначе — никак.
  На нескольких операционных столах сразу же делались операции легко раненым. Тех, кто потяжелей, оперировали в отдельном помещении. К нашему приезду из госпиталя уже вывезли всех вчерашних раненых. Но к утру бункер будет вновь полным.
  В этом госпитале на передовой 15 врачей работали круглые сутки. Кроме военных, здесь оказывали необходимую помощь и раненым мирным жителям, как русским, так и чеченцам. Показали нам и обширнейший склад медикаментов, брошенный дудаевцами при отступлении. На этикетках надписи: «Сделано в Германии, Китае...» Мы вернулись наверх. Возле входа лежало уже пять трупов. Грязный 20-летний лейтенант привёз на БТРе новую партию окровавленных солдат.
Этих ублюдков — Ельцина и Гайдара привезти бы сюда, чтоб посмотрели. - глухо сказал один из офицеров.
  Наши предусмотрительные попутчики перед походом в госпиталь изрядно напоили нас коньяком добытым со взятого коньячного завода. Оказалось, не зря. Смотреть на всё это трезвому было бы втройне тяжелей.
                                                             ПЕРЕДОВАЯ
  Вместе с полковником Скопенко мы вышли на берег Сунжи. Речушка выглядела грязным извилистым ручьём.  Каких-нибудь ста метрах, на противоположном берегу, были уже душманы. Их снайпера лупили из окон  пятиэтажных «хрущоб» так, что вокруг стоял сплошной свист. Впереди нас маячила подбитая зенитка, а дальше была площадь с президентским дворцом.
Вперёд? - спросил я Скопенко.
Иди один.
А что будет?
  Полковник был прост как три копейки:
Убьют тебя на...
  В одном из подвалов на передовой мы повстречали легендарного майора Мансура Рафикова. Он был единственным человеком оставшимся от уничтоженного танкового батальона.
Этот Рафиков считался у нас распоследним разгильдяем в корпусе, - засмеялся Скопенко. - А теперь он представлен к Герою России. Я понял, что ему просто не хватало толковых заместителей.
Мансур, ты действительно ничего не боишься?
Нет таких людей, которые бы ничего не боялись.
А гражданский быт у тебя хоть устроен, ну там, машина, квартира.
Машина есть — танк, квартиры нет.
Ты мусульманин?
Нет, атеист.
Но во что-то же ты веришь?
Верю в то, что жизнь станет лучше.
  Я жму руку этому героическому пацану — моему ровеснику. (Впоследствии он станет полковником, командиром танкового полка).
                                                           Полумерами война не ведётся.
  Было время, когда не пойти в армию считалось позором. Сегодня всё наоборот. Когда колонна рохлинских войск двигалась на Грозный, из неё ночью, по-воровски  убежало 140 солдат-дагестанцев. Их выловили в степи и отправили обратно в Волгоград. Даже некоторые офицеры категорически отказались ехать в Чечню. Таких на фронте называли трусами и подонками. Офицеры-зенитчики поведали мне об одном ретивом полковнике, который по приезду в Грозный, пошатался пьяным по командному пункту и на следующий день укатил обратно в Волгоград. А уж там... вписал свою фамилию в наградной список для получения ордена «За личное мужество». Каверин его фамилия. Зенитчики попросили довести этот факт до Рохлина, что я и сделал. Генерал вызвал штабного офицера, приказал расследовать это дело и, в случае подтверждения, разжаловать полковника в рядовые и отправить на гражданку. Каково же было моё удивление, когда осенью я увидел знакомую фамилию полковника в списке кандидатов в депутаты областной Думы! Отмазался, гад!
  А ещё там в Грозном армейцы люто ненавидели «вованов» - ментов ВВ. Численность войск в МВД в России уже тогда сравнялась с численностью Вооружённых сил. Причём, если общая укомплектованность первых составляла 85%, то у армейцев она едва достигала 40%. А ведь внутренние войска — это, прежде всего, карательные войска, предназначенные для борьбы с собственным народом! Об ментах с неприязнью отзывались все — от солдата до генерала. Мнение тут было одно: «Пидарасы».
  Офицер В: «Они только в тылу горазды дороги охранять и по багажникам шарить. Там они все