Принц со свалки

Н – да, опять отвлёкся. Так вот, пробив меня по базам, даже с полицией связались, выяснили, что я нигде не значусь, более того, разговариваю на незнакомом языке. Меня, не спрашивая моего разрешения, зарегистрировали гражданином империи, взяв образец ДНК, и приняли в приют. С языковым барьером тоже проблем не возникло, после врачей, которые залечили раны в капсуле, даже шрамы исчезли, отвели меня в небольшую комнатку, где было три кресла вроде парикмахерских с сушилками для головы. Посадили в одно, подрегулировали по высоте и включили. Почти сразу я отрубился.
Очнулся, похоже, на следующий день в комнате, где было четыре кровати. Все пустые. Рядом на стуле была сложена одежда. Обычная: майка, рубашка, штаны, бельё и носки с ботинками.
Чувствовал я себя на удивление хорошо, но на всякий случай этого явно не показывал. Местные меня настораживали. Когда я сел и осмотрелся, дверь в комнату ушла в сторону и через порог переступил худой и слегка бледный мужчина в свитере с высоким воротником. В водолазке, по-земному.
– Очнулся? – спросил он, с интересом посмотрев на меня.
Я не ответил, анализируя ситуацию. Она меня несколько удивила, даже озадачила, так как я понял, что он сказал, хотя этого языка до настоящего момента не знал.
– Ты меня понимаешь? – спросил неизвестный.
– Д-да, – неуверенно ответил я.
– Это хорошо. Я дежурный наставник Каян Рун. Ты находишься в приюте для мальчиков в городе Солнте планеты Гурия империи Люмер. Тебя обнаружили работники перерабатывающего комбината на своей территории и, приняв за одного из наших воспитанников, вызвали нашего сотрудника, который и доставил тебя сюда. Мы проверили все базы, но ничего не смогли выяснить. В поисковых базах полиции ты также не числишься. Поэтому вопрос у администрации приюта такой: кто ты?
– Я не помню, – неуверенно ответил я. Это был самый логичный ответ в моей ситуации, и я им воспользовался.
– Ничего страшного, бывает и такое. В случае если тебя ищут родственники, то быстро найдут и заберут из приюта… Теперь ответь мне на несколько вопросов. Сколько тебе лет, мы знаем благодаря медикам. Тебе одиннадцать лет и два месяца, но вот хотелось бы знать имя и фамилию.
– Я не помню, – повторил я.
– Ничего, это поправимо, – улыбнулся наставник.
Через час я был зарегистрирован в приюте под именем Ворта Трена. Половина приютских носили фамилию Трен, это вроде Иванова по-русски. Ворт тоже распространённое имя. Хорошо, что в приюте я оказался единственным Вортом Треном. Хотя воспитанников в нём было больше трёхсот человек, больше парней с такими данными мне не встречалось.
Вот так и началась моя жизнь в приюте. Первый месяц я адаптировался. Честно скажу, увиденное мне не понравилось категорически. Приют оказался территорией малолетних банд и затюканных преподавателей. Выход был свободный, утром свалил – можешь до вечера пропадать по своим делам. Главное – раз в неделю на перекличке быть, а так живи как хочешь. Я и нашёл себе занятие.
Теперь расскажу о самой планете, имевшей интересное название Гурия. Тысячу двести лет назад её выкупила одна гигантская корпорация для своих нужд. Она построила на поверхности огромный перерабатывающий комбинат и стала зазывать заинтересованных в утилизации любой техники. Так как эта сфера деятельности была ещё не занята, к планете потянулись транспорты с разной устаревшей, а то и разбитой в боях техникой. Со временем комбинат передавался из рук в руки, проходил модернизацию и усовершенствовался, но горы техники, что сбрасывали грузовые платформы, забирая их из трюмов транспортов, не уменьшались, работы было много. Двести лет назад на планету завезли несколько установок терраформирования, и за сто лет планета приобрела вполне неплохой вид, даже открылось несколько курортов. А ведь до этого без скафандра жилой купол и не покидали. Во куда техника дошла!
На облагораживание планеты хозяева тоже не жалели сил. В последнее время курорты Гурии стали достаточно популярны. Вон даже на свалку часто привозили экскурсии посмотреть на остовы кораблей тысячелетней давности. В данный момент население планеты насчитывало шесть миллионов человек, были столица, на окраине которой я сейчас жил, и несколько других городов поменьше.
Работу я нашёл неплохую. Детский труд был широко распространён в империи, поэтому после анализа ситуации и разговоров с другими воспитанниками – встречались там и нормальные – я направился в администрацию корпорации и устроился на работу с официально зарплатой в двенадцать кредитов в месяц. С учётом, что специалисты получали сто кредитов, а чернорабочие взрослые тридцать, довольно неплохо. В других местах и десять фиг получишь, за восемь горбатиться почтут за счастье.
Именно на этой почве у меня и произошёл первый конфликт с одной из приютских банд. С бандой, которой командовал тот самый Борт. Они потребовали процент от зарплаты за спокойную жизнь. Я ответил отказом. Такое развитие ситуации я давно предвидел, выяснив всю подноготную банд у приютских мулов – в приюте мулами называли всех, кто работал, а не бандитствовал, – которые им платили. Так что с момента попадания в приют после небольших уроков об истории государства и других ненапряжных предметов посещал спортзал и готовился. Голыми руками я, конечно, с ними не справлюсь, тем более у банд было настоящее оружие, которое частенько изымала полиция, устраивая неожиданные рейды в приюте. Я один такой уже застал, но кто поверит, что у этих зверёнышей не припрятано ещё что-то опасное? Хотя в империи простым гражданам запрещено было владеть любым оружием.
Единственно дозволенным был шокер, но и на него можно получить разрешение только после того, как исполнится шестнадцать лет. Приютские это оружие очень любили. Особенно во время охоты на молоденьких девушек. Сколько таких пострадало от их действий и остались с поломанными судьбами? Наверное, и не пересчитаешь. Именно поэтому у нас на окраине столицы так популярны были средства защиты от шокера. Кому охота попасть под луч и чувствовать, как над тобой измываются малолетние подонки, воплощая свои юношеские сексуальные мечты, зачастую извращённые?
Я об этом хорошо знал, так как имел стабильный бизнес по продаже собственноручно собранных средств защиты. Я собирал в неделю где-то штуки три и продавал их по пять кредитов. Такие средства держали всего три-четыре выстрела шокера, в отличие от тех, что продавались в магазинах, те могли и десять выдержать, но зато стоили в три раза меньше.
Где-то через месяц при случайной встрече среди шестёрок Борта я опознал тех троих, что ограбили меня в первый день моего пребывания на этой планете, поэтому готовился серьёзно, найдя обломок арматуры и замотав его в тряпки. Хорошее оружие ближнего боя. В итоге я поколотил всех присланных за данью служек Борта – жаль, его самого не было – и, отправив обратно, велел сообщить главарю, что я никому никогда не плачу. С тех пор у нас с Бортом, которому недавно исполнилось шестнадцать, был вооружённый нейтралитет. Он подсылал ко мне своих прихвостней в надежде, что они всё-таки доберутся до моей шкуры, а я топил их тела в канализации, на радость крысам. Короче, я постоянно ожидал от Борта подлянки. Поэтому требование дежурного встретиться с ним меня насторожило. Все знали, что как только я получу удостоверение, то свалю из приюта.
Ах да, тех троих я подловил по одному и вернул должок. Пусть теперь они попытаются выжить со сломанными руками и ногами на свалке. Как я позже узнал, ни один не смог.
Спустившись по ступенькам на площадь, я пересёк её, по приютской привычке насторожённо поводя глазами в поисках опасности, и, пройдя кассы, где потратил аж восемь сантимов, сел на электропоезд. Столица раскинулась на берегу местного тёплого моря, что привлекало курортников пляжами, благо планету облагородили вполне качественно. Приют находился на окраине Солнте, поэтому, чтобы добраться до центра, приходилось пользоваться общественным транспортом, что сильно било по карману. Вроде восемь сантимов немного, но я мог питаться на них два дня. Да вон рубашка, которая была на мне, выданная в приюте, стоила пять сантимов. Да ладно, сегодня день такой, что можно и потратиться. Сев на мягкое сиденье и откинувшись на спинку кресла, стал смотреть в окно, наблюдая, как разгоняется поезд, и продолжил вспоминать.